Несмотря на свои сорок пять лет, светлейший и вельможный консул Кафы выглядел молодо. Усов он не носил, бороды тем более. У него был прямой нос с широкими ноздрями, узкий лоб, красиво очерченный рот и крупные темные глаза, которые глядели всегда прямо и открыто. И только иногда мелькало в них что-то злобное и жестокое. Впрочем, случалось это редко - консул отлично владел собой.
В этот вечер синьор Антониото ди Кабела, светлейший и вельможный консул Кафы, решил женскую половину дворца не посещать. День был трудный и беспокойный, к тому же грузный, страдающий одышкой Антониото тяжело переносил жару.
Устало опустившись на мягкую тахту, консул позвонил в колокольчик. На зов вошел слуга и стал, ожидая приказаний.
- Иди и скажи синьоре, чтобы меня не ждали. Я очень устал и ужинать буду здесь.
Слуга удалился, но скоро вернулся и произнес:
- Синьора очень просит господина консула прибыть к ней. У нее гости и дела, не терпящие отлагательства.
- Ты видел гостей? Кто они?
- Да, синьор. У нее в доме грек по имени Ионаша.
- Хорошо, иди.
"Если у Джулии сидит Ионаша, значит, это от хана, - подумал Антониото, - надо идти. Не зря Менгли семь лет прожил среди нас, знает, что безопаснее всего обращаться к консулу через женскую половину. Появись ночной гость в моей половине - сразу у господ генеральных синдиков возникнет подозрение…"
Жену и гостя консул застал в столовой комнате. Ионаша сразу же поднялся и учтиво приветствовал светлейшего и вельможного.
- Наш друг Менгли послал мне очень важное письмо, - произнесла Джулия. - Вот, прочти, если хочешь.
Антониото взял письмо и сразу узнал почерк хана.
Менгли писал по-латыни плохо, и потому письмо было краткое:
"Высокочтимая госпожа! Посылаю слугу моего к тебе, дабы через него знал муж твой. Братья мои Хайдар и Нур-Давлет замыслили против меня и трона нашего худое дело. И для меня и для вас это плохо. Скоро злоумышленники приедут к мужу твоему еще раз и снова, думаю, будут предлагать деньги, чтобы Кафа помогла меня с трона столкнуть, а их поставить. Ведомо мне, что однажды муж твой за это деньги уже брал. Уговори его против меня зла не творить - взойдут братья на трон, такой дружбы, как со мной, вам не иметь. Уговори мужа братьев моих тайно схватить и посадить в крепь. Будет коли на то согласие, спроси у слуги второе письмо.
Друг твой брат Менгли остаюсь с богом.
Писали в Солхате боготворимом".
Ди Кабела сложил письмо и долго сидел в раздумье. Предложение хана сулило выгоды не только лично ему, но и консульству. "Я бы на его месте ни за что такой ошибки не совершил, - думал ди Кабела. - Ему надо самому уничтожить претендентов на престол и этим навсегда освободиться от забот. Видно, в минуту страха хан решился на такое. Отдавая братьев нам, хан тем самым ставит себя в зависимость. Теперь в случае надобности мы сможем угрожать хану освобождением его врагов, и он будет нам послушен. Завтра надо собрать малый совет и решить".
В столовую вошла служанка:
- Пришел барджело и просит синьора принять его.
- Пусть войдет, - сказал консул и дал знак жене увести гостя.
- У ворот крепости стоят два знатных татарина и с ними двенадцать всадников. Просят пропустить их к синьору консулу по важному делу, - доложил барджело.
"Это братья хана, - мелькнула догадка в голове консула, - малый совет собирать поздно, надо решать самому".
- Пропустите их в крепость, и пусть ждут. Я их приму. Только делайте все без шума.
- Слушаюсь, синьор консул, - произнес барджело и вышел.
Когда Джулия и Ионаша снова вошли в столовую, консул спросил:
- Не было ли еще одного письма?
- Вот оно, светлейший, - произнес Ионаша и подал консулу тяжелый кошель с деньгами.
Открыв его, консул увидел блеск золотых монет, и сердце его наполнилось радостью. В маленьком бумажном свертке, лежавшем поверх денег, было второе письмо: Оно гласило: "Это на расходы по делу, нам известному. Менгли".
- Великий хан повелел принять от синьора консула письменное доказательство того, что я здесь был и оба письма передал, - учтиво произнес Ионаша.
- В этом сейчас нет нужды. Передай хану, что птички уже в клетке. Они влетели в нее минуту назад.
Ионаша улыбнулся и, раскланявшись, вышел.
- Иди, спи с богом, - сказал консул жене, уходя. - У меня вся ночь будет полна забот.
Хайдар и Нур-Давлет прибыли в город под защитой вооруженных с ног до головы аскеров и не расставались с охраной даже в крепости. В зал приема они не пошли и ждали консульского знака во дворе…
- Худо будет, если кафинец не позволит войти к нему с аскерами, - говорил Хайдар, - тогда мы будем в его власти.
