- У меня же самодельный букварь, - возразил Илька. - Бумага тонкая. И вообще… - Он нахмурил брови.
Яков Владимирович успокоил Ильку:
- Ну что ж, что самодельный. Самодельный, да не бездельный. А иначе как же? Он отстал, вам надо выручать…
Педька удивился: "Илька сам сделал приспособление для чтения? И называется - бук-ва-рем? Интересно…"
- Сам, что ли, сделал этот… букварь? - спросил он Ильку, заглядывая в его зеленоватые глаза.
- Сам, - подтвердил Венька и кивнул Ильке: - Покажи!
Илька пошарил в сумке и вытащил букварь, но не выпускал из рук.
- Дай, не съем! - Педька вырвал букварь.
И тут послышался голос его отца, приоткрывшего дверь:
- Педька! Не задерживайся! Олени ждут! Вот малица твоя!..
- Айэ! - сын кинулся к нему с самодельным букварем и карандашом в руке, забыв взять рисунок и тетрадь с домашними заданиями.
- Куда?! - учитель чуть не бросился догонять его. - Какой непослушный!
Педька распахнул дверь и вышел с отцом из школы, надевая малицу на ходу.
…В снежной кутерьме, падая и вставая, Венька и Федюнька дотащили нарточку с Илькой до дому. Нехорошо у них на душе - букваря-то нет, и новый ученик не поймешь какой. К нему не попадешь в ограду - не пустят взять домашнее задание, букварь, не пустят отдать тетрадку и листок с рисунком. Запираться от людей привыкли. Да и неприятность будет от родителей - дружите, мол, с этим Педькой-Федькой.
Елення тоже тужила.
Но когда Гриш узнал о беспокойстве ребят, то, подумав, ответил:
- Ничего, подождем-посмотрим, какие они приятели…
2
За ночь пурга улеглась, утро безветренное, потеплело. Но Илька поехал в школу на нарточке. Во-первых, трудно идти на костылях по сугробам, а во-вторых, из-за Федюньки - проспал тот, не хотел вставать, даже ревел. А вся причина - Педька-Федька. Не попали вчера Федюнька и Венька к Педьке, поздно вечером их и вправду не впустили в ограду Озыр-Митьки. Зря только мерзли в буран. Из-за этого и Илька не мог уснуть долго. Может, Педьки уже и нету - уехал в тундру. Что им стоит ринуться в метель? Они выросли, по-зырянски говоря, словно блохи на снегу. Ведь вот какой вредный - увез самодельный букварь!
На первом же уроке узнали - Педьки нет в школе.
- Жалко самодельный букварь, - затужил Илька.
Педька не пришел и на второй урок, и на третий. Яков Владимирович нахмурился:
- Придется, Иля, кому-то из вас сходить к Педе. Я не могу сейчас отлучиться. Погода-то ночью исправилась, стало теплее. Может, верно - уехали в тундру.
После школы Илька и Федюнька с Венькой поехали к дому Озыр-Митьки. Высокий, единственный в селе двухэтажный "хором" и одноэтажные постройки стояли недалеко от школы, за мосточком. Они были обнесены вокруг тесовой высокой оградой.
Ворота Озыр-Митьки были закрыты, а калитка отворилась легко. Венька, Федюнька и Илька на нарточке оказались внутри ограды. Какая она просторная! Слева впереди у амбара люди и собаки. Псы залаяли, но не бросились к ребятам. Люди только что забили оленя, и собаки ждали подачки. Направо у двухэтажного, не застекленного хорома, три оленьих упряжки.
"Оленеводы еще не уехали", - обрадовался Илька и облегченно вздохнул.
Людей у амбара трое - высокий, тонкий мужчина и низенькая, кругая женщина. А третьего, наклонившегося над забитым оленем, видно плохо.
- К тебе, наверно, пришли, Педька… - сказал высокий.
Тот поднял голову с откинутым назад капюшоном.
- А-а!.. - промычал он. - Вчера, что ли, не могли прийти!..
- Мы приходили с Венькой, да не впустили в ограду, - затараторил Федюнька. - Чуть не замерзли.
- А-а… - опять промычал Педька. - Идите сюда!.. Пошла-а!.. - Он замахнулся на пеструю собаку и принялся узким, острым ножом быстро отделять шкуру.
- Кыш-ш!.. - отец пугнул собак.
А мать стояла чуть поодаль и любовно смотрела на сына, умеючи, ловко снимающего с оленя шкуру.
- Пошли. - Илька шевельнул под собой нарточку. - Дай букварь! - крикнул он резко и властно.
- Погоди, заняты руки. - И Педька, не прерывая работы, сообщил родителям, что у него, у Ильки, руки - больные, а он еще рисует. Добавил:
- Самодельный-то букварь сделал он…
- О-о! - удивились мать и отец. - Мас-тер!
Ильке не терпелось получить букварь. Но тут из приземистого дома вышла Эгрунь с дочкой.
- Ну что - забили? - Эгрунь покачала головой. - Эх вы! Значит, остается Педька?..
- Остаюсь, тетя Груня! - быстро ответил Педька. - Дядя Митя перед поездкой за дровами еще раз велел учиться. Говорит, ноне неученье - тьма!
- Может, и верно, - добавил отец Педьки, отложил в сторону топор и стал кулаком отделять шкуру от туши. - Вот и забили.
