- Но откуда вам все это известно, милостивая сударынь-ка? - все больше изумлялся Бубеник.
- Откуда? Откуда?! Известно, потому что известно. Скажем от самой тетушки Оршои знаю.
- Кто такая тетушка Оршоя?
- Наша прабабка, Бубеник, та, что жила во времена Кароя Роберта и собрала эти жемчуга.
- А сколько же вам тогда лет, милостивая сударынька? - удивленно спросил Бубеник.
- Ах вы, нахал этакий! - вышла из себя капитанша. - Мы столик вертели, и появился ее дух и предсказал нам все, что должно случиться. Правда, Марцеллка?
Старая дева подтвердила эту внезапно выскочившую ложь, а Бубеник начал благоговейно креститься.
- Теперь я понял все, - рассуждал камердинер. - Теперь-то мне ясны те слова, которые я тогда уловил, да только объяснял совсем иначе. - И он пристыженно покачал головой. - Ну и овца же я. Ox, ox.
- Стало быть, вы слыхали все-таки что-нибудь?
- Да, знаете ли, то были отдельные слова… я вошел как раз и застал барина да эту пештскую птичку за разговором, и они тут же замолкли.
- А какие такие слова? - разом воскликнули обе старухи.
- Ну, к примеру… я-то ведь подумал было в ту минуту, что приезжий - зубной врач, потому что барин так сказал: "Достаточно только одного, только одного". А тот перебил его: "Ах, чепуха, уж коли я здесь, так вытащим все четыре". Тогда барин спросил: "А не лучше ль было бы поставить вместо них фальшивые?!" А тот ответил: "Зачем, так оно дешевле обойдется". Скажите на милость, сударынька, разве я не должен был подумать, что у барина четыре попорченных зуба и врач уговаривает его вытащить все четыре и не вставлять на их место фальшивые, потому что так дороже обойдется?
Обе дамы чуть не плакали. О, все совершенно ясно! Они накинулись на этот рассказ со своими духовными ножницами, словно на разостланный перед ними кусок сукна, раскроили его, разрезали на куски, разрисовали мелом, истыкали булавками, снова сшили на живую нитку, и после этого все выглядело так: Коперецкому нужна сейчас только одна жемчужина, но сверловщик советует вытащить заодно все четыре. Коперецкий, собственно, не возражает, но спрашивает, не лучше ли оставить вместо преступно украденных жемчужин фальшивые. Коперецкий ведь труслив и боится, что стражницы чепца разведают это дело, захотят взглянуть на жемчуга и, не найдя их там, начнут чинить неприятности, а сверловщик, наоборот, предупреждает Коперецкого, что лучше, если в сундуке ничего, не будет, потому что за фальшивые жемчуга ему и впредь пришлось бы платить стражницам чепца, а так платить не придется, и ему же выйдет дешевле. Прав жулик, чтоб его громом разразило еще до захода солнца!
Но Бубеник не стал дожидаться, пока они все это рассудят, у него оказалось срочное дело, - ему уж и так, мол, влетит от барина. Он откланялся и пошел домой, не взяв с собой даже всемогущих корешков. А дамы так углубились в разрешение задачи, что не заметили ухода Бубеника, а уж тем более, что он не взял с собой корешков. Капитанша задыхалась от ярости.
- Ну, Марцеллка, - пронзительно заорала она вдруг, - что теперь будем делать с этими грабителями? Не хнычь, а лучше говори.
- А что думаете вы, баронесса?
- Я думаю, что пойду туда и изобью этого негодяя.
И, схватив кофейник со стола, она так хлопнула его об пол что он разлетелся на тысячу осколков. Ключница придерживалась другого мнения.
- Иисус-Мария! Душенька баронесса, не горячитесь вы так, это ведь повредит вашему драгоценному здоровью. Нам же хуже, если мы поддадимся первой вспышке ярости, поверьте вы мне. Вот уже и кофейник разбился, потом пойдут и другие убытки… Ведь если вы, душенька баронесса, отправитесь в барский дом и устроите там скандал, губернатор может и испугаться, но стоит нам выйти за дверь, как снова станет вопрос, откуда ему взять деньги для торжеств. И коли он уже решился на это, так все равно вытащит жемчуга.
