- Не думаю. С этой его nouvelle cuisine. Его помидорами в виде тюльпанов и дикой спаржей в виде хижины Белоснежки сыт не будешь.
- По-моему, давай пусть будет фазан с гарниром, а потом салат, сыр и крем-брюле.
- Соблазнительно. Только вот, может, недостаточно оригинально, поскольку у нас Корби на кухне, и все это знают.
- Я еще обмозгую, - сказала она. - Если тебе явится какая-нибудь идея, срочно сообщи.
- Ты когда-нибудь слышала о такой философии - Les Autres? - спросил он.
- Нет, - сказала Крис. - А в чем она заключается?
- Ну, согласно Маргарет Дамьен, это новое французское течение, и суть его, как я понял, во внимании к другим. Ну что-то вроде: сперва другие, потом уж я.
- Я всю жизнь свою так живу, - сказала Крис. - А ты?
- Ну, наверно, - сказал он. - Но возможно, я упрощаю. Может, дело там глубже, чем кажется.
- Les Autres, - повторила Крис, - что-то новенькое.
- Вот бы и расспросила ее, - сказал Харли. - Восемнадцатого числа. Кстати, она говорит, что Хильда Дамьен погружена в эту философию.
- Хильда?
- Да, она говорит, Хильда в нее погружена.
- Вот уж чушь собачья. Будет Хильда погружаться в идеи и философии, как же. Делать ей нечего. Девчонка, видимо, малахольная.
Но вот и восемнадцатое число, и Харли Риду представляется, что все идет хорошо. Фазан был, пожалуй, удачной идеей, а Харли боялся - не выйдет ли скучно. Крис объяснила, что зависит - какой фазан, как его подать.
Куча разных идей возникала в те несколько недель перед ужином, вечерами, когда Крис и Харли, по обыкновению, обсуждали свои дела. Вполне могли бы есть сейчас aiguillette de canard, состоящую из тончайших ломтиков утки в брусничном соусе с горошком и пареным сельдереем. И запивать Côtes du Rhône.
Едят, однако, фазана, и Харли отмечает, что все идет гладко. Хоть он и художник (но, может, при данном складе таланта такая струнка как раз и положена), для него святое дело - на званом ужине ублажать гостей. Он чýдно одевается для этих оказий: бархатный пиджак, темные брюки. Крис Донован обожает свои приемы. Харли дорожит своим временем, и, раз уж выделит вечерок, он вам распишет его как по нотам. Они обсасывают все снова и снова, пока не выверят каждую мелочь. Оттого-то есть особый нюанс - тут не честь, тут кое-что потоньше, тут кое-что даже более лестное - в приглашении к ужину у Харли и Крис.
Крис Донован говорит Эрнсту Анцингеру, сидящему слева:
- Спроси у Маргарет про новую философию Les Autres, это ее увлечение.
Отличный предлог - сбыть Эрнста Маргарет Дамьен, его другой соседке.
Харли, занявшись Эллой Анцингер, сидящей слева от него, вдруг замечает: она прелестна. У нее такой опрокинутый рот, что если его написать с нижней точки, нижняя губа будет всегда нежно улыбаться, а верхняя волнисто ладиться к ней. В Элле все опрокинуто, и Харли, да только ли он, находит это обворожительным. Хелен Сьюзи, от него справа, весело стрекочет с соседом, Роландом Сайксом. Зря старается, думает Харли. А сам продолжает с очаровательной Эллой ту тему, которую обкатывал уже с Хелен Сьюзи.
Эта тема - брак. Оставить бы в покое святую Анкамбру. Что-то новенькое нащупать, ведь Элла слышала, как он обсуждал с Хелен Сьюзи основы брака, но почему-то Харли не может переменить пластинку.
- А ты, - спрашивает он Эллу, покуда новый круг почета совершает фазан, - что ты думаешь о браке?
- Ну, - отвечает Элла. - Я католичка.
- И это значит - брак нерушим?
- Боюсь, что так.
- И чего ж тут бояться? - недоумевает Харли. - Тебе вообще бояться нечего, раз ты католичка. Милая моя Элла, я сам говорю как католик. Я не согласен, это я тебе говорю как католик, именно как католик, с тем, что брак нерушим.
- И как ты до такого допер? - говорит Элла. Она умная, и она понимает, что до любого вызова католической вере надо еще допереть.
Но Харли Рида, который, последним из десяти, принимается за фазанью добавку, на мякине не проведешь. Сам он так и не женился. Отчасти по причине собственного темперамента, отчасти же потому, что обожаемая Крис Донован, из-за семьи и по налоговым соображениям, вовсе не рвалась замуж. Харли потчует Эллу плодами своих раздумий.
- Брачные обеты, - говорит он, - в основном произносятся под влиянием страсти. Я говорю о современных браках, где партнеры имеют право выбора. Они влюблены. Я не толкую о тех просватанных браках, где родители, семьи, сговорясь, организуют союз. Итак. Берем брак по любви. И поверь, - говорит Харли, - что обеты под влиянием страсти - все равно что под пыткой добытая исповедь. Любовь эротическая - это безумие. Ни один из двоих не помнит, что говорит. Они in exstremis. И обеты их следует воспринимать со скидкой на страсть. А потому католик, принадлежащий, как известно, к самой разумной религии, может и даже обязан признавать развод между людьми, которые, будучи влюблены, принесли брачные обеты под влиянием страсти, то есть в состоянии невменяемости. Кстати, и сам католический закон оговаривает возможность расторжения брака по причине безумия.
