- Пожалуй! - сказал покупатель, раздумывая. - Я в провинцию пошлю, куда-нибудь. Там это любят. Только вы и голову не забудьте положить.
- Помилуйте-с - все здесь, в коробке. Прикажете сверху вьюги положить? Копеек на тридцать.
- Разве у вас теперь вьюга отдельно продается? - удивился покупатель.
- Да-с. Лучше комбинируется. Можно чиновника - и вьюгу, заблудившегося мальчика и - вьюгу. Почти что она везде идет.
- Тогда посыпьте чиновнику на двугривенный. Да мне отдельно дайте немножко. Можно просто стихотворение в прозе о вьюге сделать. Благодарю вас.
* * *
В лавку вошла дама в очках.
- Здравствуйте! Позвольте мне одного замерзающего мальчика. Поменьше только и похуже одетого.
- Не держим-с, - вздохнул приказчик. - Погоды нынче, как на зло, теплые, а товар скоропортящийся.
Дама растерянно посмотрела на приказчика.
- Тогда, может быть, найдется девочка на улице. прильнувшая к оконному стеклу, за которым елка?
- Продали-с. Была одна прильнувшая девочка, и ту для детского журнала взяли. Много не держим, - потому из моды выходит. Из новенького чего не пожелаете ли: палач, вешающий родного племянника, экспроприаторы, нападающие в рождественскую ночь на усадьбу, раскаявшийся губернатор. Много теперь идет.
- Что-нибудь с волками нет ли? - спросила дама.
- Пожалуйте-с: охотник в лесу и волки, испугавшиеся праздничного колокола; прохожий и волки; заброшенная усадьба и волки; тройка лошадей и волки. Прикажете завернуть?
- Дайте с заброшенной усадьбой. А старые преданные слуги у вас не продаются отдельно? Я бы взяла одного.
- Сделайте одолжение. Только я бы, мадам, посоветовал вам лучше слугу с тройкой взять. А волков отберете отдельно. Усадьба тоже у меня случайная осталась, - от экспроприаторов. Один покупатель экспроприаторов забрал, а усадьбу, на которую нападают, оставил. Совсем бы задаром.
* * *
Высокий, представительный беллетрист, обладатель известного имени и целой тучи забранных всюду авансов, стоял у прилавка и безнадежно оглядывал наваленных в беспорядке привидений, волков и экспроприаторов, которых сразу можно было узнать по зверским, размалеванным красным лицам и громадным пистолетам заткнутым за пояс.
- Все у вас, почтеннейший, - грустно говорил беллетрист, - одно и то же… Те же волки, раскаявшиеся старики, обсыпанные вьюгой, и разные бездомные женщины.
Приказчик развел руками и сказал извиняющимся тоном:
- Трудновато для вас подобрать. Так, мелюзга какая - все берет. С руками рвут. Из провинции какой приедет, так он и привидение возьмет и прохожего старика. Усадьбу с экспроприаторами увидит, и ту возьмет. Волков ему предложишь - и волками не побрезгует. И волков-то дашь ему старых, облезлых, с одышкой. А уж до вьюги как доберется, - дорвется до дешевки, - так всю покупку запорошит, что и не разберешь - где усадьба, где волк! Простой народ. Вам, конечно, этого не предложишь.
- Из новенького нет ли чего?
- Особенно - нет. Рождество под тропиками, унесенные льдиной в святую ночь, палач, вешающий племянника. Предложить вам разве рождество на дирижабле?
- Фу, какая пошлятина! - поморщился беллетрист. - Нельзя ли что-нибудь из очень старого? Такого старого - что уже основательно надоело и забыто. Можно стилизацию сделать.
- Спущусь в погреб, пороюсь, - вздохнул усталый приказчик. - Там такое есть, что сорок лет не ворошили.
Через десять минуть приказчик вылез с запыленной, облезлой коробкой и бросил ее на прилавок.
- Не подойдет ли? Самая старинная вещь. Антик-с.
- Что это такое? - брезгливо поморщился беллетрист, оглядывая коробку.
- Девица в заброшенной бане, гадающая на суженого, который в безвестной отлучке. Вот-с - свечи, два зеркала, девица… Это гроб, который отражается. Делается это просто, вот так: сюда - зеркала, тут свечи… девицу садим на эту скамеечку. Теперь стоить только выдвинуть из зеркала этот гроб - трах! Девица падает. Ее находят в обмороке утром, на следующий день. Потом горячка, почтальон, письмо, извещающее о смерти жениха. Старина-матушка! Возьмите!
В глазах писателя читалось колебание… В лавку вошел высокий, худой гимназист с красными, как гусиные лапы, руками и густо рассыпанными по лицу веснушками. Глаза его смущенно бегали по непривычной обстановке, а сам он робко жался к дверям и говорил страшным сиплым, искусственным басом.
- Нет ли у вас чего для рождественского рассказа? Чтоб недорогое.
- Митька! - крикнул приказчик мальчику. - Покажи им бездомную собачку.
- Нет ли… странника замерзающего? - робко спросил гимназист, умоляюще смотря на приказчика.