- Мы и сейчас в его власти, - угрюмо ответил Нур-Давлет, который был и старше и гораздо умнее Хайдара. - Что сделают наши воины, если нам не откроют ворота крепости? Все зависит от того, согласится ли консул поддержать нас.
- Прошлый раз золото он, однако, взял.
- На все воля аллаха. Только у меня что-то тяжело на душе.
- Без охраны я в дом не пойду, и, если что, будем биться до последнего дыхания.
- Ты прав, мой брат, надо быть осторожными.
Наконец консул Кафы через начальника стражи пригласил братьев и их друзей к себе. Гостей долго вели по освещенным лестницам и коридорам дворца. Всюду было тихо. Нигде не было не только стражи, но даже слуг. В малом консульском зале татар встретил сам синьор Антонио-то ди Кабела. Он был приветлив и весел. Поздравив гостей с благополучным прибытием, сказал:
- Я прошу у дорогих гостей извинения за то, что заставил долго ждать. И мне и вам надо сохранить ваш приезд в тайне, и потому я ждал, когда все чиновники покинут дворец. Мне пришлось услать стражу и слуг - никто не должен знать, что вы были у меня.
У братьев отлегло от сердца.
- Дела ваши должны быть очень важны, если они привели вас в Кафу в столь поздний час? - спросил консул.
- Говори ты, Нур-Давлет, - произнес Хайдар, - старшему первое слово.
Нур-Давлет кивнул головой и начал говорить:
- Немного времени прошло между нашими словами, сказанными здесь, однако все, что говорено было, уже известно хану Менгли. У твоих слуг длинные языки.
- Трудно измерить язык слуги. Лучше в таких делах совсем не иметь слуг, - ответил ди Кабела и показал на пустой зал. - Видно, мои дорогие гости не думают так, если привели с собой на тайную беседу чуть не половину Солхата.
- Не говори так! - снова воскликнул Хайдар. - Здесь все верные наши друзья.
- Как может человек знать, что на уме у его друга, если иной раз не знает, что замышляют родные братья.
Нур-Давлета передернуло от этих слов. Он вскочил и, обернувшись к охране, заговорил властно и громко:
- Ступайте все во двор! Пусть хозяин дома не думает, что мы боимся.
Аскеры молча покинули зал.
- Я знаю, зачем приехали вы. Я готов помочь вам. Говорите.
- Хан Менгли узнал о том, что мы дважды были здесь, и стал еще осторожнее. Нам теперь запрещено бывать в Солхате, за нами всюду следят. Нам известно, что хан частый гость в Кафе и доверяет тебе. Оставь у себя нескольких моих людей, и как только Менгли приедет во дворец, отдай его им. После смерти Менгли я немедленно займу престол, и никто не посмеет сказать о тебе худого слова. Хайдар будет моим тудуном в Кафе, и не будет тогда у тебя друзей преданнее, чем мы. Клянемся аллахом!
- Клянемся аллахом! - повторил Хайдар.
- Я готов был поддержать вас в случае взятия вами трона. Но погубить хана в моем дворце… об этом я никогда не думал. Хан не простой воин, его смерть нельзя сохранить в тайне. Что скажут люди, если узнают, что консул причастен к смерти хана?
- Я уже сказал - всякому, кто молвит худое про тебя слово, я вырву язык.
- Твоим подданным может быть, а моим? Что я скажу генеральным синдикам, членам совета, господам сенаторам?
- Ты насыпь каждому из них полный рот золота, и они будут молчать.
- Где его взять? Моя личная казна пуста, а деньги консульства - не мои.
- Ты только скажи нам "согласен", и наше золото будет ласкать твой взор.
- Сколько?
- Золотых монет у нас немного, - ответил Хайдар, - но мы привезли тебе восемь батманов золотых вещей. После будут еще великие подарки.
- Хорошо. Я согласен. На днях я приглашу Менгли к себе, и больше он не уйдет отсюда. Только помните клятву о дружбе. Измените ей - все татары узнают о том, как умер Менгли.
- Мы друзья навеки, о том слово мое, - произнес Нур-Давлет.
- И мое слово о том, - повторил Хайдар.
Консул хлопнул в ладоши, и через минуту в зал вошла красивая девушка.
- Разбуди служанок. Пусть принесут нам выпить.
- О нет, нет! - братья замахали руками. - Это противно нашей вере.
- Э, здесь вас никто не выдаст. Пусть войдут ваши друзья. Теперь и им не мешает промочить горло. Вы увидите, как я могу принимать дорогих гостей.
Одновременно с воинами охраны в зал неслышно вошли четыре девушки с музыкальными инструментами в руках. Они поклонились гостям и, усевшись в отдалении, начали играть. По залу поплыли звуки мелодичной музыки.
…Уже под утро, когда гости были изрядно пьяны, оба брата были брошены в темницу, а воины их все перебиты.
На следующее утро консул сидел за столом и разбирал бумаги. В крепости было тихо, как будто ничего не случилось. Вошел письмоводитель Адорно, спросил:
- Что делать с Хайдаром и Нур-Давлетом?