- Ты хочешь сказать, - говорит Элла, - что смог бы добиться развода на том основании, что был без ума от невесты?
- Именно это я и хочу сказать.
- В жизни ничего подобного не слышала, - вздыхает Элла.
У него язык чешется ответить пышно: "Элла, милая моя девочка, в этом доме ты еще много услышишь такого, чего в жизни не слышала", - но он сдерживается. Он не говорит ничего, он подпускает легкую паузу.
Погодя она говорит:
- И браки по сватовству, ты думаешь, в основном удачны?
- Где смотря. В Индии. Может, в Южной Америке. У нас с этим делом покончено. Подобные браки удачны только при умных родителях. У нас такие не водятся.
- Тут я с тобой согласна, - вздыхает Элла.
Да, меню могло быть совсем другим, семга вполне могла быть не заливной, а вовсе даже горячей, а после нее подавалась бы эта утка ломтиками или омар с брокколи под ежевичным соусом - омар тоже входил в число многих идей, за последние недели взвешенных Харли и Крис. Но скромный фазан, предпочтенный, восторжествовавший над тонко расслоенной уткой, этот фазан - изумителен. Фазан попал в самую точку. Но все ли отдают ему должное? О, еще как, больше даже, чем можно было рассчитывать.
- Я рад, что мама твоя опять в Лондоне, - говорит Харли Уильяму.
- Да, она на днях прилетела, - говорит Уильям.
- Из-за нашей квартиры, - говорит Маргарет. - Это так изумительно.
- Она заглянет после ужина, - говорит Крис. - Я говорила сегодня с Хильдой по телефону. Сказала, после ужина заглянет.
- Вот и отлично.
Но только Хильда Дамьен не заглянет после ужина. В эту самую минуту она умирает.
5
Еще в сентябре, пока молодые Дамьены были в свадебном путешествии, Крис Донован узнала, как они познакомились. Узнала во всех подробностях от старой подруги Хильды Дамьен, из Австралии прилетевшей на свадьбу. Крис и Харли в то время были в Нью-Йорке, делали Харли выставку на Манхэттене, в одной очень стоящей галерее.
О звонке Хильды возвестил Хоспис - так звали, хотите верьте, хотите нет, их новое юное приобретение из лучшей школы дворецких.
- Соедините ее со мной, - распорядилась Крис над неубранным завтраком: кофейник, ошметки тоста. Она еще лежала в постели. Было всего двадцать минут десятого.
- Вот я и думаю, - говорила Хильда, - на что ей сдался этот фруктовый отдел "Маркса и Спенсера"? Нет, я же не утверждаю, что прямо никто из людей ее типа и поколения туда не заходит за фруктами. Но она ведь на всем готовом жила в общежитии, когда познакомилась с ним? Так на что ей сдались эти фрукты и овощи? Да, она же сказала - овощи, именно овощи. Хотела где-то там пообедать сама по себе. И где, интересно, она собиралась их парить-жарить и по какой методе? Ничего абсолютно не сходится.
Крис думала: в такую рань уже сидит, подруга, за столом в своем лондонском офисе.
- Может, зашла бы позавтракать? - сказала Крис. - Я никак не очухаюсь. Мы только прилетели из Нью-Йорка.
- Не могу, - сказала Хильда. - В этот раз тебя не увижу. Завтра улетаю, но через недельку, примерно, вернусь, займусь их квартирой. Мой подарок на свадьбу - и это все. Квартира в Хампстеде, точка.
- Ничего себе "и это все", - сказала Крис.
- Вот и я тоже думаю. Пусть спасибо скажут.
Крис сказала:
- Я ужин устраиваю семнадцатого-восемнадцатого октября. Придешь?
- Не знаю. Я позвоню. Не верю ни одному слову этой девицы.
- Мерчи... Мерчи... - сказала Крис, - что-то такое вертится. И что они собой представляют?
Хильде как раз не хотелось разжевывать, что собой представляют Мерчи. Не то чтоб она не доверяла Крис Донован, просто сама не могла разобраться в своих чувствах. Женщина деловая, она терпеть не могла растекаться мыслью по древу. За те два дня, что она видела Мерчи, - до и после свадьбы в Сент-Эндрюсе, - у нее не раз мелькало: что-то тут не то. Но сама свадьба, все гости были вполне приличные, симпатичные люди, именно такие, каких ожидаешь встретить на свадьбе такого человека, как ее сын.
И поэтому Хильда сказала:
- Ах, ну Мерчи как Мерчи. Я же их совершенно не знаю. А в общем, смыться хочется. Прямо кажется иногда, что Австралия недостаточно далеко.
- Если б не Харли, - сказала Крис, - я б с тобой улетела.