Оставшись одни, друзья приступили к делу. Прежде всего, Зайцев закрыл дверь на ключ, а затем зашторил окно. Из-под стола была извлечена электроплитка, на которую поставили разогреваться банки с тушенкой, а Шорник достал из сумки хлеб, огурцы, два больших куска вареной говядины.
- Где ты взял все это? - удивился Иван.
- Огурцы - в теплице, хлеб - в хлеборезной, а мясо - в столовой, - ответил с недоумением Шорник. - Как-будто ты не знаешь, где все это бывает?
- Понимаешь, я привык видеть в солдатском котле одну свинину, а тут у тебя говядина, - пояснил Зайцев. - Выходит, говядина все-таки поступает на кухню?
- Конечно, а куда ей деться? Часть говядины или свежей свинины обычно отправляют в военторговский магазин в обмен на залежалое мясо. Еще некоторое количество забирают себе заведующий столовой и повара. А вот остальное идет на кухню. Несвежее мясо, которое не сумели продать в магазине, перемешивается с тем, что осталось от принятого со склада, и все это варится в общем котле. После варки лучшие куски распределяются среди "своих людей". Ну, а уж остальное достается солдатам…
- Откуда ты все это знаешь? - изумился Иван. - Складывается впечатление, что ты все это сам видел!
- Да об этом вся дивизия знает! Мы же с ребятами сколько раз говорили на этот счет. Все убеждены, что так и должно быть! Кого бы я ни спросил, слышу одно и тоже: "Любой на их месте поступил бы точно также"! - В конце концов, не на своих же плечах прапорщик Полищук переносит мясо из столовой в магазин и обратно? Наш ведь брат таскает!
- Да уж, - подумал Зайцев. - Правы были, видно, древние мудрецы, считавшие, что каждый народ заслуживает ту судьбу, которую имеет.
- Ладно, Вацлав, - обратился он к Шорнику, - давай менять пластинку! Ну их всех кобыле в трещину!
- Ты прав, - кивнул головой Шорник. - Давай-ка лучше выпьем да поговорим о другом.
- Ну, что ж, - поднял стакан Зайцев, - пьем за скорейшее окончание службы, за дембиль!
Они чокнулись.
- Тихо! - прошептал Иван, указав рукой на дверь. - Не хватало только, чтобы услышали звон стаканов!
- Ладно, больше чокаться не будем, - усмехнулся Шорник и опрокинул стакан.
После того как друзья опорожнили бутылку и убрали со стола объедки, Шорник предложил выйти на улицу и покурить.
- Кури здесь, - сказал Иван. - Я открою форточку, и все будет в порядке.
- А ты не хочешь? - спросил Шорник.
- Давай для проформы, - и Зайцев взял протянутую сигарету. - "Пегас", - прочитал он. - Это что, хорошие сигареты?
- Здесь самые лучшие, - последовал ответ.
- Знаешь, Вацлав, - пробормотал Зайцев, - завтра мне предстоит идти к Скуратовскому, а желания совсем нет…
- Почему? - насторожился Шорник.
- Дело в том, что я уже давно не слежу за этими раздолбаями. Не имею никакой информации. Словом, не знаю, что ему говорить!
- Только и всего? - рассмеялся Шорник. - Да кто тебя заставляет следить за ними? На кой они черт тебе сдались?
- А как же тогда писать донесения? Не врать же мне, наконец?
- Зачем тебе врать? Разве Скуратовский не научил, как нужно писать докладные?
- Научил. Но, честно говоря, мне все это не очень-то нравится. Получается, что я просто вру, приписываю Туклерсу несуществующие высказывания?
- Зачем преувеличивать? Разве то, что ты пишешь не соответствует их мировоззрению? Какая разница, так или эдак ты выразишь свои мысли? Главное, что выявлен антисоветчик, убедительно доказано, что он враг!
- Но тогда как же правда?
