- За это не волнуйся, - успокоил его Шорник. - "Старики" не допустят, чтобы о нашем походе узнали. Дело в том, что они ходят в "самоволку" каждый день. Попивают винцо, встречаются с женщинами, поэтому никто из них не заинтересован, чтобы "прикрыли лавочку".
- Ну, ладно, - согласился Зайцев. Его охватило любопытство. - Посмотрим, что там за частью происходит.
После обеда группа из десяти - двенадцати "стариков" двинулась за пределы военного городка. Иван вместе с Шорником с ними не пошли, а подождали, пока те отойдут подальше. Старослужащие воины направились в сторону казармы соседней стройбатовской части, расположенной как раз за домом хозподразделения. Обогнув это здание, они исчезли из виду. Подождав пять минут, Шорник скомандовал: - Пошли, Иван!
И они устремились по известному Шорнику маршруту. Пройдя стройбатовское здание, наши герои вышли на пустырь, завершавший восточную часть военного городка. В самом конце пустыря виднелась еще какая-то постройка. - Это - другая казарма стройбата, - пояснил Шорник. - Нам там делать нечего!
Они повернули на юго-восток. Здесь среди кустарника и деревьев в стене, окружавшей военный городок, зияла большущая дыра.
- Пролезай! - сказал Шорник, и друзья поочередно выбрались на "свободу".
Пройдя небольшую сосновую посадку, они настигли своих старослужащих товарищей.
- Заец, а ты чего здесь?! - выкрикнул Криворучко. - Еще не хватало, чтобы "салабон" ходил с нами в "самоволку"!
Но Выходцев образумил товарища. - Я разрешил ему сходить с нами! И нечего орать, мудила! - грозно сказал он. - Пусть его, посидит на берегу или покупается…Нам с того не убудет!
- Будет пузырь, Валя? - спросил Шорника Золотухин и осклабился.
- Деньги есть! - сказал Шорник. - Только вот кто пойдет за вином?
- Я схожу, - ответил Сорока. - Мне, слава Богу, не впервой. А закуска есть?
- А как же, - послышался голос Колупайло. - Я в столовой да на складе мясца, хлеба и консервов прихватил!
- Ну, добро! - буркнул Золотухин, и процессия двинулась дальше.
Не прошли они и километра, как подул легкий ветерок, и до воинов дошел отвратительный запах. Чем ближе они подходили к стоявшим вдалеке деревянным зданиям, тем сильней чувствовалось зловоние.
- Что это так воняет? - спросил ребят Зайцев. - Неужели в тех постройках находится навозохранилище?
- Как будто ты не знаешь! - усмехнулся Шорник. - Разве к нам в часть не доносится этот запах?
- Вообще-то доносится, но не так…
- Здесь расположена крупнейшая городская птицефабрика. Оттуда и прет говном!
- Вот уж не подумал бы, что птицефабрика может издавать такое зловоние! - удивился Зайцев.
- Мы вот тут, ладно, прошли и все, - сказал Криворучко. - А люди всю жисть тута работают, и ничего! Ишь, какой благородный!
- Да не бисти ты! - огрызнулся Золотухин. - Заец прав! Вонь действительно сегодня такая, что хочь топор вешай! Скорей бы пройти!
Но лишь минут через пятнадцать стало несколько легче дышать, когда солдаты подошли к дубовой рощице. Еще через пять минут они оказались на берегу небольшой извилистой речушки, поросшей кустарниками. Скорей даже ручья. То тут, то там слышался детский гомон. Почти все доступные с берегов места речушки были заняты резвившейся детворой. - Детишки с соседней деревни, - сказал Сорока и повернулся к Шорнику. - Давай, что ли, деньги!
Тот достал из кармана бумажки, мелочь и неторопливо пересчитал.
- Что брать, мужики? - спросил Сорока компанию. - Водки, что ли? У нас - двенадцать-пятьдесят!
- Маловато выйдет, - возразил Выходцев. - Эй, ребята! - обратился он к остальным. - Давай, вытряхивай, что у кого есть!
Добавили еще десять рублей. Зайцев выложил "трояк". Получилось больше двадцати пяти.
- Это уже что-то! - радовался Золотухин. - Ладно, возьми бутылок шесть "белой", а на остальные - "красную".
Сорока исчез в кустах.
Воины выбрали удобное место на берегу речушки и стали раздеваться. Вскоре они, как ни в чем ни бывало, барахтались в воде и смеялись. Иван тоже сбросил с себя одежду и остался в одних трусах. Вода оказалась холодной как лед.
- Залезай, не бойся, мать твою! - кричали товарищи. - В воде так хорошо!
Наконец, Иван нырнул. Черная, грязная от поднятой со дна мути вода, окружила его. - Тьфу, иоп твою мать! - пробормотал он. - Да здесь грязно, как в болоте!
- Ничего, "на безрыбье и рак - рыба"! - сказал Колупайло и присел, погрузившись в воду по самую шею. Речушка оказалась неглубокой и, если не присесть, то вода вряд ли достигла бы пояса. Поэтому купание воинов больше напоминало лазание по дну, чем плавание.
Невдалеке резвились дети: мальчики и девочки от шести до десяти лет. Их визг доносился до воинов. Солдат они не боялись, так как к их визитам уже привыкли. Да и воины не обращали ни малейшего внимания на детей.
