И никакие страхи-тревоги не мучили его больше, как только он погрузился во влажное и свежее белье своей постели.
Г Л А В А 2
О Д И Н
Наступил день расставания с Таньшиным. Как-то в конце рабочего дня он зашел в кабинет продовольственной службы сияющий. - Ну, Иван, вот и закончилась моя служба! - радостно произнес он.
Зайцев посмотрел на своего наставника. - Да, теперь для меня начнутся новые испытания! - подумал он, но тут, вспомнив, чем он обязан ефрейтору Таньшину, подскочил и крепко пожал протянутую руку. - Поздравляю! Желаю счастливо добраться до дома! Дай Бог, чтобы у тебя все было хорошо!
- Спасибо! - ответил Таньшин и присел на стул.
- Ты понимаешь, Иван, - заговорил он уже другим, менее торжественным тоном, - что теперь тебе придется не совсем легко! Пока я здесь был, тебе вряд ли грозило что-нибудь серьезное. Но с моим отъездом поостерегись! Конечно, нечего унывать, - приободрил он расстроенного Ивана. - Они тебе ничего особенного не сделают. Но надо будет проявить достаточно терпения для того, чтобы пережить первые полгода хозяйственной роты!
Далее Таньшин вкратце разъяснил ситуацию. Оказывается, нынешними "стариками" в роте будут ребята, призванные в свое время с Украины - Харьковской, Полтавской и Киевской областей. Как правило, из сельской местности. Городскими были лишь несколько человек еврейской национальности, которых перевел к себе в роту, дабы спасти от издевательств, Розенфельд. По словам Таньшина, нынешние "старики" - далеко не Божий дар! Во-первых, они очень сильные физически, крепкие парни. Во-вторых, у них в роте, да и в части вообще, существует довольно прочное "хохляцкое" землячество. А в-третьих, самое главное, что большинство из них - люди невежественные, грубые и крайне жестокие. - Еще будучи "черпаками" (так называют отслуживших один год), они проявляли свои нравы и пытались захватить власть в роте. Но решительность и осмотрительность, с какой действовали мы, прежние "старики", не позволили им этого добиться, - продолжал Таньшин. - Не знаю, откуда у них эти злоба и ненависть, но за время нашего господства им жилось довольно неплохо!
- Что же мне делать? Как выжить в такой обстановке? - спросил Иван.
- Думаю, что тебе следует строго держаться уставных требований: выполнять ротный распорядок, аккуратно убирать помещение роты во время дежурства. А так как после моего отъезда ты получишь лычку ефрейтора, то дневальным тебе не быть. Ты даже не будешь мыть полы сам, а лишь следить за дневальными. Но запомни: избегай заставлять работать по своей команде "стариков". Они сами знают, что нужно делать и как создавать видимость порядка. Их ни в коем случае не трогай, даже если они будут провоцировать тебя. Я имею в виду, конечно, грубость в ответ на их слова. Драться же с ними - это просто безумие! Избегай жалоб на своих товарищей. Я наслышан о твоих "подвигах" в "учебке"…, - Таньшин сделал жест, указывающий, что он не хочет выслушивать никаких объяснений. - Запомни раз и навсегда: Розенфельд не твой союзник! И даже более того, он тебя боится и ненавидит! Лишь только мой авторитет и помощь зампотылу полковника Худкова, перед которым я лестно тебя охарактеризовал, помогли перевести тебя в нашу роту. Розенфельд - типичный советский руководитель-вор! - Таньшин сделал паузу и улыбнулся, глядя на остолбеневшего Ивана. - Я это говорю тебе сейчас откровенно и прямо только потому, что завтра утром меня уже здесь не будет, и тебе следует все это знать. Командир роты боится, что ты - либо "подсадная утка" Политотдела, либо "ОО"!
- А что такое "ОО"? - спросил Иван.
- Об этом ты скоро узнаешь. Это - Особый отдел КГБ! Но о нем я тебе ничего говорить не буду. Думаю, что отношения с ним - это дело твоей личной совести! По крайней мере, я убедился, - улыбнулся наставник, - что ты пока не связан ни с теми, ни с другими. Но Розенфельд, в силу своей трусости, все же боится, что через тебя будет просачиваться информация о положении дел в роте!
- Да ты что?!
- Именно это есть главная причина того, что Розенфельд любой ценой пытался не пустить тебя в роту! О, то была целая история! Он даже ходил на прием к командиру части с жалобой, что тебя навязали хозроте! Но командир части, к его негодованию, оказался к тебе довольно тепло расположен. Как я слышал, в свое время твои родные, посещавшие воинскую часть, прислали ему благодарственное письмо, где расхвалили командира части и его порядки так, что он хорошо запомнил твою фамилию…
- Господи, неужели это правда? - изумился Зайцев. - Да я сам ничего не слышал о каком-то "благодарственном письме"! Да еще от моих родителей?!
