4
Сенька Германец поехал за сеном, добрался, отгреб, наложил воз, сколько мог, и тронулся обратно. Только залез на воз - Пеганка зашагала. Сама по брюхо в снегу, а везет легко: Сенькин воз - не воз для коня, будто копна. Так и не тронул Семен вожжами.
"Умная лошадь, хоть как ни говори, - размышлял Сенька, лежа на животе. - Везет и в ус не дует. Но почему иногда дурит, хоть плачь? Может, я виноват? Не натирает ли где хомут али шлея? Или конь издевается надо мной? Но тогда бы он не пошел за возом, будто привязанный. Нич-чего не понимаю…"
Выбрались на ровную дорогу. Сенька стегнул Пеганку кнутом со множеством узлов. Пеганка остановилась.
- Но-о, по-шел!.. - и добавил еще. Конь не двинулся и понурил голову. - Неужели не любит битье?! - Сенька торопливо слез с воза.
- Пеганка, Пеганочка, - лепетал Сенька, привстав на цыпочках и дотрагиваясь до ее морды, а Пеганка испуганно косилась на кнут. - Это ведь не живой, кнут всего. Гляди! - И Сенька закинул кнут в придорожный сугроб. Пеганка вдруг отпрянула назад, затем рванулась вперед, тараща глаза в сторону, куда упал кнут, и бросилась вскачь. Германец упал, откинутый возом. А лошадь бежит, будто и не воз тащит. И Сенька стал отставать, бежал, пока хватало сил, а лошадь едва видна.
Проклиная себя и коня, Сенька долго брел, пока не догнал Пеганку-Поганку - все же она остановилась, не дойдя до въезда в село. Сенька кое-как залез на воз и упал на спину лицом кверху - будь что будет. Пеганка подождала и степенно вошла в село.
Назавтра Сенька Германец появился среди рабочих, плотников и пильщиков, на своей лошади - вылечилась Пеганка. Он рассказал, как это случилось. Люди верили и не верили.
- А что? - задумался Варов-Гриш. - Я даже не имею кнута. А Сенька сделал специальный кнут с узлами, чтоб бить коня. Сам виноват.
- Конечно, сам, - кивнул Германец.
Гажа-Эль, прервав пиление, подошел к Пеганке.
- Вот якуня-макуня! Дай-ка сюда вожжи, лекарь-пекарь, - и легонечко тронул коня. Конь пошел. - Смотри-ка, идет ведь. Значит, виноват кнут. А ну-ка, испробуем сильнее… - Гажа-Эль хлестнул вожжой изо всей мочи.
Лошадь остановилась. Все засмеялись, а Гажа-Эль, бросив Сеньке вожжи, хохотал:
- Вот тебе и вылечился! Нет, мой Гнедко лучше Пеганки-Поганки!
Сенька захныкал:
- Исполтил лошадь, холела! Как теперь буду лаботать-кататься?.. - Он слез с саней, подошел к морде Пеганки, стал говорить-уговаривать коня. Конь послушал, шевельнул ушами и поддался ему - повернулся мордой к покатой дорожке вниз и сделал шаг. Сенька быстренько сел на сани и захихикал: - Идет, лодненький!.. - И показал кулак Гажа-Элю, лепеча: Ты смотли у меня! Не исполти, холела, лошадь!..
- Вот лешак - стращает еще! - хмыкнул Гажа-Эль.
- Пускай дурачится, - крикнул Гриш. - Пошли работать!..
- Пошли, - ответил Вечка и тихонько спросил: - Ну как? Надумал вступать в партию?
Тот кивнул головой:
- Скоро, скоро…
Глава 15
Терем-теремок
1
Будилов приехал в Мужи в новом, 1926 году, приехал один, не с семьей, как ожидал Куш-Юр. Жить устроился в доме недалеко от будущей почты. Мужевские селяне к тому времени закончили зимний лов рыбы и привезли гимги на свои дворы. Перегородку поперек реки оставили - весной унесет ледоходом. Большинству людей делать было нечего.
Будилов был доволен, что площадка для стройки приготовлена и лес почти весь на месте. Куш-Юр по-хозяйски шагал между бревен, занесенных снегом.
- Все-таки не все привезли, черти. Не верят, что будем строить. До последнего момента ждут.
- Ничего, - ответил простуженным голосом басовитый Александр Петрович. - Соберем собрание или сходку, как ты говоришь. Я им расскажу, что такое электричество, чтоб нас заслушались! Ленин говорил: "Коммунизм есть Советская власть плюс электрификация всей страны".
Слова Будилова, да еще по-русски, звучали не совсем понятно, но зыряне слушали затаенно, иные раскрыв рот. Большинство сидящих впервые видели его - светловолосого, без усов и бороды, с чуточку уставшим, озабоченным лицом.
- Советскую власть мы держим уже девятый год и бесповоротно! А вот электрификацию нам надо начинать и развивать всемерно. Что такое электричество?
И он рассказал сперва об электрическом токе, как тот образуется. Нарвал бумажки на столе, вынул из кармана костяную расческу, старательно расчесался и только хотел приложить ее к бумажкам, как они сами оторвались от стола и прилипли к зубьям. - Видали?
- О-о-о!.. - загудел зал. - Шаман!.. Шаман!..
Будилов дошел до описания лампочки и вынул ее, небольшую, из гофрированной бумажной коробки.
- Знаем, видели на прошлой сходке, - махнули из публики. - Большую… Только не горела…
- Разбили тогда - уронили на пол, нечистая сила. - Куш-Юр смеялся, сидя тут же на сцене, за столом.
