- Не смог я, Коба... - тихо обронил Берия и посмотрел в сторону Василевского, давая понять вождю, что не может говорить при нём. Но тот ещё строже повторил свой вопрос. Берия разжал губы:
- Вёл тяжёлый допрос на Лубянке того типа, о котором вы говорили.
- Ты что, следователь? - едва не выругался вождь.
- Поневоле приходится, арестованных много, а опытных следователей не хватает...
Василевскому неудобно было слышать это, и он встал.
- Разрешите мне идти?
Но Сталин никак не отреагировал на его просьбу. А Берия подошёл к нему совсем близко и назвал фамилию арестованного "типа", но Василевский её не разобрал, зато услышал, как Сталин сказал:
- Долго же ты с этой контрой возишься! Либералом ты стал, Лаврентий!.. Ладно, иди. Я занят.
Берия постоял, постоял, потом повернулся и вышел.
- У меня вопрос к вам, товарищ Василевский. - Сталин сел в мягкое кресло. - Кто такой полковник Кальвин?
Неспроста завёл этот разговор Сталин, и Василевский насторожился.
- Друг детства, - сдержанно ответил он. - Выросли с ним в одном селе, учились в одной школе, воевали в Гражданскую в одном полку. В двадцатом в бою с белогвардейцами на Западном фронте он спас мне жизнь...
- Острое перо у вашего друга, - усмехнулся в усы Сталин. - Написал о Ворошилове так, что у меня защемило на душе. Оказывается, у Ворошилова нет недостатков, он чист, как лист бумаги! Но это же не так! Надо готовить Красную Армию к войне, а он всё ещё лихо размахивает шашкой, считает, что кавалерия по-прежнему гроза для врагов. Ему подпевает маршал Семён Будённый. - Сталин взял со стола трубку и закурил. - Ваш друг не избежал ошибок в оценке деятельности наркома обороны.
- Я бы и сам не стал его критиковать, - признался Василевский.
- Почему? - Сталин хмуро зыркнул на него.
- Ворошилов - член Политбюро, а я кто? Работник Генштаба, и только.
- Вы заблуждаетесь! - одёрнул его Сталин. - Именно работнику Генштаба и надо поправлять таких горе-вояк, как Ворошилов!..
Вернулся к себе Василевский в раздумьях.
- Где ты был? - набросился на него Ватутин. - Давно тебя ждут!
- Товарищ Сталин задержал меня...
- Понятно, - пробурчал Ватутин. - Мерецков объяснил, как мы будем дорабатывать документ. Тебе - писать основу, я буду вести дело с Наркоматом путей сообщения, а генерал Малинин и его подопечные займутся справочной работой. Ты всё понял?
Трое суток, которые дал им Мерецков для доработки плана, пролетели быстро. Василевский оторвался от бумаг - наконец-то с его плеч свалился тяжёлый груз! И когда в начале октября нарком Тимошенко и начальник Генштаба генерал армии Мерецков вновь были в Кремле, Сталин остался доволен отработанным планом.
- Теперь сделали так, как надо. - Он зацепил взглядом Тимошенко. - Если Гитлер всё же решится напасть на Советский Союз, его танки появятся не в центре западного направления, а на юго-западе!
Нарком Тимошенко промолчал, хотя мнения вождя не разделял.
Корабль стоял у причала, слегка покачиваясь на воде, его швартовы скрипели, словно рядом кто-то ломал сухой хворост. Скупо грело полярное солнце, вода в бухте, зажатой с трёх сторон причудливой формы скалами, была тёмно-зелёной, как изумруд. Море сияло холодной ослепительной голубизной.
"Только бы шторма не было", - подумал капитан 3-го ранга Азар Кальвин, кряжистый, с открытым и добродушным лицом. Он разложил в каюте на столе оперативную карту Баренцева моря и вместе со штурманом изучал подходы к шхерам. Неожиданно ему позвонил комбриг из штаба бригады.
- Азар Петрович, чем занимаешься? - спросил он.
- Пока нет приказа на выход в море, решил ещё раз проанализировать обстановку в районе учений. Вы же сами говорили, что командиру надо уметь предвидеть ситуацию, которая может сложиться в море, - объяснил Кальвин.
- Так-так... А ты не забыл, как в январе мы проводили скрытую заградительную операцию по постановке мин на случай войны?
Кальвин ответил, что тот поход тяжким камнем лёг ему на душу. Тогда "Жгучий" шёл между двумя тихоходными кораблями - минным заградителем "Мурман" и сторожевиком "Прилив", - и пришлось всю ночь простоять на ходовом мостике, то уменьшая, то увеличивая эсминцу ход, постоянно рискуя у шхер сбиться с курса во время снежной бури. Но корабль всё же поставил мины быстро и скрытно.
- Потому-то в своём приказе начальник Главморштаба адмирал Исаков отметил твой корабль. Так что поздравляю вас, Азар Петрович! Прошу объявить экипажу об этом. А к часу дня вам надо прибыть ко мне: объясню предстоящее задание на учениях...
- Нельзя ли прибыть к вам на час позже? Мне надо забежать домой.
- Что-нибудь случилось? - насторожился комбриг.