- Нет - сухо отвечал приказчик. - Берите или бездомную собачку, которая ходить под Рождество по улицам, или - елочку, которую срубили для детей и которая тоскует по родному лесу.
Митька повел гимназиста в угол и стал открывать перед его носом маленькие коробочки.
- Вот бездомная собачка. Видите - подавишь ее-она визжит! А это тоскующая елочка.
- А прильнувшей девочки нет? - шепотом спросил гимназист.
- Вышли. Да берите собачку - чего там! Можно агромадный рассказище написать. Вьюги дам на три копейки.
Мальчишка завернул гимназисту бездомную собачку, отщипнул от куска клочок вьюги, грязный, уже начавший подтаивать, и сказал:
- Этой штукой перед употреблением посыплете собачку. Сохранять в холодном месте. До свиданья-с.
Беллетрист, следивший с улыбкой за этой сценой, вдруг засмеялся и сказал приказчику:
- Знаете? Я куплю у вас эту собачку и этот кусочек вьюги, но только - вместе с гимназистом.
- Для чего вам? - изумился приказчик.
- Да я из этого прекрасную вещь сделаю: "Первый рождественский рассказ". Гимназист - сочиняющий свою первую вещь - это прелестно!
- Да как же я собачку… с гимназистом продам? - спросил приказчик.
- Да что ж такое! заверните их вместе и вынесете на извозчика. Подумаешь - церемониться с гимназистом!.. Никто и не узнает.
- Слушаю-с!..
* * *
В лавку ввалилась хохочущая компания.
Один из компании наступил беллетристу на ногу, поставил лежащее на прилавке привидение, вверх ногами, к великому веселью товарищей, и крикнул:
- Эй! старичок! Покажи нам свою дребедень!
- Это не дребедень, - обиженно возразил приказчик, - а прекрасные сюжеты для рождественских рассказов. Прошу не держать привидения вниз головой.
- Кто это такие? - спросил беллетрист шепотом.
- Юмористы. Пустейшая и беспардоннейшая публика. Придут, перевернут все, осмеют и почти ничего не купят. Прежде юморист хороший был… Солидный. Придет - дай ты ему пьяного визитера, перепутавшего знакомые дома, или чиновника, который не получает ожидаемого ордена, или загулявшего купца. Основательный был юморист. А теперь рассобачились. Эй, господин, господин! Нельзя так делать… Что же вы в одну коробку суете и пожар усадьбы и замерзающего странника и детскую елку…
Компания забавлялась тем, что посадила призрака верхом на замерзающего странника и заставила их плясать перед елкой, взявшись за руки со страшными экспроприаторами и худыми рождественскими волками.
Потом свалили все это в кучу и, найдя коробку вьюги, стали с хохотом бросать ее горстями друг другу в лицо
Я вошел в лавку, обвел всех присутствующих взглядом и сказал приказчику:
- Пришел к вам за сюжетом…
- Сделайте милость! - вежливо изогнулся он. - Что прикажете: палача, вешающего племянника, вьюгу с волками, пожар усадьбы, призрака…
- Старый дуралей! - обиженно закричал я. - Неужели ты не понимаешь, что мне этого мало!?.
Я беру все сразу: усадьбу, экспроприаторов, вьюгу, беллетриста, племянника, палача, гимназиста, твоих мальчишек, самого тебя, всю твою бестолковую рухлядь, и я прошу завернуть мне это в бумагу, чтобы я мог унести домой - с одним единственным желанием и целью - сжечь весь этот вздор, эту глупую труху раз навсегда!.. К черту рождественские рассказы!!.
"Аполлон"
Однажды в витрине книжного магазина я увидел книгу… По наружному виду она походила на солидный, серьезный каталог технической конторы, что меня и соблазнило, так как я очень интересуюсь новинками в области техники.
А когда мне ее показали ближе, я увидел, что это не каталог, а литературный ежемесячный журнал.
- Как же он… называется? - растерянно спросил я.
- Да ведь заглавие-то на обложке!
Я внимательно всмотрелся в заглавие, перевернул книгу боком, потом вниз головой и, заинтересованный, сказал:
- Не знаю! Может быть, вы будете так любезны посвятить меня в заглавие, если, конечно, оно вам известно?.. Со своей стороны, могу дать вам слово, что, если то, что вы мне сообщите, секрет, - я буду свято хранить его.
- Здесь нет секрета, - сказал приказчик. - Журнал называется "Аполлон", а если буквы греческие, то это ничего… Следующий номер вам дастся гораздо легче, третий еще легче, а дальше все пойдет как по маслу.
- Почему же журнал называется "Аполлон", а на рисунке изображена пронзенная стрелами ящерица?..
Приказчик призадумался.
- Аполлон - бог красоты и света, а ящерица - символ чего-то скользкого, противного… Вот она, очевидно, и пронзена богом света.
Мне понравилась эта замысловатость.
Когда я издам книгу своих рассказов под названием "Скрежет", то на обложке попрошу нарисовать барышню, входящую в здание зубоврачебных курсов…
Заинтересованный диковинным "Аполлоном", я купил журнал и ушел.