Верочка последний шанс не отняла и сменила красную карточку, предполагающую удаление, на хоть и штрафную, но все же желтую. Славик вне себя от радости сжал Верочку в объятиях, которые помогли ненужным мыслям побыстрее выветриться из хорошенькой Верочкиной головки. Тем более что Славик в скором времени действительно устроился на работу и месяца три исправно приносил в дом деньги, которых как раз хватало на прокорм его самого. Через три месяца Верочка, уже более опытная, уже однажды обманутая, стала подозревать, что ни на какую работу Славик не устроился. Натолкнуло ее на эту мысль одно простое наблюдение: почти любая работа, тем более со Славкиным уровнем квалификации и опыта, подразумевает график. У Славика графика не было. Он мог уйти совершенно в непредсказуемое время, например ближе к вечеру, и вернуться только через сутки, а мог неделю, как пролетарий, ходить на работу к восьми или девяти и возвращаться вечером. Про график Верочка боялась спрашивать, тем более что она могла нарваться на вполне резонное заявление Славика, что теперь, когда он устроился на работу и носит деньги в дом, она все равно чем-то недовольна. И Славик был бы совершенно прав, вот Верочка и не заикалась. Деньги Славик действительно давал и однажды даже сделал подарок. Однако регулярности никакой не было и разброс в суммах, которые он гордо передавал Верочке, был значительный. У Верочки опять возник вопрос по поводу его работы, но Верочка в очередной раз усилием воли ненужный порыв сдержала. Хотя у нее самой с работой стало не все так гладко. Кризис не обошел стороной и их банк, и Верочка попала под сокращение. Теперь она оказалась в положении зависимости, и надо сказать, что Славик хоть и давал деньги не в таких количествах, как хотелось бы, но все же на необходимые вещи хватало. Работу, хоть и не по специальности, Верочка нашла быстро, устроившись в цветочный бутик. Зарплата была не такая, как в банке, но ведь теперь они работали вдвоем, и Верочка опять успокоилась.
Рядом с ней был мужчина. "Вот пусть он и зарабатывает", – опять-таки очень разумно предположила она. Может быть, оно и к лучшему, что она потеряла работу в банке, и именно новая ситуация скрепит их отношения, рассуждала Верочка.
Наверное, все так бы и было, как предполагала Верочка, если бы не вчерашний вечер. И кто только дернул ее полезть в его бумажник!
Верочка закусила губу, стала припоминать события вчерашнего вечера. Славик вел себя достойно, даже ни разу не повысил на нее голос. В конце концов, она сама виновата, что полезла в чужой бумажник и нашла эти сто тысяч. Она ведь могла незаметно положить их обратно и не совать свой нос куда не следует. Ведь до этого же дня ей хватало ума не лезть туда, куда не просят! Девушка кипятилась, злясь на саму себя. На этот раз Славик не стал юлить и изворачиваться, а честно признался, откуда берутся деньги. Верочка вспомнила, как внутри у нее все замерло и она медленно опустилась на диван. А Славик, увидев ее замешательство, решил больше не тянуть и, если уж судьба предоставила ему такой шанс, выложить все начистоту. Лучше раньше, чем позже, прикинул про себя Славик, но все-таки не стал сжигать все мосты, честно ей объяснил, что он переезжает жить к другой, очень состоятельной женщине. Конечно же, ее, эту пятидесятилетнюю старуху, он не любит, уверил Верочку мужчина, в конце концов, не такой уж он и подлец и готов пожить с ней полгодика, как раз чтобы заработать кругленькую сумму и вернуться опять к ней, к любимой Верочке.
Верочка, не шелохнувшись, сидела на диване, до нее долетали слова Славика, из которых она пыталась сложить для себя новую действительность или хотя бы придумать условия, при которых можно было бы ее принять. "Ну да, раньше женщины провожали мужей на север, – не спеша соображала она, – полярников там… путешественников, или на строительство чего-нибудь эпохального. – Верочка нахмурилась, вспоминая нужное слово: – БАМ, точно, БАМ. И женщины ждали их, а эти… – Она сквозь туман посмотрела на Славика. – То есть мужчины выполняли свой долг… перед Родиной, перед отчизной и возвращались домой… героями и победителями. Верно. А теперь? – Верочка, пробираясь сквозь свои неспокойные мысли, все-таки пыталась найти объяснение: – А теперь? Значит, он поживет с другой женщиной, подзаработает и вернется к ней, а она, Верочка, будет ждать его как полярника! И кормильца! И еще неизвестно, что тяжелее: продираться к новым землям сквозь бури, ветра и холода, иногда теряя по дороге друзей и рискуя жизнью на каждом шагу, или терпеть около себя нелюбимую женщину, которая намного старше тебя, и, ложась каждый раз с ней в постель, знать, что в этом же ночном городе, под крышей одного из домов где-то засыпает, думая о тебе, прекрасная Верочка".
Верочка, очнувшись от своих мыслей, почувствовала возле себя какое-то шевеление. Славик опустился перед ней на колени и, как и прежде, крепко за нее схватился. Верочка опять смотрела на него сверху вниз, ей даже показалось, что на голове его меховая шапка полярника. Верочка зажмурилась, не веря своим глазам. Когда Верочка открыла глаза, Славик стоял уже около дверей, рядом с ним стоял чемодан, в который он успел быстро покидать свои вещи. Выгребать из Верочкиной квартиры все до единой шмотки было бы болезненно для хозяйки и заняло бы много времени, могло пойти что-нибудь не так. К тому же Славик был не такой крохобор, впереди его ждала новая жизнь, в которой его с удовольствием обеспечат не только парой новых носок и зубной щеткой, но и новым гардеробом. Когда Славик был уже у дверей, Верочка кинулась к нему, в душе у нее забурлило, она, несмотря на все заверения Славика, почувствовала, что он больше никогда не вернется. Везунчик Славик, которому все сходило с рук, и в этот раз легко отделался. Видя приближающуюся Верочку, он изловчился и успел захлопнуть дверь перед самым ее носом, тем самым избежав дальнейшего, никому не нужного выяснения отношений.
– Паразит, – крикнула, прилипнув к обратной стороне дерматиновой двери, очухавшаяся Верочка, для которой вдруг в один момент все сразу стало понятно и про себя, и про Славика. Дверь приглушила звук ее голоса, тем самым не дав Верочке окончательно опуститься. Славик, схватив полупустой чемодан за ручку, расплылся в улыбке и, как школьник, только что сдавший трудный экзамен, помчался вниз по лестнице навстречу новой жизни.
Ночью Верочка почти не спала. Дав волю слезам, потом она затихла и, уткнувшись носом в подушку, стала тихо наблюдать за разгорающейся борьбой между двумя Верочками, всплывшими откуда ни возьмись перед ее закрытыми глазами. Верочка сначала упорно гнала от себя назойливые образы самой себя, но вскоре поняла, что незваные гостьи подобру-поздорову не уберутся, и все-таки позволила им остаться, выбрав для себя отстраненную роль наблюдателя, как будто бы она вовсе и не была Верочкой. Вскоре ей все это даже понравилось, и она стала с любопытством следить за разыгрывающейся в ее воображении сценой, подмечая сильные стороны и слабинки в маячивших перед ней образах. Одну из них Верочка, недолго думая, назвала женой полярника. Это была задумчивая, немного грустная Верочка, которая должна преданно ждать своего мужчину из любого путешествия, пусть даже из такого сложного и непредсказуемого, в которое отправился Славик. О том, сколько ей нужно ждать и вообще стоит ли игра свеч, ей было неизвестно, что придавало ее образу трагичность и даже некоторую безысходность. Другая, более смелая Верочка, полная противоположность первой, была по другую сторону баррикад. Это была смелая, язвительная, занимающаяся подстрекательством бунтарка. Первая привносила покой и смирение, возвышала Верочку в ее собственных глазах, придавая ей ауру жертвенности. Вторая зудела и, наоборот, не давая покоя, но как ни странно, придавала Верочке сил. Эта особо не церемонилась, подливала масла в огонь, не щадя Верочкиных чувств, очерняла Славика, резала правду-матку, доказывая настоящей Верочке, что ею просто попользовались. После долгих дебатов вторая оказалась более убедительной, и рассвет Верочка, так и не сомкнувшая за ночь глаз, встретила с полной уверенностью, что Славик все-таки не полярник, а сволочь и паразит, каких свет не видывал, и ее, Верочку, просто использовал. Верочке, которую весь предыдущий вечер и ночь терзали сомнения, даже стало легче. Процесс бурления, который неизвестно к чему мог привести, закончился, выпал осадок, он-то и послужил для Верочки почвой под ногами, которая с таким свистом еще вчера вылетела из-под нее. Более того, отдав все лавры этой второй ночной героине, Верочка даже приобрела некоторые ее черты. Силу, уверенность, граничащие даже с некоторой воинственностью. Боже упаси, мстить Славику она ни в коем случае не собиралась, но предыдущий, хоть и неудачный опыт ее закалил и она в своих собственных глазах была уже не желторотым новобранцем, только что попавшим на жизненное поле битвы, а стреляным бойцом и, несмотря на пахнущую порохом гимнастерку, уверенно возвышалась над дымящимся полем битвы.
Верочка, с темными разводами под глазами, изможденная после бессонной ночи, тем не менее возродилась из пепла. Верочка поднялась. Влезла в халат, нащупала под ногами тапочки. Пошлепала на кухню. Сделала себе утренний кофе. Рядом она уже чувствовала постоянное присутствие этой второй, победившей в ночной перепалке. Она, как выпущенный из кувшина Джин, витала над Верочкой, и чем дольше Верочка соглашалась с ее присутствием рядом с собой, тем больше та смелела. Сначала она тихонько нашептывала Верочке, и советы ее носили больше рекомендательный характер.