Кирилл Афанасьевич за словом в карман не полез:
- Я раньше разведкой занимался, но если грянет бой, то и шашку могу в руки взять.
- Разведкой? - переспросил Будённый. - Тогда пойдёшь в 4-ю кавдивизию помощником начальника штаба Косогова по разведке. - Он вызвал начальника разведотдела армии Стройло. - Вот его, Мерецкова, - он кивнул на Кирилла Афанасьевича, - я определил к начдиву Коротчаеву. Растолкуй, чем он будет заниматься, потом отправь в штаб дивизии.
- Разведчики нам ох как нужны! - заулыбался Стройло. Он поговорил с Мерецковым о задачах разведки, затем поручил своему помощнику отвести красного офицера к начальнику 4-й кавдивизии.
- Будет исполнено! - отрапортовал помощник и пригласил Мерецкова следовать за ним.
"Видно сразу, что дисциплина в армии суровая", - отметил про себя Кирилл Афанасьевич.
Начдив, однако, встретил его настороженно, хотя генштабист ему понравился. Кряжистый, крутоплечий, взгляд у него с виду суровый, но в глазах теплота, и глядит они доверчиво, с веселинкой. А когда после беседы начдив узнал, что тот уже дважды бывал на фронте и даже успел в бою "схлопотать" пулю в ногу, отчаянно крутнул головой и не то с укором, не то с сожалением промолвил:
- За то, что ты смело пошёл на вражину, честь тебе и хвала, а то, что себя подставил пуле, не одобряю! - Он закурил. - Садись ближе к столу. Погляди на карту. Видишь, где рассредоточены полки Конармии?
- По всему району боевых действий, - ответил Мерецков, вмиг оценив плюсы и минусы такого расположения конармейцев.
- То-то, что по всему району, - усмехнулся недобро начдив, сдвинув к переносице белёсые брови. Глотнув горьковатого дыма, он грустно продолжал: - Твоя задача, товарищ Мерецков, представлять начальнику штаба дивизии, вот ему, - кивнул он в сторону молча сидевшего Косогова, - проект дивизионного донесения в штаб армии. Но чтобы этот проект был правдивый, без прикрас, и силы противника должны быть отражены в нём точно. Что для этого тебе надобно сделать, ну-ка, соображай!
Мерецков почесал пальцами лоб.
- Что тут соображать-то? Надо собрать разведданные!
- Верно, но чтобы собрать их, тебе придётся пулей летать из одного полка в другой. Справишься?
- А то как! - резко произнёс Мерецков. - Этим делом я уже занимался, и получалось вроде неплохо.
- Где ты раньше этим делом занимался, мне знать не ведомо, - сухо заметил начдив Коротчаев, - а как будешь служить в моей дивизии, поглядим. Сейчас пойдём со мной, я дам в твоё распоряжение доброго коня. - Голос у начдива был строг, но Кирилл Афанасьевич уловил в нём и теплоту, понял, что начдиву он понравился. Теперь бы делом доказать ему, что и сам он не лыком шит.
6
И снова началась у Мерецкова беспокойная жизнь.
В конце мая 4-я кавдивизия прорвала бандитский заслон (белополяки выставили бандитов по всей линии фронта, чтобы защитить себя от внезапной атаки красных) и вступила в бой с войсками Пилсудского. Белополяки оказали упорное сопротивление, и продвижение конников замедлилось. Начальнику штаба дивизии Косогову это не понравилось.
- Слушай, разведка! - Он посмотрел на Мерецкова и его помощника, высокого чубатого парня из бывших студентов. - Где твои глаза? Мы - конница, наше дело - прорвать оборону врага и ударить по его тылам, атаковать огнём и клинком, применяя манёвр на широком просторе, а не посылать дивизию на проволочные заграждения. Ищи обход, иного выхода у тебя нет!
Мерецков помялся. Искать обход, когда над тобой враг занёс клинок, не очень-то приятное занятие, того и гляди попадёшь под его удар, и поминай как звали! Кирилл Афанасьевич уже был бит и теперь осторожничал, хотя ему до боли хотелось поскорее найти обход, чтобы конники ринулись в бой. Как молодой генштабист, он видел, что Конармия зачастую воюет не по-кавалерийски, всё чаще она спешивается, чтобы пробиться через проволоку и окопы. Но так фронт не прорвёшь! А где найти этот проклятый обход? Разведотряды, куда Мерецков их ни направлял, натыкались на плотный огонь и глубокоэшелонированную оборону. Мерецков полагал, что в таких случаях надо менять тактику боя, искать что-то новое. Сказал об этом командиру 1-й бригады Фёдору Литунову, человеку храброму и дерзкому в рукопашной схватке, но тот едва не выругался.
- Кто из нас разведка, ты или я? - дерзко спросил он Мерецкова. - Это, дорогой мой "академик", твоё дело - показать мне, где находится противник. А моё дело - ударить по нему так, чтобы сломать его оборону!
- А по мне, Фёдор, надо нам с тобой действовать вместе, - серьёзно возразил Мерецков, - а не ждать, когда найдём этот самый обход. Разве нельзя ударить по белоказакам там, где у них слабое место?
- Можно! - согласился Литунов. - Но где у них это слабое место?
- Фланги! - громко и в сердцах произнёс Кирилл Афанасьевич. - По ним и бить!