Неожиданно на берегу появился, сгибаясь под тяжестью ноши, Сорока. - Шесть "белой" и две "красной"! - крикнул он товарищам.
- Отлично! - похвалил его Выходцев, который уже выкупался и вылез на берег.
- Эй, ребята! - вновь закричал Сорока. - Вылезайте, иоп вашу мать! Есть будем!
Товарищи не заставили себя долго ждать.
На берегу уже горел костер, в который еще накануне купания воины набросали принесенной Колупайло картошки, а на газетах была разложена закуска. Даже стаканы были принесены предусмотрительными "стариками". Правда, их было всего четыре, и выпивали по очереди. Когда настал черед Зайцева, он вежливо отказался: - Спасибо, ребята, я не пью!
- Не пьешь?! - возмутился Криворучко. - Да ты что? Не в своем уме? На хер тогда шел с нами?!
- Не трогай его, мудила! - вмешался Золотухин. - Мы ему лучше винца нальем, а водочку сами выпьем!
Пришлось Ивану уважить товарищей и опрокинуть стакан вина. Оно оказалось сладким, противным. "Молодого" воина чуть не стошнило. С трудом он подавил отвращение и сделал вид, что очень доволен. Что поделаешь: компания есть компания!
Завершив трапезу, солдаты разлеглись на траве и стали обсуждать "жизнь".
- Вот вернемся домой, - мечтательно проговорил Золотухин, - ух, и попьемся же мы водочки! За всю бисту!
- А у нас в деревне такая самогонка, ну, просто смак! Чистый спирт! - вторил ему Шевченко. - Буду пить, сколько захочу!
- А я баб ибать буду! - заявил Выходцев. - Всю деревню перейибу!
Иван слушал все эти разговоры и думал, насколько же высоки душевные порывы его старослужащих товарищей! Привыкнув к их монотонным и однообразным речам, он и не заметил, как задремал…
Вдруг кто-то потянул его за плечо. - Вставай! Пора!
Иван открыл глаза. Перед ним стоял Шорник и улыбался: - Никак ты заснул, Иван?
- Да вроде бы нет, я просто задумался, - пробормотал Зайцев, вставая.
- Пошли, "старики" уже двинулись в роту! - показал рукой на отдалявшихся товарищей Шорник.
Иван хотел побежать за компанией, но вдруг, к своему изумлению, обнаружил, что у него отяжелели ноги.
- Полежал на жаре, вот и развезло, - сказал ему Шорник. - Ничего, по дороге растрясешься!
Действительно, после нескольких минут ходьбы Иван почувствовал себя лучше.
Что касается остальных воинов, то они не производили впечатления пьяных. Правда, по дороге до птицефабрики они во все горло выкрикивали матерные солдатские песни, но зато довольно прочно держались на ногах. Как только запахло птичьим пометом, "старики" сразу же замолчали и проделали дальнейший путь в полной тишине.
Когда перед взором самовольщиков предстала стена воинской части, Золотухин предложил всем подождать Сороку: - Он же пошел бутылки сдавать…Еще "красной принесет!
Но Зайцев с Шорником решили не злоупотреблять доверием "стариков".
- Полезли, Вацлав, - шепнул Иван. - Пора и совесть знать!
- Полезли, - согласился с неохотой Шорник и направился к пролому в стене.
Г Л А В А 13
П О Е З Д К А В К О Л Х О З
Прошло еще три дня. Утром в среду в кабинет Зайцева зашел кладовщик Колупайло.
- Что это ты, Сергей, сегодня один? - удивился Иван.
- Да что-то Наперов приболел, - ответил товарищ. - Выписывай на меня, Ваня, доверенность да маршрутный лист. Я один поеду за мясом, маслом и рыбой.
- Ладно, садись, сейчас все сделаю! - вздохнул Зайцев и окинул взглядом Колупайло. Тот был одет в форму "ПШ", которая выдавалась солдатам во время боевых учений, так как больше, чем обычная форма, походила цветом на землю, хорошо маскировала бойца и скрывала грязные пятна. Поэтому хозяйственники надевали эту форму во время грязных работ. В руках Колупайло держал большой сверток.
- Что это у тебя? - поинтересовался Иван.
- Да вот завернул пару килограммов мяса да кило масла сливочного, - ответил кладовщик.
- А на кой они тебе ляд? - удивился Зайцев. - Никак, торговлей решил заняться?
- Да не в этом дело, - засмеялся кладовщик. - Мясо и масло я завезу Наперову домой по дороге. Он позвонил мне и распорядился об этом. Сам-то он не сможет принести продукты, а мне почти по пути…
- И что, он каждый день выносит для себя продукты? - воскликнул Иван.
- Конечно, - усмехнулся Колупайло. - А что ты удивляешься? Сапожник и будет тебе без сапог? Он каждый день выносит по килограмму, может больше, мяса, иногда консервы, а перед воскресеньем набирает всего в двойном количестве, чтобы не приходить на склад в выходной день.
- Так что, выходит, Валентин Иванович не додает на кухню каждый день по килограмму мяса?!
- По килограмму? Да ты что! А полковнику Худкову? А командиру? А Потоцкому? Разве им не надо?!
- Значит, и те получают солдатское мясо?