Один веселый стишок (Малинка тотчас записал его) высмеивал суды, рассказывал о том, как в трех разных инстанциях вынесли старшему чабану три разных приговора - и оправдывали его, и осуждали, но все три раза "именем короля".
Кабы мне бы да корону короля, Тра-ля-ля,
- Говорил бы я всегда одно и то ж, А не так: то правду сущую, то ложь, А не так: то "тра-ля-ля", то "тру-лю-лю"… Не под стать такое королю!
Покуда господин Малинка развлекался словацкой народной поэзией, Бубеник делал свое дело. Он рассчитывал на то, что обе стражницы чепца уже прослышали о приезде сверловщика (так как все слухи рано или поздно доходили до них) и, будучи особами проницательными, догадались, что Коперецкий затем и привез его сюда, чтобы выудить жемчужины из железного сундука, стоявшего в голубой комнате. Далее Бубеник рассуждал так: та, до которой раньше дошел грозный слух, накинула шаль на плечи, взяла зонтик от солнца и побежала к другой, чтобы ввиду надвигающейся опасности совместно разработать за кофейком с цикорием план сражения. И он искал предлога, чтобы застигнуть их врасплох. Бубеник зашел в садовый домик к ключнице якобы за сонником Сивиллы (во всем краю только у нее и была эта книжка). По дороге он выдумал сон, который и должна была объяснить Сивилла, чтоб согласно ее объяснению он мог вписать цифры в лотерейный билет. Но выдумка ему не понадобилась, так как ключницы уже не было дома. "Гм, - подумал Бубеник, - стало быть, обе поганки уже вместе сидят, значит, и мне негоже запаздывать". Он заторопился, прошел мимо хлева Мушкити к кирпичным печам Просов, спустился прямо в низину, где раскинулся фруктовый сад Яноша Веселина, а оттуда было уже рукой подать до маленького домика капитанши Коперецкой. Между прочим, в саду у нее росла какая-то особая травка, корни которой - а были они крепкие, как гвозди, - затыкали обычно в уши больным животным, отчего уши распухали (туда собиралась якобы вся дурная кровь), и тогда животные либо подыхали, либо оставались в живых. Эта травка славилась на всю округу, и старуха берегла ее как зеницу ока.
Мужики из чужих деревень получали кусочек корня величиной с булавку за два гроша, а лютеране - так и за пять грошей. Зато крапецким жителям обоих вероисповеданий "всемогущий корень", как его называли, полагался даром.
И вот Бубеник постучался к почтенной даме, намереваясь попросить у нее кусочек корня, ибо одна из барских свиней вот уже пять дней как ничего не ест.
Обе дамы и в самом деле сидели за столиком в гостиной; Перед ними стоял кофейник и дымящиеся чашки. Дамы были в дурном расположении духа. Лицо ключницы казалось очень бледным, у капитанши нервно подергивались губы: верный признак, что она крайне встревожена. Приход камердинера явно поразил их. Особенно заметно это было по воинственной капитанше. Виски у нее покраснели, она зловеще уставилась на Бубеника, потом взгляд ее скользнул в угол комнаты, где обычно стоял веник.
Но поднявшееся в ней чувство вражды было внезапно побеждено любопытством (самым сильным чувством у женщин). Что понадобилось этому Бубенику? Она собралась с силами и почти ласково ответила на его приветствие.
- Добро пожаловать! Оставьте, оставьте! (Бубеник потянулся поцеловать ей руку.) Ну, что скажете нам хорошего?
И пока Бубеник рассказывал о больной свинье и просил дать для нее всемогущего корешка, капитанше захотелось разузнать что-нибудь о новости, которую принесла ключница. Это был для них сейчас самый жгучий вопрос. Уже по заплаканным глазам ключницы, - они стали красными, как у больной крольчихи, - можно было судить о том, какими ужасами разукрасили их фантазия и мнительность те сплетни, что разнеслись по деревне о сверловщике из Пешта. То, что деревенские мужики восприняли просто как непонятную диковинку, в глазах стражниц чепца приобрело вполне реальный смысл. Правда, они не исключали и того, что все это пустая сплетня. Быть может, Коперецкий привез с собой обыкновенного часовщика, чтобы он починил все часы в барском доме, или настройщика роялей, или бог весть кого. Но Бубеник наверняка знает о нем, и будет очень забавно вытянуть из него истину с помощью разных уловок и хитрых перекрестных вопросов. И, как знать, не превратится ли зловещий слух в ничто? Если же Бубеник подтвердит их подозрения, - они, по крайней мере, смогут что-то предпринять.
- Стало быть, вам корешки нужны? Дам, ну конечно, дам, - улыбнулась капиташа. - Вам, Бубеник, я и последний отдала бы. Но вы присядьте, пока я их разыщу, и расскажите что-нибудь.
- Мне, целую ручки, нынче некогда, барин приехал, да надутый, как индюк. Стоит мне на минутку отлучиться, как он уже в ярости, а когда я дома, всю свою злость на мне вымещает. Сегодня козел наступил ему на ногу, да как раз на мозоль, - козел-то всегда вокруг него вертится, - так барин мне надавал пощечин, да таких, что из левого глаза и сейчас еще искры сыплются.
