Петрук вскочил на ноги, посмотрел на солнце.
- Уже шесть часов? Опоздал… Что же делать?
- Надо подождать папу. - Илька повернулся к игрушкам, не выпуская из рук бумагу и букварь. - Он подскажет, что взять, а что оставить…
2
Гриш пришел уставший, с засунутым за пояс тасму - топором.
- Мать родная! - обрадованно ахнул Гриш, увидев на крыльце игрушки. - Все притащили-приволокли сюда с вышки? Зачем?
Ребята объяснили, перебивая друг друга.
- А-а - задумался Гриш. - Раньше грамотой была - лишь топор да пила. А теперь в школе - выставка? Дельно задумано! А ты, Петрук, подарил за игрушки Ильке бумагу и букварь?.. О-о, замечательный букварь! "Мы - не рабы!" Точно - не рабы и есть! - И он чмокнул Ильку в лоб.
Петрук сурово и деловито заявил:
- Не можем игрушки разделить поровну! Тебя, дядя Гриш, ожидали. Дели! Честно!
Решили отдать Петруку оленя. Петрук настороженно, зорко и ревниво следил за ребятами. Их у крыльца собиралось все больше, подошла Февра с подругами, и все хотели подержать в руках игрушки, а Петрук еще не понимал, что они уже не достанутся ему.
- А в руках что у тебя, Илька? Букварь? - Февра взяла букварь и начала с подругами разглядывать картинки, ахая и охая.
- Откуда букварь и бумага? - удивились девочки.
Гриш взял игрушечную баржу. Она сделана из остова решета как раз в тот год, когда Ильку разбил паралич. Она точь-в-точь похожа на настоящую, спаренная и стянутая в двух местах суровыми нитками, дно и палуба! А на палубе все что полагается - от руля и до кают, над каютами поперек перила, мачта. Даже уборная на корме, а на носу крохотный якорь из крючка-тройника.
- Нельзя отдавать баржу. - Гриш вертел в руках покрытый варом остов баржи, легонько барабаня пальцем. - И вверху все сохранилось, кроме снастей. Придет лето - будете играть.
Петрук захныкал:
- А мне же кроме оленя что-то нужно еще взять. Лодку и гимгу возьму, вот что… - и Петрук отложил их к оленю.
Илька закивал:
- Правильно, Петрук. Остальное бери все, даже сумочку-падко.
- Падко?! - воскликнула Февра. - Потеряла я наперсток, а он, наверно, в сумке. Вот хорошо-то что нашлось падко…
- Э-э… - начал было Петрук, но тут Февра дернула за замшевую тесемочку возле горлышка сумочки и вывалила на крыльцо все содержимое падко. И наперсток тут как тут.
- Ой! - воскликнула Февра. - Нашелся наперсток! И акани-куклы целые! Можно играть!
А акани - каких только не было! И, как у северян, разноцветные одежды с перьями и клювами уток.
- Мы тоже устроим выставку аканей-игрушек, - заявила Февра. - Ага ведь, девочки?
Подруги обрадовались.
В ограду вошел Куш-Юр и остановился перед крыльцом.
- Нечистая сила! - удивился он, видя Гриша и ребят в куче игрушек. - Я иду к тебе, Гриш, с просьбой - смастерить мне игрушку, а у тебя, наверно, уже готово! Да тут целая выставка!
- Тебе нужна игрушка?! - изумился Гриш. - Ведь Сандра еще не родила… Но пож-жалуйста! Я еще не все продал-раздал. Вот есть орел… только голова на боку… - Он, смеясь, поднял над собой орла-иера.
- Орла не нужно. - Куш-Юр с удовольствием разглядывал игрушки, и лицо его теплело. - Мне нужно для сельсовета свистульку, чтоб урезонивать кое-кого. Знаешь, как милиционер. Собираюсь съездить к оленеводам, а патронов к нагану нету. И сделать свисток не умею. Есть тут свистулька?
- Есть. - Петрук быстро нашел деревянную свистульку. Раздался тонкий пронзительный свист, хоть уши затыкай.
- Пойдет, - засмеялся Куш-Юр и забрал свистульку. - Первый раз вижу такие живые игрушки - оленя и коня. И баржу. И гимгу. И лодку. Все как настоящее… Гриш, ты великий мастер! - восхищался Куш-Юр. - Это же нужное для жизни рукоделие…
- Да ну уж, - засмущался Гриш. - Просто игра для души… Когда маленько возвращается детство.
- Это не детство возвращается, - задумчиво, будто погружаясь в себя, ответил Куш-Юр. - Это пробуждается красота…
3
Было солнечно, пригревало - начался апрель. Школа стояла наискосок, метрах в двухстах, возле самой горы, над Обью. Говорили, что хозяин этого дома не успел достроить его и скончался перед Октябрем. А сам он жил во втором трехкомнатном доме с мансардой, обшитом тесом, со ставнями в нижнем этаже. Новая власть достроила новый дом и сдала под школу…
Федюнька и Венька, сосед, подвезли Ильку к школе на нарточке и остановились.
- Окон-то сколь! - Илька начал считать их, получилось восемь.
В крайнем окошке Илька увидел Петрука. Он что-то сигналил, показывая рукой в другую сторону, к крыльцу.
- Наверно, зовет туда. - Венька посмотрел на Ильку. - Айдате!..