- Пускай сынок ест на здоровье, хоть и жалко оленя, - вздохнула мать. - Только чтоб учился…
Эгрунь хмыкнула, поморщилась:
- А посторонние-то зачем тут?
Педька пояснил, что пришли по делу - взять букварь, а руки у Педьки сейчас заняты.
- Это самодельный-то, что ль? - Эгрунь смотрела на Ильку. - Э-э, да Педька уже исчеркал букварь. И Оленька сейчас порвала листочки…
- Как?!. - изумились Илька и Педька, а Венька с Федюнькой растерялись и застыли на месте. Илька захныкал, а Педька, ругаясь, с ножом в руке кинулся в дом, будто за кем-то гнался.
А через минуту выбежал обратно, спускаясь с крыльца, второпях рассматривал букварь, не выпуская из рук ножа.
- Тетя, почему говоришь - исчеркал? Наоборот - яснее видно! А Оленька измяла листочки и даже порвала в одном месте…
Илька выхватил букварь и спрятал в сумку.
- Поехали отсюда!.. - Венька потащил нарточку за веревку.
- Ну и проваливайте!.. - выкрикнул Педька.
Глава 21
Гнедко и Пеганка
1
Будилов поехал в Березово, чтобы привезти оттуда мотор, оборудование, мотки тяжелых проводов для электростанции и радиоузла. Они были оставлены там последним пароходом - не успел доставить в Мужи, закрылась навигация. Но Будилов о том не знал, а пока переписывался, выяснял, наступил новый, 1927 год. Пришлось Будилову организовывать подводы, и вспомнил он, что у Сеньки Германца лошадь-тяжеловоз. Нагрузить - повезет, потащит помаленьку. Надо, однако, еще одного коня.
Сенька согласился с радостью, но сказал - силенки, мол, мало.
- Вот надо взять Гажа-Эля, - залепетал Сенька. - Он самый изо всех сильный!
Эль согласился прогуляться до Березова на Гнедке. Подледный лов закончили - можно отлучиться, подзаработать. Правда, изба у Эля все еще не готова, но осталось немного - эта недельная поездка не повредит.
И они поехали.
- Как вы медленно топаете, якуня-макуня, - крикнул Эль едущим впереди седокам. - Не Пеганка, а Поганка у Сеньки. Замерз даже я, пока спал. Бр-р-р!..
- Ничего, - послышался голос Будилова с передних розвальней. - Тихо едем - дальше будем…
- Сколо Азовы, - лепетнул Сенькин дребезжащий голос. Видно, замерз, из троих хуже всех одет, хоть и крепится. - Немного отдохнем, попьем чайку и дальше топаем с Пеганкой. - Хотел стегнуть коня-тяжеловоза, да вдруг остановился - задурит.
"Мучает коня Германец, - попыхивал цигаркой Эль. - Не дает идти тяжеловозу. Не-ет, у меня бы не так топал. Если сложить силу Пеганки да мою - мы гору свернем, якуня-макуня! Жалко, Гнедка потеряю, если Сеньке отдам. Гнедко привык ко мне, знает меня".
Через час были в Азовах, попили чай у ямщика, и Сенька пошел поить из проруби лошадей, а Будилов и Эль затеяли разговор об электричестве - о югыд-би. Сенька повел коней на водопой в том порядке, в каком шли они до Азова, - сперва Пеганка, а потом Гнедко. Но тут Пеганка задурела. Сенька и так и этак, а конь стоит недвижимо. Собирался позвать товарищей, да раздумал - что, если первым пойдет Гнедко? И верно - оба коня двинулись.
Сенька выругался, он не выпускал из рук Гнедка, спускаясь к проруби на Малой Оби. Пеганка пошла за ним быстрее.
Выглянула луна из-за густого леса, и все стало видно, особенно у конской проруби. Сенька палкой пробил лунки в застывшем льду, получше закинул на шеи коней узды и отпустил их пить. А сам думал:
"Нич-чего не понимаю. И кони молчат. Вот бы мне послушную лошадь завести. Обязательно променяю коня. Ну его к черту! Мне не грузы возить - сено-дрова привезу, и ладно. Вот был бы у меня Гнедко! Но Гажа-Эль не променяет. Не-ет. Променяю-ка коня в Березовом. Но тогда не будет у нас тяжеловоза. А мне нравится Гнедко. Надо подумать хорошенько, пусть Гажа-Эль попробует управлять Пеганкой".
- Дело сделано - поил коней! - лепетнул Сенька и сбивчиво заговорил: - Эль, мне сильно понлавился Гнедко. Хочу менять с тобой баш на баш… своего Пеганку на твоего Гнедка.
- Да-а?! - удивился Эль.
- А что? - пробасил Будилов. - Верно - можно менять запросто! У Семена голос… детский, а на Пеганку нужно вроде моего баса. Но мне некуда ездить. Пеганка и Алексей - вот пара. Горы свернут…
- Горы-то горы, да будет ли тяжеловоз слушаться меня. - Эль перестал смеяться. - И Гнедка жалко…
- Знаем… плачете оба, когда ты, Гажа, бьешь его… - Сенька опустил капюшон и сел на лавку. - Поплобуй-ка с Пеганкой меляться силой.
Эль кивнул головой - точно, у него уже промелькнула такая мысль.