* * *
Между тем князь Борис и свита его выехали из города. День был осенний, но прекрасный. Перед ними открылся вдали густой лес, через который пробита была торная дорога к заповедным болотам княжеским. Сокольники поскакали вперед - и вот длинноногая цапля поднялась над лесом, вылетела на дорогу - и княжеский сокол спущен. Он взвился стрелою, прямо к цапле, но цапля уже стерегла его, быстро перевернулась через голову, сокол промахнул - крик, хохот и шум охотников раздались по лесу. Сокол опять взвился и камнем пустился вниз, стараясь перебить ветер у своей добычи. Увертливая цапля видела опасность, хотела спастись от своего страшного преследователя и полетела в сторону. Все поскакали туда.
Вдруг вдалеке поднялась пыль. Казалось, что множество всадников скачут во весь опор. Князь и свита не могли понять: кто смел выехать на дорогу, где запрещено было ездить, когда князь охотится?
"Чего смотрят ваши сторожевые? - закричал гневно Борис. - Смотри, что за сволочь там шевелится? Схватить их, в город, в тюрьму!"
- Князь! - отвечал один из бояр. - Сюда скачут какие-то всадники, и прямо на нас! Эй, сокольники, сюда, к князю!
В смятении столпилась вокруг князя Бориса свита его. Всадники приближались. Их было около десяти человек, с головы до ног вооруженных. Между ними отличался один одеждою и величественным ростом своим. Он скакал впереди всех.
"Господи помилуй! - вскричал князь Борис, перекрестившись. - Что такое? Ошибаюсь ли я? Симеон? Измена! Вы меня хотите ему выдать!"
- Нет, князь! - вскричали несколько голосов. Мечи были обнажены и бердыши выправлены.
"Остановитесь, остановитесь! - издали кричал воин, ехавший впереди других. - Князь Борис! Тебе кланяется твой племянник: или ты не узнаешь меня? Я - Симеон!"
- Как не узнать тебя, нежданный гость! - вскричал Борис. - Откуда птица вылетела? Зачем залетела на святую Русь?
Симеон остановил всадников своих. Все они сделались неподвижны по слову Симеона. Он один приблизился к Борису и хотел говорить.
- Отойди прочь, изменник, отступник, - закричал гневно Борис. - Спрашиваю тебя еще раз: зачем явился ты сюда? Или, как второй Святополк, хочешь ты зарезать нового Бориса?
"Родимый дядя хорошо привечает племянника, - сказал Симеон, горестно улыбаясь. - Боже, творец небесный! диво ли, что православная Русь погибает! Дядя крамольничает на племянника, племянник отнимает добро дядино - и вот как встречает родня родного через два года разлуки! Здравствуй, князь Борис Константинович! Хоть не бранись, пожалуй, когда я не начинаю брани. Прежде Симеон не дал бы тебе в том переду, но время переходчиво - что делать! Дай мне свою руку, и помиримся…"
- Мне с тобой мириться, выродок князей Суздальских! Преклони колени и жди суда дяди твоего и князя! Возьми его, дружина!
Вдруг бросились несколько человек на Симеона. Он осадил коня своего и схватился за меч рукою.
"Прочь вы, сволочь наемная, цаплины дети! - вскричал он громовым голосом. - Со мной нет золота - и кто подступит ко мне, тот переведается с железом!"
Дружина Симеонова прискакала к нему, видя его опасность. Еще раз остановил ее Симеон.
"Князь Борис! дай мне вымолвить слово. Разве я сумасшедший, что приду гнать тебя из Нижнего с десятью человеками или приду отдаться тебе руками? Удержи твою челядь и слушай!"
- Отдай оружие! - вскричал князь Борис.
"На, возьми его! - отвечал Симеон и гневно кинул к ногам его свой меч и свое копье. - Безумный князь! гибель над твоей головой, а ты скачешь по болотам за цаплями! Симеон не ходил по-твоему челобитничать о чужом наследстве у хана, а отнимал у тебя честным боем свое наследие. Я пришел к тебе мириться - мириться в час общей погибели! Не требую твоего привета и ласки - не гордись и знай: ты и я - мы погибли оба!"
- Что ты смеешь говорить мне, бродяга?
