- Пощадили ли детей, когда пал Иерусалим? Нет. И убили их не вавилоняне, а их собственные родители.
- Нет, я не могу допустить этого! Я пойду туда и спасу моего ребенка.
- Это будет невозможно.
- Возможно. Прости, но я должна оставить тебя.
- Ты можешь оставить меня, но ты не можешь предотвратить то, чему суждено произойти, - Иисус согрел ее дрожащие руки своими ладонями. - Это не в твоей власти.
Он обнял Марию, стараясь успокоить и унять дрожь.
- Ты говорила, что видение было не одно. Расскажи об остальных.
Второе видение касалось Иерусалима. Она поведала ему о нем очень тихо, больше всего желая, чтобы он подольше не разжимал объятий. Но он все-таки отнял руки.
- Храм, говоришь? - воскликнул Иисус. - Значит, знания, которые были посланы мне, верны. О Отец, если бы это можно было отвратить!
Иисуса самого пробрала дрожь, и теперь пришел черед Марии протянуть руку, чтобы успокоить его.
- Когда это произойдет? - спросила она. - Означают ли мои видения, что все случится очень скоро?
- Этого нам знать не дано. Но раз ты видела римлян, то, скорее всего, да. Все сбудется довольно скоро. Ну а третье? - Кажется, он заранее ждал, что третье видение окажется еще ужаснее предыдущих.
- Оно было о тебе. Ты в сияющем белом одеянии, в окружении большой группы людей, собравшихся вокруг тебя. Но где это было, кто были эти люди… я не знаю. Это видение явилось последним и быстро растаяло.
- Так, - Вместо того чтобы улыбнуться, как того ожидала Мария, Иисус задрожал, будто это видение встревожило его по меньшей мере так же, как и первые два. - Стало быть, это близится и будет ждать меня, если… - Он осекся, - Спасибо за то, что рассказала мне о явленных тебе откровениях. Я могу доверять им. Я могу доверять тебе.
- Я никогда не стала бы ничего от тебя скрывать.
Когда Мария говорила это, ей хотелось воскликнуть совсем другое: "Останься со мной! Останься со мной навсегда!" Но даже если бы Иисус ответил согласием, какое значение могли иметь такие обещания на пороге конца света?
"Ибо в дни перед потопом люди женились и выходили замуж - вплоть до того самого дня, когда Ной вошел в ковчег".
Глава 44
На следующее утро солнце взошло вовремя, сияло приветливо и вовсе не собиралось ни слабеть, ни гаснуть. В его ласковом свете слова Иисуса, произнесенные вчера в сумерках, стали казаться не такими уж страшными, да и сам он, похоже, обратился от забот о грядущем светопреставлении к повседневным, житейским делам. Он с интересом расспрашивал мать, как управляется в плотницкой мастерской Иаков и что поделывают Симон с Осией. Она рассказала ему, что Иаков, хотя он вечно всем недоволен и постоянно ворчит, обнаружил в себе умение и деловую хватку, а из Симона получился прекрасный помощник. Но ни тот ни другой, даже после того, как появились слухи о толпах в Капернауме, не выказали к учению Иисуса ни малейшего интереса.
Иисус, как мог, постарался утешить мать, хотя равнодушие со стороны братьев, надо полагать, огорчало его не меньше, чем ее.
- Как-нибудь я приду и побеседую с Иаковом, - пообещал он ей.
И сегодня нашлись люди, которые ждали Иисуса. Как всегда, были среди них и жаждущие исцеления больные, и люди, ищущие душевного утешения, и просто любопытствующие. Как и накануне, не обошлось без фарисеев, книжников, писцов и прочего набожного люда Толпу россыпью окаймляли стражники Антипы. Какой-то коренастый лысый мужчина, подойдя сзади, коснулся рукава Иисуса, и тот, хотя прикосновение было легким, как перышко, мгновенно обернулся. Натолкнувшись на взгляд Иисуса, человек нерешительно признался, что пришел просить о дальнейшей помощи.
- Ты вернул мне зрение, честь тебе и хвала… но у меня трудности. Я не могу к этому привыкнуть… Мне казалось, что все мои несчастья от слепоты, но выяснилось, что видеть - это еще не все. Видеть-то я вижу, но что именно вижу, узнаю только после того, как ощупаю эту вещь или понюхаю… по привычке слепца.
Этот человек был так обескуражен, словно его терзал тяжкий недуг.
Иисус взял его руку и заговорил с ним столь дружески, слов-jio они находились наедине.
- Значит, все выглядит не так, как ты ожидал? - спросил он.
- Вообще-то я ничего особого не ожидал, не считая возможности видеть, куда иду, не тыкая наугад тростью. Ну, чтобы, значит, не бояться на каждом шагу свалиться в яму или приложиться об дерево. Но оказалось, что препятствий стало только больше - ступеньки, кочки, бугры. Я не могу отличить настоящую ступеньку от тени. Не могу определить, что настоящее, а что нет. - Почувствовав, что его слушает не только Иисус, бывший слепец остановился, но потом махнул рукой и продолжил: - И все эти цвета, краски - они просто сбивают с толку. Раньше, когда я брал яблоко, я понимал, какое оно, по твердости, весу и особенно по запаху. Мог по запаху угадать, какой будет вкус. А цвет? Я не знаю, как его истолковать. Красное… ну и что с того? Есть и другие круглые красные предметы, гранаты и хурма например, и мне приходится брать их в руки и принюхиваться, чтобы определить, что есть что, как будто я по-прежнему слепой.