- Да брось ты думать о правде! Правда есть там, где власть и сила! Дают команду писать такую правду - пиши такую правду! Дадут завтра указание вести борьбу, скажем, с тем же коммунизмом - что ж, поведем борьбу и с ним!
- А как же совесть?
- О совести в нашей стране лучше не говорить! - рассердился Шорник. - Да и сколько можно обсуждать эту тему?! Неужели ты ничего вокруг не видишь?
- Так как же быть? Продолжать писать чепуху?
- Не чепуху, а правду! В этом и есть вся наша правда! И нечего цепляться за этого Туклерса! Пора уже и других врагов находить!
- То же самое говорил мне и Скуратовский. Но уж очень мне не хочется заводить с кем-либо провокационные разговоры!
- А ты их не заводи. Знаешь, я тебе сейчас помогу. Пошли-ка в библиотеку!
- Ну, что ж, пошли, - согласился Зайцев.
Наталья Семеновна, увидев наших героев, заулыбалась. - Здравствуйте, мальчики! - приветливо сказала она. - Проходите, садитесь.
- Наталья Семеновна, - обратился к ней Шорник. - У вас не будет какой-нибудь брошюрки о борьбе с буржуазной идеологией?
- Ну, как же, есть, - ответила библиотекарша. - Пойдемте сюда, к специальному стенду. Этого добра у нас предостаточно!
Когда воины подошли к стеллажам, стоявшим у стены, противоположной столу библиотекаря, Бабурина достала целую пачку разноцветных брошюр. - Вот, смотрите, тут все о борьбе с буржуазным мировоззрением, - сказала она.
- Вот, Иван, выбирай, - улыбнулся Шорник. - Здесь целая энциклопедия высказываний антисоветски настроенных людей! Что тебе еще надо?
Наталья Семеновна вернулась за свой стол и стала что-то писать в тетради.
Зайцев протянул руку к брошюрам. Боже! Чего тут только не было! И борьба с империализмом, и с буржуазной философией, и с буржуазной пропагандой! Не хватало только борьбы с буржуазным пищеварением! А вот как раз то, что и требовалось: "Сущность идеологии лжи".
- Я возьму вот эту брошюру, - повернулся Зайцев к Бабуриной. - Можно, Наталья Семеновна?
- Конечно, можно, - ответила та. - Ее даже не нужно записывать в регистрационную карточку. Берите так, без всяких расписок, а там, когда прочитаете, вернете.
- Спасибо.
- Ну, вот видишь, - улыбнулся Шорник, когда друзья вышли на улицу. - Вот тебе и все необходимые высказывания! А ты горевал!
После ужина Зайцев пришел к себе в штабной кабинет и занялся изучением полученной в библиотеке книжицы.
- Какая удача! - радовался он. - Да здесь написано все, что необходимо для составления докладной Скуратовскому и даже не одной докладной, а, пожалуй, целого десятка!
Неожиданно зазвонил телефон. - Это я, - послышался знакомый голос. Иван вздрогнул. - Ты не забыл о завтрашней встрече?
- Нет, не забыл, - быстро ответил Иван. - А что такое? Вы обычно мне не звонили?
- Завтра обязательно приди в нужное время. Я хочу познакомить тебя с одним человеком!
- Хорошо! - буркнул Иван и услышал "отбой".
- Вот так да! - задумался он. - Скуратовский еще ни разу мне не звонил! А ведь телефон может вполне прослушиваться на АТС! Значит, предстоит что-то важное!
Предвкушая эту встречу, Иван стал размышлять, что же он преподнесет на этот раз Владимиру Андреевичу. - Выпишу-ка я наиболее подходящие фразы из новенькой брошюры и составлю небольшой план будущей докладной! - решил он.
На следующий день, как обычно в три часа дня он появился в кабинете Скуратовского. Действительно, Владимир Андреевич был не один. За его столом сидел высокий худой старик.
- Садись, молодой человек, - сказал незнакомец и посмотрел на сидевшего слева от него Скуратовского. - Вы разве не сообщили товарищу Зайцеву о предстоящей встрече?
- Сообщил, товарищ полковник. Я позвонил по телефону, но с кем конкретно предстоит встреча, не сказал, - поспешно ответил майор.
- Ну, здравствуйте, товарищ Зайцев, - протянул ему руку полковник. - Давайте знакомиться. Меня зовут Вицин Владимир Иванович. Я - начальник областного управления КГБ.
- Зайцев! - представился Иван и пожал его крепкую, сухую ладонь.
- Знаете, почему я захотел лично встретиться с вами? - спросил полковник.
- Не знаю, - пожал плечами Зайцев.
- Видите ли, на меня произвела глубокое впечатление та информация, которую вы сообщили. Я почувствовал, что в вас есть что-то такое особенное. Вы - очень способный молодой человек! Я думаю, что если вами заняться, из вас выйдет отличный разведчик. Надежный, преданный родине и социализму…
Полковник все говорил и говорил медленным, спокойным голосом. Каждое слово казалось хорошо продуманным, взвешенным.
Зайцев слушал и чувствовал, как его охватывает какое-то дурманящее, опьяняющее ощущение, как будто он выпил целый стакан водки… - Может это гипноз? - подумал он и стал внимательно рассматривать говорившего, стараясь не погружаться в тот словесный туман, который властно окутывал его.
Полковник выглядел очень старым. Редкие волосы на его лысой голове были совершенно седыми. Лицо морщинистое. Но глаза, глаза, какие-то свинцово-серые, были живые и страшные! Стоило только Ивану всмотреться в эти глаза, как он сразу же утонул в их таинственной мрачной глубине!
- Скажите мне, товарищ Зайцев, - услышал вдруг Иван резкий, громкий голос полковника и сразу же вышел из оцепенения, - много ли в вашей части есть людей, враждебно настроенных к нашему государству?
- Очень много, товарищ полковник! - ответил дрожавшим голосом Иван.
- Называйте меня Владимиром Ивановичем, - последовало уточнение.
- Есть! Владимир Иванович!
- Кто именно враждебно настроен? - вновь спросил полковник.
- Это в основном солдаты, прибывшие из Прибалтики, - неуверенно пробормотал Зайцев.
- В чем же проявляется их антисоветизм?
- В основном, в высказываниях антисоветского содержания. Они любят критиковать наши порядки, общественный строй, восхваляют буржуазный образ мыслей…
- Кого бы вы могли выделить из этих лиц? Кто может быть их зачинщиком?
- Я считаю, что Туклерс, Фреймутс…
- И Балкайтис! - добавил вдруг подскочивший Скуратовский.
- И Балкайтис, - как эхо повторил Иван.
- Что же такого этот Балкайтис высказывает?
- А вот, - Иван вытащил блокнот. - Так, десятого ноября в Ленинской комнате он говорил о том, что в нашей стране, фактически, существует видоизмененная монархия, сменившая социальную опору. Одиннадцатого ноября там же он сказал, что политические органы нашей армии являются составной частью карательной системы КПСС…
Вицин с интересом слушал, прищурив глаза. Когда же Зайцев рассказал о своей последней "встрече" и привел соответствующую цитату, списанную из библиотечной брошюры, полковник оживился и даже привстал.
- Да, то что вы рассказали, действительно очень ценно! - подытожил он и улыбнулся. - Вы, молодой человек, в самом деле, далеко пойдете! Я думаю, что не ошибся в вас. Ну, что ж, вы тут с Владимиром Андреевичем запишите все, что мне сейчас сообщили, а я, пожалуй, пойду.
И только когда полковник встал и вышел из-за стола, Зайцев заметил, что он одет в форму офицера авиации с голубыми петлицами и полосками на погонах.
- До свидания, желаю успеха! - раздался резкий, привыкший к повиновению голос.
Зайцев встал и протянул в ответ руку.