- Может ты и не слышал, - с сомнением в голосе пробормотал Таньшин, - но уж мне-то все хорошо известно!
- Откуда ты так много знаешь? - невольно вырвалось у Ивана.
- Запомни хорошенько. Мы - штабники - знаем все! Иногда даже такие секреты, какие нам бы лучше и не знать…Вот здесь будь особенно осторожен! Все, что знаем мы, писаря, не должен знать никто из посторонних! Мы - штабники, это особая корпорация, которая обладает не только большими знаниями обо всех событиях в части, но даже солидным влиянием, можно сказать, властью. Никто, ни один офицер части, исключая штабных начальников, не станет добровольно искать ссоры с нами. Запомни, не офицеры здесь решают дела, а опытные и умные исполнители. А таковыми должны быть мы!
- Но разве "старики" не считаются с таким высоким положением штабиста?
- Трудно сказать, какую позицию займут нынешние "старики". Обычно с нами считаются все. Даже начальник штаба полковник Новоборцев! А уж его-то здесь все боятся! Бывало, что он по "тревоге" сам бежал впереди всей части и выявлял нарушителей. Вот это - истинный вояка! Однако мы отклонились от сути, времени у нас все меньше. Спрашивай все, что хочешь.
- А куда спешить, ведь еще не скоро до ужина? - полюбопытствовал Зайцев.
- Скоро придет начпрод. Затем еще кто-нибудь посторонний. А такие разговоры при них не ведутся! - буркнул Таньшин.
- А каково положение лейтенанта Потоцкого? Может ли он защитить меня на случай чего?
- На него не рассчитывай. Потоцкий - молодой офицер и совершенно неопытный. К тому же он не в числе любимчиков зампотылу. Влияние Розенфельда на Худкова во много раз больше. К тому же Розенфельд еще и хитрей. Не надейся на помощь Потоцкого и в работе. Его основная роль - подписывать все необходимые документы. Даже квартальные и годовые отчеты придется составлять тебе самому! Думаю, что с этим ты успешно справишься. Иногда рекомендую советоваться с заведующим продскладом Валентином Ивановичем Наперовым. Надеюсь, ты хорошо знаешь этого прапорщика?
- Да, - ответил Иван. - А каковы взаимоотношения с писарями остальных служб штаба?
- Тебе, я считаю, следует занять скромную и незаметную позицию! Но только до поры до времени! Запомни: продовольственная служба - это корень всей воинской части, ибо без хлеба не будет и армии! Но нельзя, конечно, не считаться и с писарем финансового отдела - Сушилой - такова его кличка, и с ребятами из строевой части, там их целых три, включая сержанта. Совершенно нейтральны лишь ординарцы полковника Худкова и полковника Зуева - заместителя командира по технической части. Но и с ними лучше не ссориться. Малозначителен также писарь секретной части. Это, как правило, бесполезный молчун, секреты которого никого не интересуют.
- А какие наряды несет хозяйственная рота?
- В основном, это дежурство по роте. Раза три в месяц. Затем дежурство по штабу. Ты уже был дневальным, поэтому знаешь, что это такое. Теперь ты уже будешь только дежурным. Это дело бывает у нас один раз в восемь - десять дней. Все зависит от графика.
- А как же караул?
- Для нас это чисто символическая служба. Обычно ходим два-три раза в году, в том числе и в гарнизонный караул. Наряды по работе на кухне также для нас редки. Я, например, за всю свою службу ни разу не работал на кухне. Ведь графики нарядов составляются нами, писарями, потому-то мы и делаем для себя исключения. Ты же сейчас будешь ефрейтором, а это у нас почти как командир отделения, значит, должен быть избавлен от грязной работы.
- А если "старики" будут заставлять меня мыть полы?
- А вот здесь ты должен проявить собственный характер! Сломаешься - будешь целый год посмешищем роты! Сумеешь с честью выкрутиться - служба пойдет как надо!
- А почему Розенфельд так боится Политотдела? Неужели служба в роте такая секретная?
- Ну, вскоре ты узнаешь, почему. Хотя я тебе кое-что проясню. Прежде всего, где ты видел, чтобы какой-нибудь начальник хотел обсуждения или осуждения установленных им порядков? Известная русская пословица гласит: "Нельзя выносить сор из избы"! И это, тем более, касается каких-то происшествий, сплетен, скандалов…Все, что происходит в роте - дело только роты! Командование должно лишь знать, что всюду тишь и благодать, что воины дисциплинированны, честны, трудолюбивы…Да, еще…Избегай попоек! Даже если будут приглашать "старики". Пьянки молодого солдата вызывают у них дикую ненависть!
- А если будут просить денег?