- Надо попробовать, - согласился Литунов.
Для Мерецкова стало ясно и другое: здесь совсем иные условия борьбы, нежели в степях Восточной Украины, Дона и Северного Кавказа. Для него это был полезный урок. Как Южный фронт в 1919 году был не похож на Восточный в 1918 году, где Мерецкову довелось воевать, набираться боевого опыта, так теперь Юго-Западный фронт не похож на Южный. Перед Мерецковым невольно встал вопрос: как надо действовать кавалерии в условиях глубоко- эшелонированной обороны врага? Искать, где она слабее? Вряд ли. Следует отказаться от фронтальных линейных атак, собрать все силы в кулак, прорвать оборону в самом слабом её месте, уйти в рейд и громить вражеские тылы. На совещании в штабе Конармии Мерецков высказал эту мысль, подчеркнув, что белополяков можно привести в чувство лишь мощным ударом. Будённый согласился с ним.
- Конная армия готова это сделать. - Семён Михайлович деловито крутнул правый ус. - Посему я требую от каждого командира, от начдивов особо тщательно готовить людей к решающим боям. И ещё, товарищи, - продолжал командарм, - хочу остановиться вот на чём: после того как оборона противника будет нами сломлена, надо пробиваться вперёд, а не топтаться на месте. В минувшем году под Батайском с ходу мы не смогли одолеть позиции деникинцев - там оказались сплошные болота. Тогда что мы сделали? Обошли Батайск, ударили в тыл деникинцам, и те бежали. Здесь сделать это нам труднее, но Конармия должна выполнить свою задачу! Ну а теперь что скажете вы, начальники дивизий?
С места поднялся Семён Тимошенко. Он был краток: его 6-я дивизия огнём и клинком сомнёт оборону белополяков!
- Моя 11-я дивизия готова нанести удар по врагу, - ещё короче высказался Фёдор Морозов.
- А ты что скажешь, Пархоменко? - Будённый подошёл к начдиву 14-й. Тот вскочил с места как ужаленный.
- У нас общая задача - пробиться к Бердичеву и разгромить тылы белополяков. Как же мне отставать от своих коллег? Нет уж, товарищ командарм, в хвосте я плестись не стану!
Кажется, высказались все. Будённый вдруг увидел, что вверх взметнулась рука помощника начальника штаба по разведке.
- Что у тебя, товарищ Мерецков, скажи нам.
Мерецков встал. В штабе было накурено, сквозь белёсый дым он увидел настороженные глаза командарма.
- Я вот о чём подумал, товарищи, - необычно громко заговорил Кирилл Афанасьевич. - Когда наши дивизии прорвут оборону белополяков - а мы её прорвём, в этом нет ни малейшего сомнения, - по нашим флангам ударит враг. Что будем делать: отбиваться или продвигаться вглубь обороны противника?
- Интересная мысль, "академик", - усмехнулся в усы Будённый. - Что ты предлагаешь?
- Я бы не стал отбиваться от противника на флангах, - весело обронил Мерецков. - Если мы это сделаем, то потеряем своё преимущество - подвижность кавалерии. Пехота - другое дело, ей биться с врагом на флангах одно удовольствие.
- Хорошо, Мерецков, мы прорвём вражескую оборону, не станем отбиваться на флангах - тогда что же нам делать? - спросил Будённый. - Спешиться и занять круговую оборону?
- Никак нет! - горячо возразил Кирилл Афанасьевич. - Спешиваться в данной ситуации весьма опасно. Надо идти вперёд, а как оградить себя от нападения белополяков с тыла, подскажет сама обстановка.
Семён Михайлович был явно смущён, чего, однако, не скрывал. Мерецков между тем сел. Наступила напряжённая тишина. Командарм молчал - видимо, он что-то обдумывал, это все видели по его сосредоточенному лицу. Мысль, высказанная Мерецковым, явно заинтересовала его.
- В твоей идее, Мерецков, есть зерно, - наконец заговорил Будённый. - Но как сложится во время боя ситуация, мы не знаем. В одном я твёрдо уверен: надо идти в тыл врага, обороняться на флангах смерти подобно! Это я не приемлю. И ещё об одном, - продолжал Семён Михайлович. - Когда атакуем врага и сокрушим его оборонительные позиции - не терять связь, как между дивизиями, так и со штабом армии. Что касается связи штаба армии со штабом фронта, то иметь её надо в первую очередь. Ясно? Нет вопросов? Тогда прошу разъехаться по своим дивизиям и бригадам, а "академику" велю задержаться.
Когда все ушли, Будённый закурил. По запаху дыма Мерецков понял, что командарм курил трофейные французские папиросы.
- Хочешь? - Семён Михайлович протянул ему папиросу.
- Не откажусь! - Кирилл Афанасьевич взял папиросу из рук командарма и прикурил. - Крепкие, до самой печёнки достаёт дымок.
- Не скажи, "академик", - качнул головой Семён Михайлович. - Всё же наша махорка крепче. - Он пристально посмотрел на генштабиста, и тот уловил в его взгляде чувство досады, хотя внешне командарм оставался спокойным. - У меня к тебе предложение. Хочу, чтобы ты остался в моей армии, - перешёл он на официальный тон.
Мерецков резко вскинул голову.