- У замнаркома Тухачевского...
- Что, развод с женой?
- Да, - горько усмехнулся Василевский. - Тяжёлый был разговор. Михаил Иванович крепко меня пожурил, хоть я поведал ему сущую правду. "Серафима, - говорю, - не любит меня, ей не по душе профессия военного. Часто со службы я прихожу домой поздно, и она начинает меня допрашивать, где был и что делал, сыплет упрёки: мол, служба мне дороже семьи и прочее". Да ты, Георгий, не раз и сам слышал, как она шумела...
- Чем же закончился разговор по семейному делу? - спросил Жуков.
- Видимо, меня переведут куда-нибудь подальше от Москвы, - грустно вздохнул Александр Михайлович. - Ну и влип же я!
- Не горюй, всё будет в порядке, - подбодрил его Жуков. - Главное - и ты должен это оценить, - Серафима не жаловалась на тебя начальству. Она сказала, что сама давно хотела развода.
- Кому сказала? - весь напружинился Василевский.
- Мне, Саша. Я же секретарь партбюро, и начальник штаба РККА Егоров поручил срочно разобраться в этом деле.
- Он уже знает? - удивился Василевский. - Кто же ему доложил?
- Я это сделал, Саша! Так положено, дружище... - Жуков помялся. - А я только вернулся от наркома Ворошилова...
- Что, вызывал?
- Мне предложили должность командира 4-й кавалерийской дивизии, она находится в составе 6-го Кавкорпуса. Я дал согласие.
- Значит, уезжаешь в Белорусский военный округ?
- Да, и знаешь, Саша, я очень рад, - признался Жуков. - Давно мне хотелось получить должность по душе. И я получил её! Правда, эта дивизия сейчас в округе отстающая, а её командира по требованию командующего округом нарком Ворошилов снял с должности. Эта дивизия - детище Семёна Будённого, в своё время он формировал её и водил в бой. Теперь дивизия именуется 4-й Донской казачьей дивизией и носит имя Клима Ворошилова. Так что мне надо вывести её в передовые. Через год-полтора я это сделаю! Так-то, Сашок, не хотелось бы мне с тобой расставаться, да что поделаешь! На днях будет приказ наркома, заберу с собой жену, дочурку Эру и поедем в Слуцк, где и расквартирована моя дивизия.
- А что твоя жена?
- Очень довольна! - Жуков вскинул брови. - Александра Диевна обещала мне родить ещё одного малыша. Глядишь, будет и сын. - Жуков встал. - Мне пора, небось жена ждёт...
В душе Василевский завидовал Жукову, но эту зависть прятал глубоко в себе, боясь, что сослуживцы заподозрят в нём карьериста. Но вскоре судьба-злодейка задела и его своим острым крылом. Летом 1934 года в Приволжском военном округе инспекция Наркомата обороны вскрыла серьёзные недостатки в оперативно-тактической подготовке войск. Туда-то и направил нарком Ворошилов Василевского начальником отдела боевой подготовки штаба округа. Когда был подписан приказ, нарком пригласил его к себе.
- В Приволжском военном округе выявлены крупные недостатки в боевой подготовке войск, - сказал Ворошилов. - Так что вам есть где проявить свои способности. Почему мы остановились на вашей кандидатуре? О вас мне докладывал Тухачевский, а ещё раньше - Жуков, оба говорили, что вы достойны повышения по службе. - Нарком помолчал. - Надо поднять в округе уровень подготовки войск. Никак нам нельзя ослаблять эту работу. Кстати, вы знакомы с командующим войсками округа Павлом Дыбенко?
Василевский ответил, что ему доводилось с ним встречаться, и уже не по-уставному добавил:
- Павел Ефимович простой, душевный человек, он герой Гражданской войны...
- Вот-вот, герой, - весело подхватил Ворошилов. - Я уверен, что вас он оценит по достоинству. Желаю вам успехов на новом месте!..
Окрылённый перспективой службы, Василевский вышел во двор, и тут хлынул дождь. Домой пришёл весь мокрый, с шинели капала вода. Катя помогла ему раздеться, дала полотенце вытереть лицо.
- Зачем так бежал? Мог бы и переждать ливень, - упрекнула она его. - Глянь в окно, уже нет дождя, засверкало солнце.
- Я и вправду не шёл, а бежал домой. А почему? - Он хитро, как мальчишка, прищурил глаза. - Ни за что не догадаешься!
- Говори уж, а то у меня сердечко колыхнуло...
- Поедем с тобой, Катенька, в Куйбышев, на Волгу. Меня переводят туда служить, и уже подписан приказ. Лично Клим Ворошилов благословил на это дело.
Катя накрыла стол, и они сели ужинать.
- Чуть не забыла! - вскочила она. - Тебе письмо от Георгия Жукова. У меня на столике. Я сейчас... - Она принесла конверт и отдала его мужу.
Жена стала убирать посуду, а он сел на диван и начал читать письмо друга. "Привет, Саша! Прошёл уже год, как я командую дивизией, и, знаешь, у меня неплохо получается. Помнишь, я говорил тебе, что выведу свою дивизию в передовые в округе? Так вот, дружище, всё идёт к этому. Только не подумай, что я пекусь о себе, о своей славе. Нет и нет, Александр! Конечно, я не желаю плестись в хвосте, потому и стараюсь научить бойцов, чтобы они сумели защитить Родину, себя и свои семьи. Если на этом я делаю себе карьеру, тогда считай меня карьеристом. Ещё Миша Светлов говорил, что надо жить и поступать так, как будто на тебя смотрит следующее поколение. Мне запали в душу эти слова.
Что нового у тебя? Не засиделся ли ты в Наркомате? Я так ждал от тебя звонка по случаю моего дня рождения, но увы! Забыл ты меня, наверное, Саша! На днях буду в Москве и крепко потреплю твой чуб. Держись!
Как там твоя синеглазка? Привет ей от "мрачного" Жукова. Жму руку. Прощевай, Сашок!.."
- Что пишет Георгий? - поинтересовалась Катя.
- Передаёт тебе привет. Знаешь, как он назвал тебя? Синеглазка! А глаза-то у тебя голубые, как небо. Завтра позвоню ему в Слуцк, скажу, что получил назначение в Приволжский военный округ.
- Саша, а кто там командующий? - спросила жена.
- Павел Дыбенко, герой Гражданской войны. Я познакомился с ним в Наркомате обороны, когда он приезжал сюда. Видный мужик! Кажется, он родом с Украины.
- А где ты родился, Саша? - опять спросила Катя. - Ты бы хоть немного рассказал о себе. Я всё ещё не знаю, за кого вышла замуж. - В её лучистых глазах было столько теплоты, что он не выдержал, привлёк её к себе и поцеловал.
- Родился я, Катюша, и вырос в селе Новая Гольчиха Кинешемского уезда, ныне это Вичугский район Ивановской области, - начал рассказ Александр Михайлович. - Мой отец - дирижёр церковного хора. Ох и голос у него! Во всём уезде такого не слышал! В семье нас было восемь детей, первенец Саша, мой тёзка, умер. Жили мы бедно, всё лето пропадали на своём огороде и в поле. Летом отец дирижировал, а зимой столярничал, делал ульи для пчёл и парты для учеников. Словом, как мог зарабатывал на кусок хлеба. Когда я подрос, отец устроил меня в Кинешемское духовное училище. И что ты думаешь? Я на "отлично" окончил его, и это помогло мне поступить в духовную семинарию...
- Ты был попом? - прервала его Катя.
- Не успел им стать, - усмехнулся Василевский. - О чём я тогда мечтал? Окончить семинарию, поработать два-три года учителем в сельской школе, скопить немного денег и поступить в Московский межевой институт. Но всё сорвалось, Катя...
- Почему?
- Началась Первая мировая война. Что делать? Я поехал в Кострому, чтобы сдать экзамены экстерном, а потом идти служить в армию. И мне это удалось. Так в тысяча девятьсот пятнадцатом году я стал курсантом Алексеевского военного училища в Москве. Знаешь, Катюша, я был рад! Нет, ты даже представить этого не можешь!..
- Я всё поняла. Ты решил стать командиром? - улыбнулась жена.
- Да, но не ради карьеры, - горячо произнёс он. - Мне хотелось скорее попасть на фронт, проверить себя, на что способен, защищая своё Отечество. Война не утихала, царская армия несла большие потери в боях, не хватало командиров, поэтому-то нас стали готовить в училище по ускоренной программе. А учился я всего четыре месяца, потом оказался на Юго-Западном фронте. Был полуротным командиром 409-го Новохоперского полка! В первом же бою чуть не погиб - пуля сорвала с головы кепку. А со временем привык, хотя бои были упорные и жаркие, особенно когда войска Юго-Западного фронта осуществили так называемый Брусиловский прорыв.
- В бою ты был ранен? - спросила Катя.
- Нет, мне повезло, - усмехнулся Василевский. - Я удачно выдержал крещение огнём и, когда в конце ноября в России родилась новая, Советская власть, уволился из армии.
- И что ты делал?
- Был учителем в сельской школе в Подъяковлеве Новосильского уезда. Ученики меня любили, и я привязался к ним. И вообще профессия учителя мне нравилась. Но я всё чаще стал подумывать о службе в армии. Понимаешь, запала мне в душу военная стихия, вроде как засела где-то внутри меня и давала о себе знать. И знаешь, Катюша, мне опять чертовски повезло! В мае тысяча девятьсот девятнадцатого года, когда шла Гражданская война, меня зачислили в Красную Армию, и стал я красным командиром!
- Я поняла так, что ты воевал в Гражданскую войну?
- Да, Катюша... И в одном тяжком бою чуть не погиб. А спас меня Оскар Кальвин, мой боевой друг и земляк...
Рассказ Василевского прервал стук в дверь.
- Наверное, соседка. - Катя встала с дивана.
И каково же было удивление Василевского, когда на пороге квартиры он увидел... Георгия Жукова! Тот, улыбаясь, громко произнёс:
- Здорово, Саша! Я к тебе в гости, можно?
Не успел Василевский что-либо сообразить, как Катя, выглядывая из-за его плеча, весело молвила:
- Проходите, пожалуйста! Мы с Сашей рады гостям.
Жуков шагнул в квартиру и, не дожидаясь приглашения, стал раздеваться. Повесив шинель на вешалку, он одёрнул гимнастёрку и радостно произнёс:
- А теперь, Саша, познакомь меня с синеглазкой!
- Вот она, моя Катюша, стоит рядом с тобой.