- Настя ждёт ребёнка, и нужно ей кое-что купить в магазине...
- Да, ситуация, - проворчал комбриг. - Может, вам остаться на берегу, а корабль поведёт старпом?
- Нет, на учения я сам поведу корабль, - возразил Кальвин. - Давно ждал этого, хочу проверить в море экипаж, да и себя заодно...
- Тогда жду вас к четырнадцати ноль-ноль...
Азар был благодарен судьбе, что послала ему Настю. Познакомился он с ней летом в Москве, когда ехал в родную Кинешму, получив отпуск. Оскара в то время в столице не было, он отдыхал в Сочи, и, чтобы скоротать время, Азар принял участие в экскурсии по городу. У Триумфальной арки, сооружённой в честь победы русского оружия в Отечественной войне 1812 года, толпилась молодёжь. Только что прошёл дождь, небо заголубело, лучи солнца дробились на монументе, делали его живым.
- Здесь, на Поклонной горе, - долетал до его слуха голос экскурсовода, - в тысяча восемьсот двенадцатом году Наполеон ждал ключи от Москвы...
- Но так и не дождался, а потом с позором бежал из России под ударами войск легендарного Кутузова, - произнёс Кальвин.
- Вы правы, товарищ капитан третьего ранга, - раздался у него за спиной чей-то голос.
Кальвин обернулся. Ему улыбалась черноглазая девушка. Невысокого роста, худощавая, розовые щёки оттеняли её смуглое лицо.
- Откуда вы знаете? - спросил Азар незнакомку.
- Изучала в институте, - бойко ответила девушка. - А живу в Мурманске, работаю в краеведческом музее. Сейчас в отпуске.
- Как рискнул муж отпустить такую красавицу в Москву?
Щёки её залились румянцем.
- Я не замужем.
- Как вас зовут?
- Настя! - Она кокетливо повела бровью. - А вас?
- Азар, - уже завёлся от её кокетства Кальвин. - Азар Петрович.
- Я сейчас поеду смотреть памятник гренадерам - героям Плевны, - сказала Настя. - Так что приглашаю вас.
Кальвин поймал такси, и они поехали. Сидя в машине, он поведал ей, что памятника не видел, но история сражения под Плевной увлекла его, ещё когда учился в школе. Русские воины одержали блестящую победу! Они разбили в пух и прах сорокатысячную армию турков, а Осман-паша, её командующий, был взят в плен.
- Живая история России, - задумчиво молвила Настя.
Они вышли из "эмки" и направились к памятнику. Вокруг него кружил народ, туристы говорили на разных языках. Настя сказала Азару, что чугунный памятник был воздвигнут в 1887 году в честь подвига русских богатырей, освободивших братьев болгар от турецкого ига. Вот и позолоченная надпись: "Гренадеры своим товарищам, павшим в славном бою под Плевной 28 ноября 1877 года" . Восьмигранная часовня, увенчанная православным крестом, попирающим мусульманский месяц, возвышалась над землёй...
- Впечатляет, не правда ли? - Настя весело поглядывала на Азара.
- Очень! - ответил Кальвин и, помедлив, добавил: - Жаль, что этого не видят мои ребята со "Жгучего".
- Вы на нём служите! - воскликнула Настя. - На этом корабле плавал и мой двоюродный брат Саврасов. Теперь учится на художника. Женился на москвичке. У него дочурка. Такая милая...
- Не он ли написал картину "Грачи прилетели"? - спросил Азар. - Изумительная вещь!
Настя конечно же поняла, что он шутит, и мило улыбнулась: нет-нет, её брата зовут Фёдором, а того, именитого, Алексеем Кондратьевичем.
- Вот не знал, что акустик Фёдор Саврасов ваш брат, - сказал Кальвин. - Отличный был моряк, не раз выручал меня в море. А то, что он увлекался рисованием, на корабле знали едва ли не все. Перед уходом в запас он написал картину "Полярное утро", она до сих пор висит в кают-компании. Вернусь на службу и расскажу ребятам о Фёдоре.
- Вам нравятся картины художника Алексея Саврасова? - Настя тряхнула белокурой головой, отбросила со лба кудряшки.
- Да.
- И мне тоже. Саврасов - тонкий художник, у него есть чему поучиться. Фёдор влюблён в его творчество, подражает ему. - Настя взглянула на часы. - Время обеда...
- Я тоже хочу есть, - признался Кальвин и предложил: - Давайте вместе пообедаем? Есть тут рядом ресторан...
Потом допоздна они гуляли по городу.
- Мой поезд в час ночи, - сказал Азар, глядя на часы. - Если позволите, я провожу вас... А вот и такси. - Он поднял руку, и "эмка" остановилась. - Настя, командуйте, куда нам ехать.
- На улицу Часовую, дом десять, неподалёку от метро "Динамо", - обратилась она к водителю.
Вскоре они подъехали к дому, где жил её брат. Вышли из машины, и тут к ним подошёл парень с густой чёрной бородой.
- Настя, я тебя жду битый час! - закричал он.
- Это и есть мой брат, - улыбнулась Настя. - Федя, познакомься, Азар тоже из Полярного.
Фёдор пожал руку, с минуту пристально смотрел на него, потом воскликнул: