- Если хочешь купаться, можем остановиться у Алазанского моста.
- Да нет, поезжайте без меня. Там, у моста, небось весь Телави собрался. Да и какое еще место на реке может с нашей заводью сравниться! Мне даже только посмотреть на нее - и то сердце в груди заколотится! Поезжай, поезжай, да поосторожней. Чемоданы мои побереги. Как приду домой, чтобы уже были на месте.
И Шавлего свернул по тропинке в рощу.
2
В просторном дворе перед конторой колхоза стоял, заложив руки за спину, пожилой человек и хмуро разглядывал смятую кабину, разбитый кузов и погнутую раму разобранной грузовой машины.
Он обошел со всех сторон снятую с колес раму, заглянул в мотор, поковырялся в свечах… Потом пнул в сердцах ногой валявшееся рядом колесо, окинул напоследок взглядом разбросанные на земле болты и гайки, плюнул и, круто повернувшись, направился к конторе.
Дожидавшиеся во дворе, под раскидистой липой, люди отозвались вразнобой на его приветствие и двинулись за ним.
Пожилой человек поднялся по лестнице на второй этаж, вошел в просторную комнату и сел за письменный стол, обтянутый синим сукном.
Колхозники разместились на стульях, расставленных рядами вдоль стен.
Тот, что сидел за столом, снял шапку, надел очки, развернул газету, пробежал ее глазами и отодвинул в сторону. Потом, сплетя пальцы, положил руки на стол и обвел собравшихся строгим взглядом.
- Маркоз здесь?
- Здесь, дядя Нико.
- Как дела в твоей бригаде? Сколько арб собираешься запрягать?
- Три арбы готовы, и жнецов уже выделил.
- Как три? Ты же должен вывести четыре!
- Должен-то должен… Да у Бегуры вчера вечером арба сломалась… Три стояка и перекладина - в щепки.
- Что ж, добрый человек, из-за этого ты мне в такую горячую пору арбу недодаешь? Неужели я должен сам о каждом пустяке заботиться и все вам подсказывать? Или, ты думаешь, у председателя мало дела? Нынче же свези арбу Левану - пусть срочно наладит!
От резких слов председателя бригадира передернуло.
- Да ведь чинить-то нечем, дядя Нико, лесу у меня нет. Где я его возьму?
Лоб председателя угрожающе собрался в складки.
- Лес тебе понадобился? - Он повысил голос. - Кругляк или строевой? Да какой там особенный лес нужен, парень? Ступай сейчас же, отбери две-три слеги из тех, что валяются около хлева. Не найдется длинной для перекладины - выдерни жердь из омета. Завтра утром чтобы ты меня встретил с четырьмя арбами в поле!
Маркоз направился к выходу.
- Погоди! - настиг его в дверях оклик председателя. - Сколько у тебя жнецов?
- Десять, а вязать снопы я поставил пятерых.
- Добавишь еще двух жнецов и одного сноповяза. Подлески - поле изрядное. Где скирды будешь ставить?
- У Мирных вязов.
- Не далеко Ли?
- А ближе там нет тенистого места.
- Ладно. Ступай и сделай все, как я сказал. На стояки хватит двух слег. Скажешь сторожу от моего имени, он отпустит.
Бригадир топтался в дверях.
- Я-то пойду, дядя Нико… Да где мне взять еще трех человек? Людей не хватает!
- Как не хватает? Ведь у тебя в бригаде числится шестьдесят семь человек!
- Ну да, числится… А сколько на работу не выходит! У меня все при деле: кто назначен воду возить, кто - свясла вить, кто - стога ставить, кто на комбайн… Все распределены.
- Это меня не касается. Ступай и сделай, как тебе сказано. Урожай ждать не будет, вовремя надо его брать!
Бригадир вышел.
- А у тебя как дела? Все наладил для завтрашней работы?
Рослый, худощавый, заросший бородой молодой человек поднялся со стула.
- К вечеру все будет в порядке.
- К вечеру? А сейчас не в порядке?
- Как нет, в порядке, только вот не хватает конной арбы, не на чем воду возить.
- Разве в твоей бригаде ни у кого нет конной арбы?
- Как нет, есть, только все друг на друга кивают.
- Что ж это, добрый человек? Или в твоей бригаде трудодней не выписывают? Скажи Габруа - пусть он тебе воду возит!
- Габруа договорился с Ефремом-гончаром, нагрузил свою арбу посудой и повез ее на рынок в Ахалсопели.
- Что ж ты, не нашел другого времени, чтобы его отпустить?
- Я его и не отпускал. Меня-то кто спрашивает?
- А кого же спрашивают, сынок? Бригадир ведь ты, а не кто-нибудь!.. Скажи Ие Джавахашвили, пусть запряжет своего осла… Сколько поднимет, столько и привезет.
Вошел бухгалтер и положил на стекло перед председателем листок, вырванный из школьной тетради.
- Вот, надо подписать.
Председатель надел очки, с минуту разглядывал исписанную страницу, потом поднял глаза на бухгалтера и, поймав его взгляд, медленно обмакнул перо в чернильницу.
- Больше ничего?
- Ничего.
- С учетом все налажено?
- Самым лучшим образом.
- Весы наготове?
- Надо бы еще одни… Но это не беда, возьму со склада.
- Не годится. На складе весы тоже нужны.
- Ну и что ж? Дадим туда те, что привезли из Телави, а складские я сегодня же отошлю в поле.
- Хорошо, так и сделаем. Весовщики назначены?
- Назначены во всех бригадах. Вот только у Датии-младшего не хватает пятидесятиграммовой гирьки.
- Так достаньте. Это же не комбайн!
- Да я и поручил привезти из Телави. Сегодня туда поехал человек - к вечеру вернется.
- А как с сушкой решим?
- Придется на крыше хлева зерно сушить - больше ничего не придумаешь.
- А выдержат доски? Можно на них понадеяться?
- Ну, как не выдержат! Надо, чтоб выдержали, - иначе нельзя. Три колхоза к нам присоединились - и из трех только у одного, у "Красного луча", есть своя сушилка. Нет, как ни крути, надо, чтобы выдержали!
- Ну ладно, ничего не поделаешь. Скажи Марте, чтобы послала туда женщин, пусть подметут крышу.
Дверь снова отворилась, и показался парень в одежде, запятнанной машинным маслом и соляркой. Он обвел присутствующих неуверенным взглядом.
Его встретили возгласами удивления:
- Ого, вернулся! Отпустили!
Председатель снял очки, отстранил левой рукой склонившегося над ним бухгалтера и некоторое время молча смотрел на вошедшего. Взгляд его уперся в парня, как кинжальное острие. Тот не выдержал и отвел глаза.
- Что за дьявол в тебя вселился, малый?
Парень стоял низко опустив голову и не говоря ни слова.
- Палки мне в колеса вставляешь? Завтра начинается уборка урожая, а ты машину вдребезги! Что это на тебя нашло - взбесился или примерещилось что-нибудь? Ни с того ни с сего вдруг в дом врезался! Ежели ты, дружок, спятил - так и скажи, и мы тебя отправим в больницу. А нет, так что ж ты мне машину ломаешь в самую страдную пору?
Парень все стоял опустив голову и ногтем ковырял у себя под ногтями. Наконец он поднял голову и, пересилив себя, взглянул в лицо говорившему.
- Да разве я виноват, дядя Нико? От человека увернулся - и на дом наехал… Не давить же его было - ведь зашиб бы насмерть, в кашу бы… Вот эти ребята со мной были, они все видели… А все из-за того парня… Говорят, он из Шромы. На велосипеде ехал, пристроился ко мне сзади, ухватился за трубы, что я вез, и катил себе следом. Ребята на него цыкнули - он отцепился, налег на педали что было сил и обогнал меня, вылетел вперед. Ну и тут колесо, что ли, у него по асфальту скользнуло, - он и растянулся посреди дороги, перед самым моим носом. Я сразу рванул баранку вправо. Тормозить не было смысла, все равно бы раздавил. Так вот, вывернул я машину, да только трубы ее перевесили, потянули назад. Видали, какие длинные трубы - вон они, во дворе лежат, восемь метров длины в каждой. И очень уж много их было навалено в кузове. Перевесили трубы, и машина встала на дыбы, передние колеса в воздухе повисли. Что я тут мог поделать? Руль теперь уж был ни к чему. Заглушил я мотор, но машина пошла по инерции, ударилась в стену дома и проломила окно…
- А если бы в доме кто-нибудь оказался? Слыхали вы когда-нибудь такое, люди добрые, а? - повернулся председатель к бухгалтеру. - И ведь как стукнул - всю стену разнес, кирпичи через открытую дверь на балкон вылетели! Кабина очутилась внутри комнаты, у самого стола, словно какой-нибудь желанный гость! Передние колеса при ударе отвалились, и кабина стояла прямо на полу. А за минуту до того, оказывается, маленькая девочка, хозяйская дочка, играла в комнате, да, на свое счастье, выбежала за веником, решила в домике у кукол полы подмести… Выбежала и, таким образом, случайно уцелела, да и этого полоумного избавила от беды. Что тебе сказали в милиции?
- Отобрали права и велели привести того парня, что упал перед машиной вместе со своим велосипедом. Не верили, заставили рот раскрыть и принюхивались, пьяным хотели меня объявить. А с чего мне было опьянеть? Весь день крошки хлебной и то во рту не было!
Председатель хитро прищурился.
- Где это слыхано, братец, чтобы от хлеба пьянели? А вот утречком, спросонья, для бодрости, многие любят глотнуть водки, иной раз и без крошки хлеба.
- Водка… Что водка? Что такое для меня каких-нибудь три стаканчика?
Председатель глянул вверх, на бухгалтера, лицо которого осталось совершенно невозмутимым, потом обвел сидевших вдоль стены лукавым взглядом и фыркнул.
Присутствовавшие воспользовались благодушным настроением председателя и присоединились к его веселью.
Когда хохот умолк, председатель вновь повернулся к смущенному парню: