Но в своей манере, которая его так пленяла, она что-то такое сказала про вонь, и эту вонь как рукой сняло. Что-то насчет высоких приливов, низких приливов, всегда, в течение веков; слова Уильям улавливал слабо, слова мало его занимали, зато общий эффект был изумительный, как всегда.
Он таскал ее по улицам и закоулкам Венеции, от каналов подальше.
- Один мой друг все это пишет, - сказал он. - Сам он себя называет Анти-Каналетто. Ни тебе дворцов, ни мостов. Он американский художник, Харли Рид. У него все всегда точно, выверено, как фотография. Можешь себе представить, во что он превращает эти дома. Абсолютно все деревянно, но, в общем, вполне интересно выглядит, особенно под этим венецианским небом, единственным клочком природы на всем полотне. Он анти много чего.
- Хотелось бы с ним познакомиться.
- И познакомишься, естественно. Он мой друг. Намного старше, конечно. Пятьдесят с хвостом, что-то вроде. С ним живет Крис Донован, тоже мой друг и друг моей матери.
- А он кто такой?
- Крис - это она. Она австралийка, вдова, дико богатая. Я люблю Крис, хорошая баба. С ней ты тоже познакомишься. Они живут в Айлингтоне. Дивно принимают гостей.
- А ей сколько примерно?
- Безвозрастная. Ну, сорок, ну, пятьдесят. Конечно, при таких деньгах она может следить за собой.
- Важно выражение лица, - возразила Маргарет. - Выражение лица выдает существо человека.
И тут кто-то другой подумал предательски, чуть кощунственно, вместо него: вынесу ли я всю эту добродетель и молодоженскую сладость? Эту медвяность не без желтизны, эту сероватость с безуминкой. Как бы грязным сапогом не ступить на такой большой и пушистый ковер. Не забрести б ненароком...
Он возил ее на vaporetto смотреть Тинторетто, смотреть Джорджоне, любоваться мозаикой. Она так восторгалась знаменитым "Успеньем" во Фрари, что у него язык чесался попросить ее, чтобы случайно не вознеслась в небеса. Но наверно, он думал, существенно они расходятся только по части искусства. Может, она, по благости, не слишком взыскательна: в живописи ей подавай возвышенную идею, тогда как он, если что ненавидит в живописи, так это мораль. Она купила себе венецианскую куклу, а ему игрушечного гондольера. И сразу стало тепло на душе.
Когда они вернулись из свадебного путешествия, чуть не в первом из поджидавших писем оказалось приглашение от Харли Рида и Крис Донован к ним на ужин восемнадцатого октября.
Уильям позвонил поблагодарить и пригласил Харли Рида заглянуть, опрокинуть стаканчик, познакомиться с Маргарет. И Харли на другой же вечер явился.
Всю гостиную Маргарет заполонила осенней листвой от флориста. Платье на ней было бархатное, зеленое, слишком длинное, с широченными рукавами. Харли решал про себя, с чего взманило ее это прерафаэлитство. Уильям, к его изумлению, был явно от жены без ума. Харли же при виде такого типа девиц всегда разбирала тоска по Америке, по толике здравого смысла в женщине. В чем тут дело, гадал он, глядя на Маргарет, зачем ей понадобилось драпироваться в зеленый бархат на фоне осенней листвы? Отлично б смотрелась в простой цивильной оснастке. И почему бы не заняться зубами?
Так он думал, а сам между тем говорил.
- Так досадно, что мы пропустили вашу свадьбу. Не успели из Нью-Йорка. Твоя мать, конечно, была, - говорил он Уильяму.
- О да, она приехала.
- Такой путь проделала, до самого Инвернеса?
- До Сент-Эндрюса, - поправила Маргарет.
- Ах да, Сент-Эндрюс. Дивное место. Такой четкий, восхитительный свет. Ну и как Хильда?
Хильда Дамьен, мать Уильяма, жила в Австралии. С юных лет дружила с подругой Харли, Крис Донован. Хильда тоже была теперь безумно богата, сколотила состояние своим умом. Двадцать лет назад она оказалась вдовой с весьма скромным достатком. Теперь у нее пять газет, сеть супермаркетов. Да, Хильда настоящий магнат.
- Она только на свадьбу выбралась, - сказал Уильям. - И тут же обратно. Но скоро она снова тут будет, нашей новой квартирой займется.
- Надо думать, вы получили неплохой подарок на свадьбу? - попытал Харди.
- Да, вот именно. Квартиру в Хампстеде. Сейчас идет оформление.
- Что ж. Повезло.
- Правда ведь, нам повезло? - сказала Маргарет.
- Молодчина Хильда, - сказал Харли.
- Полностью погружена в философию Les Autres, - сказала Маргарет.
- Как-как?
- Надо еще выпить, - сказал Уильям и отобрал у Харли стакан, чтоб подбавить водки со льдом и тоником.
- Философия Les Autres, - объясняла Маргарет, - это возрождение чего-то старого. Очень ново и очень старо. Смысл тут в том, чтоб отвлечься в делах и в мыслях от себя и целиком сосредоточиться на других.
- А-а, заботиться о других. Но причем тут французский?
- Такое французское течение, - сказала Маргарет. - Так вот Хильда, я говорю, буквально воплощает La Philosophie des Autres. Нет, правда.
- Ну что ж, ладно, значит, встретимся восемнадцатого. Десять человек. Без церемоний. - Харли отставил недопитый стакан, Уильям его проводил до двери.
- Правда, чýдная? - сказал Уильям. - Поразительно милый характер. И знаете, где мы познакомились?
- Где?
- В "Марксе и Спенсере". Я фрукты покупал. И знаете, что она мне сказала? Она сказала: "Учтите, эти грейпфруты чуть-чуть помятые". Так и вышло.
- Ну, поздравляю, - сказал Харли Рид.
4
- И года на это дело не дам, - сказал Харли Рид. Имелся в виду брак Уильяма Дамьена.
Он ужинал вдвоем с Крис, придя от молодоженов. Крис требовала подробностей.
- Но кто такие эти Мерчи? Она же Мерчи исходно...
- Да кто их знает, - вздохнул Харли. Он ей рассказывал то, что, по его мнению, было действительно ей интересно. - Внешне вполне ничего, только зубы жуткие, дико ее портят. По-моему, она стесняется, что ли? Молодая девушка, полседьмого, будний день, а она вырядилась невесть как. Зеленый бархат, дивно зеленый, и вся комната в золотой и рыжей листве, по вазам натыканной.
- Ну, она же знает, что ты художник, может, решила, что тебе захочется ее написать?
- Ты думаешь? - Харли долго, старательно взвешивал эту идею. - Люди довольно странно себе представляют художников. Но нет, конечно... Бог ты мой, казалось бы, могла и поуверенней быть, потому что Уильям глубоко, высоко, широко, узко, ну, во всех измерениях, в нее влюблен. Она, знаешь, такая положительная, серьезная, но бодрая и жизнерадостная. Смесь, так сказать...
- И почему ты думаешь, что брак ненадолго?
- И года не дам, - повторил он. - Что-то мне подсказывает. Может даже, это будет с его стороны. Не то что он станет подавать на развод, но я чувствую, это будет с его стороны. И там же, вдобавок, такие деньжищи громадные.
- Хильда их детям не раздает. Помогает встать на ноги, а дальше уж как хотят. И правильно.
- Она им купила квартиру в Хампстеде.
- Знаю. Подарок на свадьбу. Но ничего сверх. Она мне по телефону сказала. Говорит - пускай попотеют с мое.
- Хорошая идея.
- Они тебя хоть поблагодарили за наши подсвечники?
- Нет. Может, у нее времени не было - разбирать подарки, писать и тэ дэ.
- Молодые не пишут, - вздохнула Крис. - У них не принято благодарить. Но почему именно Маргарет? Уильям тоже мог бы сказать спасибо. С ним-то что происходит?
- Они только вернулись из свадебного путешествия. Дай им отдышаться, - сказал он.
- Но эта фамилия - Мерчи, - сказала она. - Уверена, что-то я такое припоминаю, в связи с какой-то историей, - какое-то дело в газетах, что-то такое.
- Угу, что-то, кажется, было, не помню, - сказал он. - Само, конечно, всплывет.
Перешли в гостиную пить кофе, погрузились в свои пуховые бежевые подушки, уютно приглашающие к доверительности. Крис держала листок с кой-какими заметками насчет званого ужина, к которому, как всегда, они очень вдумчиво относились.
- Значит, будут Сьюзи, - сказала она. - У Катберт-Джонсов не получится, уезжают на месяц во Франкфурт. Может, оно и неплохо. Ну, позвонила я Анцингерам. Она почти уверена, что они оба смогут. К середине той недели уточнится. А нет - будем думать дальше. Элла, опять же, нам дает этого своего студента, за столом помогать.
- Кто еще точно обещал?
- Роланд Сайкс.
- А-а, гей-меланхолик.
- Но за столом он незаменим, - сказала она. - Посади его рядом с деревом, он и с деревом будет беседовать.
- А еще?
- Еще Аннабел. Она собиралась. Знаешь, она ведь хочет про тебя передачу делать, как-нибудь поближе к весне. Конечно, это не американское телевидение, но ее передачи котируются.
- Конечно, котируются.
- И вдобавок она умная, - сказала Крис, - вообще, умное будет общество, особенно если смогут прийти Анцингеры. Начнем, пожалуй, с заливной семги.
- Только не с заливной семги, - сказал Харли.
- Ну а тогда с чего?
- Нельзя ли сочинить что-нибудь пооригинальней?
- Вот ты и сочини что-нибудь пооригинальней.
- Я весь день в мастерской работал. Еще краску с пальцев не стер. И для чего нам тогда, спрашивается, повар?
- Ах, так ты, значит, готов положиться на его фантазию?