В последнее время "деды", как называли "стариков" после издания приказа министра обороны об увольнении, совершенно опустились. Они редко появлялись в общем строю на поверке и обычно выкрикивали свои "я!" из спального помещения, или вообще за них отвечали "молодые". Как-то забылся ритуал объявления после отбоя количества оставшихся служить дней. Гундарь больше не залезал на тумбочку и не кричал славословий в адрес увольняемых…
Зайцев в свободное от работы время продолжал пребывать в штабе и редко появлялся в казарме. От товарищей он узнавал о последних событиях, в частности, о том, что "деды" перестали ходить на работу и беспробудно пьянствовали…Но серьезных нарушений в подразделении не случалось. По крайней мере, высшее начальство ничего не знало о попойках солдат, а Розенфельд делал вид, что не замечает происходившего, ибо командовать обнаглевшими "громилами" он уже не мог: они вышли из повиновения. Еще благом было то, что не случалось ни пьяных скандалов, ни драк. Иногда до спального помещения доносились из каптерки пьяные крики и обрывки песен, но спавших солдат "деды" не трогали. Постепенно стали появляться и новые воины - "молодежь" из учебного батальона. Ими сразу же занялись новые "старики" и "черпаки", и жизнь стала входить в прежнее русло. Любопытно было смотреть во время поверок на "молодых" солдат. С первого взгляда они казались такими робкими и наивными. Даже, пожалуй, жалкими. Зайцев помнил о своем появлении в хозяйственной роте, о первой вечерней поверке.
- Ну, что ж, - думал он, - теперь и мы повзрослели на полгода. Пришла и наша смена.
Осмелели и его товарищи, вчерашние "молодые" солдаты. То тут, то там слышались выкрики в адрес "молодежи", поучавшие новичков "правильному" образу жизни.
Новые "старики" все же не были так заметны, как прежние властители роты. Они настолько боялись увольняемых в запас "дедов", половина из которых еще проживала в роте, что не спешили "входить во власть". Даже когда в роте осталось всего трое самых "недисциплинированных" "дедов", которых из-за плохого поведения увольняли в последнюю очередь, они продолжали оставаться в казарме хозяевами положения, хотя ни во что не вмешивались.
Г Л А В А 25
В Л А Д И М И Р И В А Н О В И Ч
Как-то незаметно пролетела еще одна неделя. На улице похолодало. Иногда сыпал мелкий снег. На "зарядку" выбегали уже полностью одетыми в солдатское "хэбэ", но без головного убора. А вообще жизнь текла по-прежнему спокойно, несмотря на вечерние попойки "дедов", ибо к их выходкам все уже давно привыкли и не обращали на них внимания. Не изменилась и работа штабного персонала. Приезды и отъезды воинов никак не отражались на жизни писарей, которые привыкли к ежедневному оформлению командировочных и увольнительных документов. Не было проблем и у Зайцева. Какая разница, выписывать продовольствие на пять или десять тысяч человек? На бумаге это только цифры. Привозить, взвешивать и выдавать продукты - это уже были проблемы заведующего продскладом.
Еще пару раз в ноябре Зайцев, по рекомендации прапорщика Наперова, списал мясные консервы и получил в награду от него четыре банки свиной тушенки.
Как раз после того как кабинет продснабжения посетил товарищ Наперов, к Зайцеву пришел Шорник. - Ну, что, Иван, никаких особых новостей нет? - спросил он.
- Да вот, достал свиной тушенки!
- Это дело хорошее! - улыбнулся Шорник. - Вот если бы к ней приложить бутылочку "белой"!
- Так в чем дело, Вацлав? - неожиданно даже для самого себя сказал Зайцев. - Сходи в магазин да купи. Пожалуйста, вот тебе три шестьдесят две! - Иван вытащил кошелек и отсчитал деньги.
- Ну, ты, Иван, даешь! - удивился Шорник. - С тобой, видно, что-то произошло…Ну, да ладно. Сейчас я сбегаю, а потом поговорим. - И он выскочил из кабинета.
Тем временем Зайцев провел по книге учета продовольствия приходные документы, а затем подшил их в специальную папку. Только он с этим справился, как послышались шаги. Это вернулся Шорник. - Готово, Ваня! - радостно сказал он. - В магазине никого не было, и продавщица меня быстро обслужила!
Иван вскрыл пакет и вытащил оттуда бутылку "Столичной". - Вот это да! - не удержался он от восклицания. - И тебе хватило денег?
- Добавил, там, несколько копеек, - уклончиво ответил Шорник. - За такую красавицу денег не жалко!
- Когда будем пить? - спросил Иван.
- Да хоть сейчас!
- А может лучше после обеда? Я еще прихвачу закуски, хлеба…
- Это, конечно, идея, - согласился Шорник. - Но, я думаю, тебе не надо идти за закуской, ведь ты еще ни разу не брал еду в столовой.
- В самом деле, не брал. Но, думаю, что если попрошу у наших поваров кусочка два мяса, они вряд ли откажут…
- Знаешь, лучше я сам схожу на кухню, - сказал, нахмурившись, Шорник. - Видишь, хоть ты уже не "молодой" солдат и отслужил целый год, новые "старики" могут подумать, что ты "борзеешь", понимаешь?
- Да, - согласился Иван, - такое вполне возможно…
- Поэтому тебе нечего туда лезть, я сам все сделаю, - решил Шорник. - На вот, спрячь водку.
Иван поставил бутылку в шкаф.
- А теперь я пойду в роту, - сказал Шорник. - Сегодня мы закончили строительство дома, и Розенфельд отпустил нас на весь день. Встретимся после обеда.
- Лучше часика в четыре, - предложил Иван. - Как раз в это время придут за накладными, я рассчитаюсь с Наперовым, и мы сможем спокойно отдохнуть.
- Ну, и хорошо, - кивнул головой Шорник и ушел.
Время пролетело незаметно.
Вернувшись после обеда в штаб, Иван быстро справился с текущей работой и засел за учебники. Около четырех часов пришел Наперов и забрал накладные, а затем в кабинете появился Потоцкий. - Ну, что, есть какие-нибудь новости? - спросил он.
- Да все по-старому, товарищ лейтенант, - ответил Зайцев. - Навели мы, наконец, порядок с учетом свиней, в документации все "на мази", словом, беспокоиться не о чем.
- Ну и слава Богу, - улыбнулся Потоцкий. - Значит, день проходит спокойно. А я вот тут все мотался по делам и никак не мог найти время зайти к себе в кабинет…
- А вы разве куда ездили?
- Да, ездил обмениваться опытом работы в соседнюю часть. Меня вызвал Худков и сказал, чтобы я побывал там и познакомился с организацией образцового прикухонного хозяйства…
- Вы посетили свинарник?
- Да, свинарник. Поехал, так сказать, учиться "уму-разуму". И знаешь, насмотрел много интересного.
- А что именно?
- Понимаешь, там все организовано значительно умней, чем у нас!
Иван оживился: - Так что же там такое особенное?
- Видишь ли, - замялся Потоцкий, - там начпродом служит мой товарищ. В общем, мы с ним из одного военного училища. Ну, вот распили мы бутылку, посидели-поговорили, вспомнили учебу. Он хоть и раньше меня окончил училище, но нам было что вспомнить. А потом занялись осмотром ихнего свинарника. Так, ничего особенного. Также, как и у нас, внутри грязно. Тоже три загона. А вот построек больше.
- У них больше свиней?
- Думаю, что меньше, чем у нас. Все-таки наша часть самая большая в гарнизоне, и отходов со столовой для кормежки свиней у нас, естественно, больше…
- Так почему же у них тогда больше, чем у нас, построек?
- Понимаешь, они все сделали очень хитро. В трех постройках, таких же как у нас, содержатся те свиньи, которые числятся в основной книге учета. А те, которые…Ну, в общем, избыток, помещаются в других постройках. Если приедет проверка, пожалуйста, смотрите, учет идеален!
- А если проверяющий станет осматривать другие постройки?
- Вряд ли он догадается. Они так замаскированы, что даже знающий человек во всем этом не разберется!
- Выходит, там ведется двойной учет?
- Вот именно об этом я и хотел тебе сказать! Для тех свиней, которые содержатся в отдельном, замаскированном хлеву, есть своя книга учета. Она хранится у начпрода, и об этом знает только замкомандира по тылу. С помощью этой книги продовольственники могут спокойно регулировать свинопоголовье и не нуждаться в услугах ветеринарной службы!
- Каким образом?
- Если какая-либо свинья из тех, что числятся в основной книге, подохнет, то ее потихоньку отвезут куда-либо и закопают, а другую переведут из замаскированного свинарника на ее место, и никаких бумаг не требуется. Кроме того, можно без всякого беспокойства приходовать в книгу учета родившийся приплод, а если какие-то поросята не выживут, то через некоторое время на их место переведут других, пусть даже постарше, но учет не будет нарушен!
- А как они забивают свиней?
- Они периодически забивают и списывают свиней, практически, так же, как и мы.
- А как они взвешивают животных?
- Тоже так. Вес подсчитывается на глаз и в соответствии с методическими рекомендациями. То есть, я хочу сказать, что мы пошли по верному пути!
- Ну, а как же их начальники? Сдают ли они от своего имени, как наши, свиней на мясокомбинат?
- Такие тонкости я не знаю, - пробормотал Потоцкий. - Да и, собственно, зачем мне это нужно?
В это время в дверь постучали, и вошел Шорник. - Здравия желаю, товарищ лейтенант! - сказал он.
- А, здравствуй, Шорник! - ответил Потоцкий. - Садись. Что, решил навестить товарища?
- Да, - сказал Шорник и сел на стул посетителей. Установилась тишина.
- Ну, мне пора, - сказал после некоторого раздумья Потоцкий. - Пойду-ка я к товарищу Худкову и отчитаюсь о своей поездке. А затем я, пожалуй, схожу на свинарник, посмотрю, что там можно сделать…В общем, сегодня меня уже не жди.