Промолчал Фазыл. Надежду не оставил судья, да и не намерен был оставлять. Есть из одной миски с безродными и бездомными не собирался, тем более брататься с ними.
Молчание было понято всеми как завершение процедуры принятия в круг новичков. Внесли чайники и пиалы. Наступило время разговора о судьбе края родного. Разговор начал ага-бий:
- Рассказывают, будто попал один степняк во владения аллаха. То ли счастье ему выпало, то ли грехов у него не было, но открылись ему ворота рая, и отправился он гулять по лугам и рощам, отыскивая себе место, где можно отдохнуть. Много ли, мало ли ходил, только набрел наконец на юрту среди цветущего сада - богатую, красивую, просторную. Здесь я и поселюсь, решил степняк. Отодвинул полог, переступил порог, а хранитель рая остановил его: "Нельзя. Юрта предназначена для каракалпаков. Так повелел всевышний!" Удивился степняк: "Где же они? Или не умирают?" - "Умирают, - ответил хранитель рая. - Вот до небесной юрты дойти не могут. Весь путь их оканчивается на мосту перед вратами рая". Степняк еще больше удивился: "Сил не хватает?" Хранитель рая пояснил: "Сил много, да расходуют себе во вред. На земле начинают ссоры, на небе их продолжают. Мост узок, каждый норовит пройти первым, оттолкнуть брата, перешагнуть через лежащего. Сыны одного рода нападают на сынов другого рода. В схватке слепнут от ярости. А слепому не только по узкому мосту - по широкой дороге не пройти. Падают с моста. Под мостом-то пропасть, а в пропасти - ад. В аду и кончается их путь на том свете".
Притча была проста, а не все ее поняли. Те, кто понял, загрустили: печальной показалась им судьба собственного народа. Те же, кто не понял, заулыбались весело: забавная притча. Глупцам и на небе не везет! Надо бы сразу раскрыть суть притчи, да побоялся Ерназар укоротить тропку к истине и тем облегчить задачу. Легкое просто входит в душу человека и так же просто ее покидает. Истина же должна остаться надолго, если не навсегда. Удлинить решил тропу Ерназар, трудной сделать ее для джигитов.
- Какая земля самая плохая? - задал он загадку. Голов было много в юрте. Не все, однако, умели трудиться. Да и надобности в этом не видели. Пусть думают те, кто ближе сидит к ага-бию, кому ум дан по положению. Сообразительнее и торопливее всех считался судья Фазыл. Он первым и разгадал загадку:
- Самая плохая земля без воды. Правильной, наверное, была разгадка, а джигиты не
выразили одобрения. Сомнение вроде бы пало на них. Промолчал и ага-бий, а его слово считалось решающим.
- И я хочу спросить! - выкрикнул сидевший у входа тщедушный юнец.
- Спрашивай, Мухамедкарим! - разрешил Ерназар.
- Что на свете всего сильнее?
Не ко всем обращался юнец, а к ага-бию, так поняли джигиты и молча ждали ответа от своего предводителя. Пришлось ответить Ерназару:
- Хлеб и единство!
Непростым был ответ. Понравился он агабийцам, заставил их одобрительно зашуметь.
- Верно ведь, что сильнее единства, что важнее хлеба…
Когда коснулась истина души агабийцев и почувствовали они потребность нового прикосновения, Ерназар дал ответ и на первый вопрос:
- А самая плохая земля на свете - земля без друзей.
Это уже помогало ага-бию прокладывать тропку, долгую и трудную, к сути притчи. Единство-то в дружбе.
Джигиты пошли по долгой тропе за ага-бием. Один Фазыл не захотел вступить на нее. Ерназар как бы стер слова судьи, тем самым унизил перед агабийцами. Вытянулось обиженно лицо Фазыла, потух в глазах добрый огонек. А когда гаснет добрый огонек, где-то вспыхивает злой.
Тщедушный юнец Мухамедкарим, поощренный ответом самого ага-бия, принялся бросать вопросы, словно высевал просо на пашне. Богат был юнец хитрыми загадками. Одну кинул новичку Мадреиму:
- Как отличить умного от глупого?
Сам-то Мадреим оказался умным, хотя от робости рта не открывал при народе.
- Глупый поучает, умный учится сам! - ответил он тихо.
- О-о! - пронесся одобрительный возглас по юрте, - Мадреим, видно, учится сам.
Хозяин юрты, стоявший у порога, как и положено хозяину, весь горел желанием включиться в игру. Рот у него каждый раз открывался, когда задавали вопрос, но слова не успевали вылететь, и он закрывал его, огорченный. Похвала в адрес Мадреима подтолкнула Маулена-желтого. Он крикнул:
- Эй, новичок, Ерназар-младший, скажи, какому блюду хан отдает предпочтение? Ты учился с его младшим братом, должен знать, что любит старший!
Ерназар-младший хоть и не знал любимого блюда хана, однако не растерялся. Выпалил уверенно:
- Виноградному соку хан предпочитает сок морковный!
Огорчился Маулен-желтый. Втайне надеялся, что Ерназар-младший назовет одно из блюд, которыми потчевал он сегодня гостей. Огорчение и заставило его испытать еще раз юношу:
Чьим рабом ты себя считаешь?
- Рабом божьим! - ответил юноша.
Смелость и находчивость юноши пришлись не по душе Фазылу. Он и тут усмотрел желание джигита показать свое превосходство. Чужое же превосходство унижало вроде бы самого Фазыла, а унижение судья стерпеть не мог.
- Если хочешь знать правду, Маулен, - сказал Фазыл, - так человек прежде всего раб своей тайны.
Замысловатым был ответ, не взяли в толк джигиты, что разумел судья Фазыл под тайной. Ну, а коли не взяли в толк, то и не приняли.
- Смел в ответах Ерназар-младший, - похвалил новичка ага-бий. - Однако велика ли эта смелость? Готов ли ты к трудным вопросам?
Не отвел взгляда, не опустил голову Ерназар-младший. Принимал вызов самого ага-бия.
- Скажи, джигит, что украшает человека?
- Возможность накрыть для друзей обильный дастархан.
Блеснуть остротой мысли, увы, не удалось Ерназар-младшему. Все поняли это, и ага-бий первым. Насторожился юноша. Торопливо стал искать другой ответ. Нашел, вроде любое слово лежало у него за пазухой и труда никакого не было достать его.
- Лучшее украшение человека - не есть даровую пищу.
Ага-бий одобрительно улыбнулся. Ответ юноши понравился ему.
Игра разгоралась, каждому хотелось показать себя с лучшей стороны, потягаться с друзьями-противниками умением разить словом и мыслью. Есаул Асан, на обязанности которого было оберегать порядок во время словесного состязания и не допускать нарушения очередности, забыл про все и сам бросился в борьбу.
- Зарлык-ага! - обратился он к новичку - нравилось старым агабийцам проверять тех, кто только что вступил в игру. - Что является троном, что - короной и что главной силой правителя?
Такие загадки были по душе Ерназару. Заставляли они джигитов задумываться над тем, как устроен мир, что в нем справедливо и что несправедливо. Поэтому смолчал, узрев в поступке Асана нарушение порядка.
Новичок Зарлык, табунщик из казахского аула, дальний из дальних потомков Чингисхана, не спешил с ответом. Степенный и разумный был человек. Знал, наверное, что трон, корона и главная сила правителя, однако выдавать требуемое так просто не хотел. Подождал, пока наступит тишина настоящая в юрте и навострят уши джигиты. И когда улеглось волнение ага-бийцев и стало так тихо, что звон травы под ветром донесся до каждого, табунщик сказал:
- Трон правителя - это народ, корона - войско, главная сила - меч и нуля…
- Вот как! - поразился Асан. - А что же тогда трон, корона и главная сила народа?
- Трон народа - земля, на которой он родился и мужал, корона - солнце в небе, главная сила - кетмень и лопата, что кормят его…
Табунщик из казахского аула почувствовал себя победителем и как победитель гордо глянул на остальных агабийцев. На есаула Асана - тоже. Не вынес возвышения над собой новичка Асан и кинул еще вопрос:
- А каким, Зарлык-ara, должен быть правитель?
- Эту загадку я хотел бы предложить вам, есаул, - сказал табунщик. - Великий ага-бий, имеет право впервые вступивший в игру задавать вопросы?
- Да, конечно! - кивнул Ерназар. - Мы здесь все равны. Задавай.
- Я уже задал его устами есаула Асана: каким должен быть правитель?
- Важным! - ответил Асан. - Суровым, строгим. Не то говорил Асан. Агабийцы скривили в усмешке
губы, глупым показался им ответ есаула.
На выручку товарищу поспешил судья Фазыл.
- Правитель должен быть немногословным, - сказал он. - Многословие, как известно, груз для верблюда. А какой правитель желает уподобиться верблюду…
И Фазыл не спас положение. Про верблюда он хорошо сказал, смешно получилось. Но вот умно ли? Табунщик Зарлык, слушая есаула и судью, посмеивался, не могли агабийцы одолеть его. Бросали слова, как камни, да все мимо.
- Выпасая коней, я думал о своем месте в жизни, - решил ответить на собственную загадку Зарлык. - Нужен ли я? Не обойдутся ли умные и крепкие кони без табунщика? Отпустил их. А потом сыскать не мог. Разбрелись по степи, не погибли едва. Кобылицу молодую вырвал из пасти волков. Не подоспей вовремя, подобрал бы только шкуру да кости. Вот и пришел я к заключению, поразмыслив о своем месте в жизни: нужен табунщик. Правитель и есть табунщик, а вернее сказать, пастух. Каким же должен быть правитель? Мудрым пастухом…
Перестали насмешливо улыбаться джигиты. Поразил их своим рассказом этот потомок Чингисхана. Оказывается, не только щелкает кнутом пастух, но и ума-разума набирается, выпасая четвероногих в степи.
- Хорошо сказал, Зарлык, - похвалил душевно новичка Ерназар. - Добавлю два слова лишь, они помогут завершить сказанное тобой. Пастух должен быть добрым, любить тех, кого опекает. Долг правителя вести и защищать народ, и если для спасения народа потребуется его жизнь, отдать ее.