- Да, не очень-то хорошо обращаются с вами, милый Бубеник, - сочувственно произнесла капитанша. - В другом месте с такого человека, как вы, пылинки бы сдували, - добавила она, обращаясь к старухе Марцелле.
Бубеник не ответил, только из груди его вылетел глубокий горестный вздох, но и это была приманка. А капитанша бросилась на нее, точно муха на клейкую бумагу, посыпанную сахаром. Ища в горке всемогущие корешки, она нашла вдруг полбутылки вина и тарелочку коржиков со шкварками. Коржики поставила на стол, а вино налила в стаканчик.
- Отведайте, пожалуйста! Ну, что скажете? Бубеник взял в рот несколько капель и стал причмокивать пробуя на языке.
- Здорово! - сказал он, покачивая головой и закрыв крохотные глазки. Потом осушил стакан. - Эге! - воскликнул он в знак того, что вино отличное.
- Мне прислал его мой родственник, вацкий каноник, - похвалилась капитанша и опять наполнила его стакан. - Ну, выпейте еще стаканчик.
- Такое вино не для бедняков, вроде меня, - запротестовал Бубеник, качая головой, и по какой-то странной логике одним духом осушил стакан.
- Стало быть, хозяин приехал? - Капитанша с великой осторожностью стала погружаться в темные глубины. - Один приехал?
- Нет. Какого-то забулдыгу привез с собой.
- А какого? Может, партнера по картам? Бубеник замотал головой.
- Нет, это не барин, скорей мастеровой, так я понял, - они-то сами все секретничают, мне ничего не говорят, ну, а у меня-то ведь башка на плечах и… короче говоря… да что там толковать, не потому я говорю, что так или этак, но… - Он почему-то оглянулся на дверь, потом внезапно отупевшими глазами посмотрел на дам, которые напряженно слушали его. - Однако… значит… Так что же я хотел сказать… Короче говоря, это темная личность… Капитанша опять налила ему вина.
- Выпейте, Бубеник, ну еще немножко. Бубеник утер лоб и расстегнул две пуговицы на жилетке.
- Нет, нет, на сегодня будет.
- Да что вы, в бутылке и осталось-то с наперсточек, прятать уже не стоит. Этот довод убедил Бубеника.
- Слышала я, - завела певучим елейным голоском отставная ключница, - что у новоиспеченного губернатора сейчас денег куры не клюют…
- Кто это сказал? - заржал Бубеник. - Были, да сплыли. Кучер рассказывал, что вчера ночью в Тренчене его так обчистили за картами, что гроша в кармане не оставили. Дамы мрачно переглянулись, словно желая сказать: "Верно мы угадали".
- А ведь теперь, во время торжеств, ему хоть и по мелочи, а много денег понадобится, - заметила капитанша. - Любопытно знать, откуда он их возьмет. Бубеник пожал плечами.
- Не жалейте сатану, он себе слабые души всегда найдет.
- А вы что думаете, он нечистым путем будет их раздобывать?
Бубеник стал отнекиваться, дескать, он и думать этого не думает, и боже его упаси так думать, он знает только одно, что барин где-нибудь да найдет деньги, потому что… Тут он хитро прищурился и постарался перевести разговор на другое: спросил, много ли яблок уродилось в саду у милостивой государыни. "Наши были червивые нынче, - пробормотал он не очень внятно, - а груш так и вовсе не уродилось".
- Черт бы побрал ваши груши, - сорвалась вдруг капитанша, охваченная лихорадочным нетерпением, - вы скажите лучше, кто он и откуда, тот человек, которого Коперецкий привез с собой, и что ему тут надо?
- Ничего я не слыхал, - сдержанно ответил Бубеник, - кроме того, что утром он укатит обратно. И я поеду провожать его до Тренчена, но присоединяюсь к нему только в Седрешпусте. Барин велел мне еще нынче вечером отправиться к управляющему и остаться там на ночь. Не понимаю, почему барин всяко настаивает, чтобы я ночевал не дома, когда без меня он, можно сказать, ни одеться, ни раздеться не может.
- А я понимаю, - с пафосом произнесла капитанша, и лицо у нее стало малинового цвета. - Вас хотят удалить, потому что в барском доме готовится преступление, понимаете вы? И не желают, чтобы свидетель был при этом!
- Преступление? - пробормотал Бубеник и уставился остекленевшими глазами на капитаншу.
- Бубеник! - воскликнула капитанша дрожащим голосом. - Готовится страшное дело. Ночью в барском доме взломают сундук и вынут из него черные жемчужины. А взломает его тот приезжий из Пешта, потому-то и привезли его сюда, а вас поэтому отправляют в Седреш. Бубеник хлопнул себя по лбу, будто его только сейчас осенило.
- Неужто жемчуга… вынут… и железный сундук взломают? - залепетал он, словно разбуженный лунатик.
- Что будет со мной? - ломала руки Марцелла Мутнянсния, А капитанша, будто обессилев от раскрытия этого страшного преступления, рухнула в большое кресло и, закрыв лицо руками, захныкала:
- Обкрадет он нас. Последний кусок хлеба вырвет изо рта. Марцелла, да есть ли бог на земле? О, бедная тетушка Оршоя, бедная тетушка Оршоя, не стоило тебе собирать эти чудесные жемчуга. Знаю, что ты в гробу перевернешься от этакого зло-:; действа…