- Но разве разные цвета не красивы? - спросила Мария.
- Нет! Они только сбивают с толку! - заявил мужчина- Они мне не нравятся, у меня голова от них болит!
Иисус рассмеялся.
- Излишнее богатство и впрямь может сбить с толку. А скудность - будь то цвет или имущество - порой может способствовать концентрации мысли. Однако свет есть одно из первых творений Бога, и Ему угодно, чтобы мы жили в нем. - Это было сказано громко, чтобы слышали все, но потом Иисус понизил голос и, уже обращаясь только к бывшему слепцу, добавил: - Ты слеп и теперь, но по-другому. Ты ослеплен славой Господнего мира. Тебе придется приспосабливаться к нему мало-помалу. Возьми это яблоко и внимательно рассмотри его, приметь все оттенки на его кожуре и попроси кого-нибудь назвать их, чтобы научиться распознавать. И так, постепенно, ты научишься узнавать все то, что тебя окружает. Правда, ты всегда будешь видеть вещи иначе чем другие, потому что тебе пришлось этому учиться.
- Я не понимаю, что за радость привносят в жизнь эти краски! - воскликнул упрямый слепец, - Мне они не нужны!
Иисус повернулся к окружающим.
- Вот так же, каждый день, мы являем неблагодарность Господу! Он преподносит нам бесценные дары, а мы хнычем, жалуемся и заявляем, что нам ничего этого не нужно. Человек, Бог благословил тебя прозрением, и пути назад нет.
- Может быть, тебе не стоит исцелять слепцов? - спросил Иуда, - Хотя, признаться, я и представить себе не мог, что прозрение может породить такие трудности.
- Гораздо проще не стремиться ввысь, но довольствоваться имеющимся, пусть это и ниже твоих возможностей. Вот почему я спрашиваю каждого: "Хочешь ли ты быть исцеленным?" Некоторым хватает ума признаться, что они не хотят.
Мать Иисуса подошла поближе и спросила:
- Откуда вообще такие берутся? Не верится, что, имея выбор, люди могли бы предпочесть увечье здоровью.
- Иным кажется, будто они желают здоровья, однако они не сознают те требования, которые это возлагает на них, - сказал Иисус.
- Не может быть, чтобы слепому было легче, чем зрячему! - упрямо заявил Фома. - Хоть убей, не могу с этим согласиться!
Иисус глянул на него и покачал головой:
- Ты слышал, что сказал этот человек, а он знает, каково быть и слепым, и зрячим. Мы же знаем лишь одно и не можем представить себе другого.
- Может быть, тебе лучше вообще прекратить эти исцеления?
- Господь есть Бог света, и Он хочет, чтобы мы жили в свете, - повторил Иисус. - Независимо от того, насколько это трудно. Хотя обитать во тьме, может быть, и легче.
Потом к Иисусу подошел молодой человек и сказал:
- Я был одержим демонами, и ты изгнал их. Ты помнишь меня? Но, как и слепец, я нахожу новую жизнь очень непростой. Люди продолжают относиться ко мне так, будто мной по-прежнему владеют духи - не доверяют мне, взвешивают каждое сказанное мной слово, и я ощущаю постоянный надзор за собой.
Он держался прямо, был хорошо одет, и ничто в его облике не указывало на какую-либо слабость.
- Трудно, когда люди помнят тебя только таким, каким ты был, - согласился Иисус, помолчал и добавил: - Но тебя беспокоит что-то еще.
- Да… Я боюсь, что они вернутся. Может быть, именно это настораживает людей? Возможность их возвращения?
- А ты исправил свою жизнь? - спросил Иисус. - Избавился от того, что могло привлечь к тебе демонов? Ибо если ты просто вздохнул с облегчением и вновь пустился во все тяжкие, то твой злой дух может не только вернуться сам, но и привести с собой сородичей. И ты кончишь хуже, чем начал!
Молодой человек упал на колени.
- Я думаю, что я… боюсь, сразу все не исправить…
- Молись, чтобы демоны держались подальше, совершенствуйся, чтобы возместить нанесенный ими урон, и Господь обязательно тебя защитит.
Когда они продолжили путь, недружелюбно настроенные группы людей, окружавшие толпу, стали подтягиваться поближе. Мария разглядела фарисеев, выделявшихся строгими одеждами, и книжников, узнаваемых по их свиткам и письменным принадлежностям. А дальше за ними с невозмутимостью статуй языческих богов в голубых форменных плащах стояли солдаты Ирода Антипы, державшие руки на рукоятях мечей. Праздничный дух улетучился, как не было, сменившись враждебной напряженностью.
Неожиданно кто-то в толпе заорал:
- Знамение! Яви нам чудесное знамение!
Иисус остановился посмотреть, кто это крикнул, но выделить кого-либо в море лиц было затруднительно.
- Знамение? - переспросил Иисус. - И что вы будете делать со знамением?