Венька и Федюнька, обойдя дом, потянули нарточки к крыльцу. Сени были высокие, длинные, с распахнутыми настежь дверями. Остановили нарточку как раз против дверей.
- Вот так школа! - Федюнька засмеялся. Он бросил веревку, поднялся по ступенькам и заглянул внутрь.
Илька и Венька молчали и переглядывались, прислушивались.
В школе было тихо. Наверное, еще не кончился урок или только начался.
- Зайдем, Венька, посмотрим? - предложил Федюнька.
Венька отрицательно покачал головой и даже отступил на шаг.
Федюнька махнул рукой и пошел внутрь, и слышно стало, как тяжело проскрипела дверь.
- Смелый - не боится, - негромко сказал Венька.
- Он маленький, да удаленький, - улыбнулся Илька.
Вдруг внутри школы зазвенел звонок. Не понимая, что это значит, Венька переглянулся с Илькой. В этот момент резко распахнулась школьная дверь, ученики выбежали на улицу. Ребята были без малиц. Все они толкались, прыгали, кричали и смеялись. И Петрук среди них в пионерском галстуке.
- Э-э, незваные гости приехали! - закричал он и швырнул снежок.
- Незваные гости! Незваные гости!.. - ринулись ребята к нарточке.
- А Федюнька где? - Петрук взял веревку и покатил нарточку.
Илька махнул на двери:
- Федюнька там… - И чуть не упал, потому что нарточка помчалась вперед с такой быстротой и легкостью - только держись. А Венька остался, не зная, что делать - идти ли за ребятами или дожидаться Федюньки.
Ребята с шумом, гамом принялись катать Ильку вокруг школы. На повороте нарточка перевернулась. Илька отлетел кувырком в снег, а костыли разлетелись в разные стороны.
- Фу-ты ну-ты! - выругался Петрук, падая.
Остальные вопили дурными голосами, хохотали, переворачивали обратно нарточку и подбирали костыли.
- Бешеные!.. - Илька, сидя в сугробе, стряхивал снег с себя. - Я не просил катать меня…
- Ничего! - Петрук подтащил к нему нарточку. - Садись!..
- А второй костыль где? - спросил Илька.
А второй был уже далеко - на нем ковылял, согнувшись и кривляясь, рослый длинный ученик. Вокруг него хохотала толпа.
- Куда ты, Квайтчуня-Верзила! - крикнул Петрук и побежал вдогонку. - Отдай! Сломаешь костыль!..
Костыль действительно сломался, увязнув в сугробе.
Раздался звонок. Ребята сломя голову кинулись в школу. Петрук изо всех сил ругал Верзилу. Он быстренько принес половинки костыля, усадил Ильку на нарточку, и тут подошли Федюнька и Венька.
Илька чуть не плакал.
- Как теперь стану ходить?
- Папка, наверное, сделает. Он мастер, - тихонько и робко сказал Федюнька.
Илька вздохнул: отец сделает, но все же нехорошо сломать костыль. Вышли ненадолго из ограды, решили посмотреть школу и - нате. Верзила вздумал играть, а когда начнет Илька учиться? Тогда - беда, хоть не ходи на костылях.
- Как тут учиться? - пригорюнился Илька.
- Ничего! - откликнулся Федюнька. - А я был у Февры. Она даже посадила за парту к себе, а потом были в другом классе. Нулевой зовется. А ученики совсем маленькие, даже есть не больше меня. Там две длинные-длинные парты. А остальные короткие.
Глава 17
Делегатки
1
Мужевские зырянки чуть не посходили с ума - Великий пост, а сельсовет заставляет их собраться в Нардоме, да еще рядом с церковью! Из Обдорска приехала заведующая женотделом исполкома Канева Варвара Ивановна, и желает она поговорить с женщинами по женским вопросам. Нашла время! Наверное, нарочно - чтобы все видели при апрельском, незакатном солнце собирающихся баб. Поп-батюшка супротив делегатских собраний, так и возгласил - "дьяволица прискакала!". Канева уже несколько дней в Мужах, только еще не прибыл из стойбищ председатель Роман Иванович и фельдшер. И пока Варвара Ивановна - Вань-Варэ - ходит по избам, толкует с бабами о разных женских делах, агитирует бывать в Нардоме. Не надо подчиняться церкви, церковь - тьма, угар и дурман.
Вчера Сандра и Вань-Варэ были у Еленни. Оказывается, прибыли Куш-Юр и Ярасим. Обрадовались Варваре Ивановне и привезли из стойбища кучу новостей. Но пришли-то к Еленне не затем, чтоб сообщать новости. Пришли посмотреть, как Елення живет при партийце-муже, висят ли в доме, как прежде, иконы, учатся ли дети, здоровы ли, согласна ли она быть делегаткой. Завтра вечером будет собрание всех мужевских женщин, надо прийти. И Вань-Варэ рассказывала, кто такие делегатки.
Когда гости ушли, Илька стал проситься, чтоб пойти с матерью в Нардом, где он ни разу не был.
Нардом оказался закрытым, но в окне виднелись люди.
- Опоздали, - сокрушалась Елення. - Задержались с хозяйством.
Илька захныкал. Но тут распахнулась дверь.
- Пожалуйста, - пригласила женщина в русской одежде, но чисто по-зырянски. Елення узнала Вань-Варэ. - Только хотела открывать. Проходите - вы первые.
Елення помогла Ильке встать на костыли, а нарточку подсунула под крыльцо, чтоб не трогали ребятишки.