- Я заставлю гореть даже маленькую. - Александр Петрович, улыбаясь, прикоснулся к чему-то похожему на ящик. В тот же миг стало светло-светло, а света от настольной керосиновой лампы не видно почти совсем.
- Ой!.. - закричали в зале, не зная, куда девать глаза, вскочили, радуясь и ликуя: - Вот это да-а!.. Югыд-би!.. Сияет маленькое солнце!..
- Солнце и есть! Ильичево солнце! - продолжал Будилов. - Вот что значит электричество!..
И каждый представлял себе свою избушку вот с таким светом - югыд-би. Так ярко от маленького пузырька, а если лампочку с кулак - фию-у! Сразу полезут в глаза тенеты и пыль. Всех тараканов по углам разглядишь! Вот будет забота!
2
В мартовских светлых сумерках Гриш стоял на лесенке, прибивал искусно вырезанную кружевную доску на лицевую сторону карниза. Изба вся разукрашена сверху чуть не до окон деревянными кружевами. Осталось изукрасить наличники и - готово. Терем-теремок!
За забором раздался громогласный бас Будилова:
- А ты все работаешь?.. О-о, терем-теремок! Ты, Григорий, мастер - из рук золото сыплется! - Он шагнул, увязая в сугробе. Стряхнул снег с забора и удобно облокотился на него.
Гриш повернулся:
- Александр Петрович?.. Да вот делаю-мудрю. - И забил последний гвоздь.
- Так, так… - продолжал Будилов. - Мудришь? А ведь здорово! Терем-теремок!..
Гриш слез с лестницы, довольный работой и похвалой.
- Заходите сюда! Посмотрите кругом дом-избу…
- Пожалуй, стоит заглянуть. - Будилов направился к калитке.
Они не торопясь осмотрели все кругом.
- Да!.. - удовлетворенно хмыкнул Александр Петрович. - Только тын с южной стороны свет загораживает!
- Да. Сосед такой, Иуда-Пашка. Вредный мужик, старовер. Ненароком погубил-отравил собаку мою. Неладно делает Иуда-Пашка…
- Ясное дело! - согласился Будилов. - А изба у тебя - на диво. Красивей, поди, всех в селе.
- Красивей-то красивей, может быть, да вот беда… - Гриш показал, что изба получилась чуток длинноватая, на стыках бревен немного ненадежная. - Закрепить бы надо чем-нибудь, да крупных гвоздей-костылей нет али скобок.
- Тут нужны не костыли или скобы, а здоровенные болты, - уточнил Александр Петрович. - Четыре штуки надо - два на эту сторону и два на ту. Вверху и внизу. И сплошные деревянные стойки с двух сторон - никуда не разойдутся стыки.
Гриш криво ухмыльнулся:
- А где их взять-заиметь, болтов-то?
- У меня, - предложил Будилов. - Мы же будем строить радиомачту - значит, без болтов не обойдемся. Только тебе нужно выбрать, какой длины взять болт. Для этого определи толщину бревен в избе и прибавь еще столько же на стойки, понял?
- Мать родная! - Гриш бросился обнимать Будилова, будто давнего знакомого. - Спасибо, спасибо!.. - Он крепко тряс ему руку. - Зайдите в дом!
- Ну что ж! - Будилов поднялся вслед за Гришем на крыльцо. - Здравствуйте! - рявкнул Будилов и снял шапку.
- Здравствуйте, здравствуйте, - ответила Елення по-русски.
- Мой начальник! Будилов Александр Петрович, - представил Гриш. - А это - моя супруга, Елення. Там - дети. Раздевайтесь…
Гость разделся, повесил одежду, поправил волосы.
- Ну что ж, пойдем посмотрим, как вы живете, - загудел Будилов, как в пустую бочку, оглядываясь туда-сюда. - О-о, ты устроился хорошо. - И ласково-добродушно поздоровался с ребятишками.
Они вразнобой ответили ему по-зырянски, а Февра по-русски и ушла с Федюнькой за матерью. Илька с костылями остался сидеть на ящике.
- Видите, - вздохнул Гриш и кивнул на Ильку. - Рассказывал я вам… Садитесь к огню, вот сюда…
Будилов, в простой зеленой рубахе, плотно обтягивающей широкие плечи, сел напротив Ильки возле окошка.
- М-да, - сказал он, - ничего не поделаешь. Иля, кажется, звать. Свозите в Обдорск, покажите хорошим лекарям. Может, помогут.
- Нет, не помогут, наверно, - засомневался Гриш. - Полтора года назад летом проходило мимо судно с врачом, и Елення показала Ильку доктору. Но лекарь сказал, что помочь он не может и едва ли другие помогут.
- Я помню это, - вдруг осмелел Илька, уловив смысл, и заговорил по-зырянски: - Доктор был в очках, которые все время падали из глаз. Сказал, что я калека и так буду жить. А вот и нет… - И Илька тронул костыли.
Будилов, понимающий мало-мальски по-зырянски, согласно кивнул головой.
В прихожей стало светло, Елення зажгла трехлинейную лампу на стене и стала растоплять железную печку.
- Скоро, скоро будет югыд-би, как вы говорите, - басил Александр Петрович, оглядывая комнату с иконами по углам. - Ты первый додумался.
Гриш вздохнул:
- Первый-то первый, а теперь вот партийцы не дают проходу - тянут меня к себе, в коммунисты.
- И правильно делают, - одобрил Будилов. - Я тоже "за".