- Я в свое время за тридцать секунд одевался! - похвалялся Мешков.
Наконец, когда сержанты утомились, была объявлена команда - строиться на ужин. После приема пищи занятия возобновились, и когда наступила вечерняя поверка, курсанты едва держались на ногах от усталости.
На другой день все возобновилось с прежним усердием.
Замполиты убеждали воинов в неминуемом нападении на них многочисленных армий США и Китая, а строевые командиры уверяли их в том, что Советская Армия даст решительный отпор агрессорам.
История с боевой "тревогой" привела к тому, что многие курсанты стали плохо спать, ожидая ответственной команды и боясь оплошать. Некоторые из них жаловались не только на плохой сон, но и на головную боль, ухудшение памяти, в которой плохо задерживались изучаемые уставы и назидания военачальников. Однако ночи сменялись днями, и никакой "тревоги" никто не объявлял.
Постепенно и эта компания, как и все ей подобные, стала утрачивать актуальность и сходить на нет.
Вдруг однажды, примерно за час до подъема, раздался громкий крик дежурного по роте: - Рота подъем! Тревога!!!
Курсанты подскочили как угорелые. В коридоре показался сам командир роты капитан Баржин. Так рано он еще никогда не приходил.
Чувствуя ответственность, воины стремительно одевались. Стояла тишина, которую лишь нарушала суета метавшихся тел.
- Э-э-э! Товарищ сэжант! - раздался вдруг громкий крик, и все остановились. К Мешкову медленно подходил курсант Спулис, который, не взирая на то, что сам Баржин наблюдал за обстановкой, не соизволил надеть гимнастерку и оставался в одних кальсонах. - Товарищ сэжант, а какая трэвога, учэбная или нэт?! - спросил он своим звонким, уверенным голосом.
Все захохотали.
- Отставить! Отбой! - закричал Баржин.
- Рота, отбой! - повторил дежурный по роте.
- Марш в постель! - завопил позеленевший от злости сержант Мешков Спулису. - Я тебе дам, плять, "учэбную трэвогу"!
Г Л А В А 16
В О Е Н Н А Я П Р И С Я Г А
Наконец, наступил день принятия присяги. Накануне этого события командир роты капитан Баржин объявил курсантам, что им разрешается пригласить в часть своих родных и близких на праздник, связанный с этим знаменательным днем.
Вечером перед приездом приглашенных гостей замполит Вмочилин провел беседу с молодыми воинами, в которой убеждал их в необходимости наличия бдительности и сохранения военных и государственных тайн. Короче говоря, чтобы поменьше болтали о делах роты и всякого рода недостатках. Военачальник пригрозил суровыми карами тому, кто будет пытаться опорочить честь и достоинство офицерства, а также славные воинские традиции части и учебного батальона. Все поняли его именно так, как он хотел.
Утром после завтрака молодежь повели в клуб на торжественное заседание.
В президиуме на этот раз восседали высшие военачальники части - командир дивизии, генерал-майор, его заместители, включая начальника Политотдела, и многие другие. В основном, это были незнакомые курсантам люди. С любопытством рассматривая президиум, Иван вдруг увидел подполковника Коннова. - Неужели он будет выступать? - перепугался молодой воин. Судя по лицам товарищей, можно было догадаться, что они подумали о том же самом. Но, слава Богу, Коннову слова не предоставили.
Торжественное заседание вел начальник Политотдела части полковник Прохоров. Когда он огласил регламент, все окончательно успокоились: в числе ораторов товарища Коннова не оказалось. Как в дальнейшем узнает Зайцев, этому видному политработнику никогда не предоставляли слово, если в зале присутствовали высшие военачальники. Местная легенда гласила, что командир дивизии еще десять лет тому назад распорядился после какого-то митинга, где Коннов держал речь, больше не допускать этого оратора к микрофону в его присутствии. А в армии приказ обсуждению не подлежит…
Итак, на трибуну взошел сам командир части - генерал-майор Гурьев. Речь его была невелика. Поздравив курсантов с завершением прохождения курса молодого бойца и предстоявшим принятием присяги, он выразил надежду, что молодые воины сумеют достойно и добросовестно продолжать славные традиции воинской части.
Затем с продолжительным докладом выступил начальник политотдела части полковник Прохоров.
Проанализировав историю советских Вооруженных Сил, он особо подчеркнул колоссальную роль Ленина и коммунистической партии. После славословий в их адрес, политработник обрушился с гневным осуждением на американский империализм, перечислил все враждебные государства (в число которых попал и Китай).
Список врагов был очень велик: на его представление ушло более пятнадцати минут; опять над залом сгустилась мрачная атмосфера неминуемой войны. Но опытный оратор, попугав аудиторию всеми ужасами иноземного вторжения, вскоре рассеял тучи. - У нас немало верных и надежных союзников, - заверил он напуганных курсантов. - Это - члены Варшавского договора (он назвал пять-шесть стран) и другие могучие державы (он перечислил Камбоджу, Лаос, Ливию и Эфиопию). С их помощью мы сумеем противостоять агрессивному империалистическому блоку!
Зал разразился бурными аплодисментами.
- Наконец, у нас есть выдающийся военачальник, верный продолжатель великого ленинского дела - товарищ Леонид Ильич Брежнев! Благодаря его уверенному, гениальному курсу, наша страна не может опасаться никаких агрессоров. Наше дело правое, мы победим!
Свое выступление главный политработник завершил поздравлением курсантов с днем принятия присяги и выражением твердой уверенности в их высокой бдительности и патриотизме.
Выступивший вслед за ним командир учебного батальона был немногословен. Отдав дань уважения Ленину, Брежневу и КПСС, он подчеркнул важную роль воинской части и учебного батальона в деле защиты социалистической родины. - Под руководством нашего выдающегося командира части - генерала-майора Гурьева Юрия Николаевича, благодаря его личному вкладу в воспитание командиров и личного состава, мы, вне всяких сомнений, сумеем добиться наивысших результатов! - закончил Втащилин, и зал разразился бурными аплодисментами.
Вслед за ним выступили еще несколько военачальников, которые тоже отметили выдающуюся роль командира части и выразили ему свою личную преданность.
Несколько раз пытался встать из-за стола президиума и подполковник Коннов. Однако начальник Политотдела хватал его в эти моменты за рукав и заставлял сесть. А когда в самом конце заседания Коннов опять подскочил, Прохоров тоже встал и что-то сказал ему на ухо. После этого знаменитый оратор успокоился и больше не делал попыток высказаться.
Завершилось торжественное заседание гимном Советского Союза. Все встали.
…В полдень роту разбили на взводы. Четвертый взвод, в состав которого входил Зайцев, был направлен в Ленинскую комнату роты. Когда молодые воины вошли в помещение, они увидели большую толпу людей в гражданской одежде. К своему удивлению, среди гостей Зайцев заметил и своих родителей - отца и мать. Он никак не думал, что они сумеют приехать в этот воскресный день, ибо послал приглашение за три дня до присяги, сразу же после того, как им об этом сказал командир роты. Всего гостей было человек пятьдесят. Учитывая, что учебный взвод состоял из тридцати курсантов, приглашенных прибыло немало.
Взвод построился, была подана команда "смирно". В таком положении воины должны были простоять весь период принятия присяги. В этом не было ничего необычного, поскольку к ритуалу заранее подготовились.
Итак, в передней части помещения возвышался стол, на котором лежали пачки подписных листов. Рядом стояли командир роты, замполит роты и командир взвода, одетые в парадную, цвета морской волны, форму.
Капитан Баржин поприветствовал гостей и обратился к воинам с небольшой речью, в которой кратко рассказал им, каким образом следует осуществлять торжественную процедуру. Об этом уже говорилось не раз, но военачальники, вероятно, решили закрепить полученные ранее курсантами знания.
Родственники молодых воинов столпились у окон, справа от выстроившейся колонны. Курсанты стояли в три шеренги, по десять человек в каждой. По бокам расположились дневальные, следившие за порядком и самочувствием воинов. Накануне военачальники говорили, что в период приема присяги бывали случаи, когда молодые солдаты падали в обморок, поэтому за ними наблюдали дневальные, которые оказывали им помощь.
Наконец, застучали барабаны и по взмаху руки капитана Баржина все замолчали.
- Курсант Антонов! - послышалась команда.
- Я!
- Выйти из строя!
- Есть!
Названный в алфавитном порядке воин выходил строевым шагом и останавливался у стола, где командир роты протягивал ему текст присяги. После этого новобранец зачитывал вслух присягу и под аплодисменты гостей расписывался на соответствующем листе. Затем следовал приказ - "Встать в строй"! И курсант возвращался к своим товарищам опять строевым шагом
Наконец, дошла очередь до Зайцева. Услышав свою фамилию, он ватными ногами двинулся к столу. Несмотря на то, что Иван пытался скрыть накопившееся за время стояния волнение, все же ему казалось, что события происходят как будто во сне, в ушах стоял звон, а глаза словно подернулись туманом. Очутившись у стола, он обнаружил, что безнадежно забыл слова многократно выученной присяги. - Вот для чего дается текст, - наконец-то понял он и, взяв протянутый командиром роты лист, начал громко читать.