"Господи! Пошли мне духа кротости! - вскричал Симеон, сложа руки и обратив взоры к небу, - Князь Борис! хорошо - я отдаюсь тебе - вели удалиться твоей дружине, и я расскажу тебе все. Три дня без отдыха скакал я в Нижний, и уж сутки не было у меня во рту макова зерна. Не врагом пришел я к тебе и не ссориться с тобою. Ты знаешь Симеона и поверишь, что, если бы не последняя мера суда Божия на обоих нас, - ты не увидел бы здесь меня безоружного!"
- Вижу, что ты пришел с покорною головою, Симеон, - сказал Борис, успокоенный поступками Симеона. - Теперь, здравствуй!
"Здравствуй, раб князя Московского!" - отвечал Симеон, презрительно усмехаясь.
- Как? Ты смеешь мне сказать?..
"Поезжай скорее в свой дворец и встречай послов московских. Они теперь уж, верно, в Нижнем и привезли тебе подарки от хана".
Борис побледнел и оглянулся на своих воинов.
- Где Румянец? - вскричал он. - Где Белевут? - и затрепетал, не видя их. Общее смущение видно было на всех лицах. - Симеон! ради Бога скажи: что ты говорил мне? Какие послы? Какие подарки?
"Ох! князь Борис! И ты хочешь княжить в такое время? Он и не знает, что у него делается! Вот теперь-то спознаешь ты, кто тебе был враг настоящий и чего тебе беречься! Поедем скорее в Нижний - я все расскажу дорогою".
Он повернул коня. Безмолвно следовали за ним Борис и все охотники; с ними смешалась дружина Симеонова.
- Объясни мне, князь Симеон, - сказал наконец Борис, - что такое ты говоришь?
"Легко рассказать, да каково-то будет тебе слушать: ты уже не князь Нижнего Новагорода! Ты захватил мое наследие и не умел удержать его. Мне обещал отдать его хан Тохтамыш, отдал тебе, а теперь подарил князю Московскому".
- Князю Московскому!
"Подарил, и с придачею Мещеры, Тарусы, Городца и Мурома. Хочешь ли ты ему отдать Нижний?"
- Я? Нет! Никогда!
"Давай же руку, князь Борис, - я с тобой! Подкрепи Бог твою храбрость, а не то дай мне управиться и с Москвою и с ханом!"
Борис молча подал руку. Забытое воспоминание родства как будто растрогало его сердце. Он пожал руку Симеона.
"Жива ли княгиня моя?" - спросил Симеон изменившимся голосом.
- Жива и здорова.
"А дети мои?"
- Здоровы.
"А брат Василий?"
- Также.
"Где же они? В тюрьме?" - спросил дрожащим голосом Симеон.
- Нет! - отвечал Борис, скрывая свое смущение. - Княгиня твоя и дети живут сохранно в Георгиевском тереме, а князь Василий в Городце… под стражею…
"Бог с тобой, дядя! Сколько зла сделал ты нам твоею окаянною жадностью. - Симеон утер слезу. - Но что было, то было, и кончено!" - примолвил он задумчиво.
- Князь Симеон! Я отдам тебе Городец и Суздаль.
"Спасибо! Щедро даешь, да еще дадут ли тебе самому хоть посмотреть на твой Городец!"
- Вместе души, вместе руки, - и Бог станет за правых!
"Правых, князь Борис? Ты сам себя осуждаешь! Но слышишь ли ты - что там такое делается?"
- Кажется, бьют в набат на Спасской колокольне! О Господи! защити нас!
Быстрее прежнего поскакали они в город.
"Не думал я, что так скоро отзовется здесь голос хана! - сказал Симеон. - Видно, и москвичи медлили не далее моего. Поспешим!"
Они взъехали на пригорок, с которого открылся им весь Нижний Новгород. По всему заметно было, что в городе большое смятение. Уныло отдавался набат, хотя нигде не видно было пожара. Народ бегал по улицам. Воины, полуодетые, бежали из домов своих. Борис и Симеон въехали в город и смешались с толпами народа. Напрасно спрашивали они, что такое сделалось - никто не знал. Все были испуганы набатом и спешили на площадь.
Там толпы народа уже сбежались со всех сторон. Воины нижегородские стояли рядами. Перед ними на коне был Румянец и что-то горячо говорил им. Увидя Бориса, он остановился в смятении…