- Что? Вытащит? Хотела бы я посмотреть! Я стою за правду и никого не испугаюсь, пусть у него даже борода по колено. Сяду на железный сундук, и коли упрусь, не встану, так и буду сидеть день и ночь и спать буду на нем, пока не выкатится из Крапеца его сообщник, этот пештский взломщик. Что они могут поделать со мной?
- Гм. Нет, ничего из этого не выйдет. Когда-нибудь и вам, баронесса, все равно надоест, к тему же у человека есть и желудок, а сундук ведь не накормит, поэтому веки вечные вы на нем сидеть не сможете… А как только сойдете, барон опять возьмется за свое… Я со своей стороны считаю так: пускай барон поступает, как хочет. А мы будем делать вид, будто ничего не знаем, тогда и он притворится, что все в порядке, и по-прежнему будет выплачивать нам жалованье.
- Еще чего! Стало быть, будем молчать, как глухие свиньи во ржи? Нет! Никогда!
- Но послушайте, баронесса, для нас ведь что фальшивые жемчуга, что настоящие, - для нас-то они в одной цене.
- Для меня нет! - спесиво вскинулась капитанша. - Меня с этими жемчугами связывают не только деньги, но благоговейная преданность семье. Я тоже Коперецкая, причем дважды Коперецкая, и по мужу тоже. Да у меня вся душа за них изболелась. А кроме того, сами слышали, может, их ничем и не будут заменять.
- Какая разница, лишь бы нам не надо было заглядывать в сундук. Наоборот, так оно еще спокойнее, петому что барон не станет нас больше тревожить. А жалование платить будет, иначе ведь надо признаться, что он взломал сундук, - а это дело уголовное.
- Что верно, то верно, но люди ведь смертны! А вдруг его черт унесет? - возразила капитанша. - Оно и пускай бы, да поскорее, но ведь тогда при описи наследства выяснится, что сундук пустой, и наша рента сама по себе прекратится. Ничего вы не смыслите в этих делах! Вы только представьте себе наше положение, голубушка Марцеллка. Как это будет выглядеть перед богом, если мы, до сих пор всегда проклинавшие Израиля, теперь будем молиться за него? Нет, нет, я не стану себя позорить!
Раздраженная ключница швырнула свое вязание в корзинку и хотела уже ответить, когда раздался стук в дверь, и снова вошел Бубеник, широко улыбаясь, он заявил, что позабыл корешки.
- Это я от вина рехнулся малость. Но, может быть, я не вовремя пришел?
- Не совсем, но… да что вы, - с запинкой отозвалась капитанша, только подтверждая своей растерянностью то, что отрицала на словах.
- Я знаю, понимаю… И сейчас же уйду… И это, прошу прощения, понятно, что в час опасности те, кому она угрожает, должны обсудить свои дела. Прошу прощения, что опять прибежал и помешал вам. Знаю, что помешал. И у меня ведь есть сердце! (Тут Бубеник совсем растрогался.) Да если б я мог помочь, всю душу отдал бы! Постойте-ка! - Он щелкнул пальцами с неожиданной радостью человека, которого осенила спасительная идея. - Я-то ведь кое-что и сказал бы вам, милостивая сударынька, да только с глазу на глаз.
Капитанша вышла с Бубеником в сени, где он оглянулся, будто с опаской, услышав, как из корыта со щелочью капает вода, - ему верно показалось, что кто-то все время повторяет: "Подь, подь" (по-словацки это значит "иди сюда"). Убедившись, что это не человеческий голос, он так близко склонился к желтому лицу капитанши, что она изощренным своим нюхом уловила запах палинки, идущий от нето. Капитаншу это поразило, ведь Бубеник-то пил вино (если только с тех пор не забежал в корчму), но все это пришло ей в голову лишь позднее. Сейчас ее занимало только то, что шептал ей Бубеник.
- Я знаю, что творится сейчас у нас в доме, и хочу дать вашей милости добрый совет, только никому не проговоритесь, что это я дал вам его.
- Боже меня упаси, да как вы могли подумать такое, милый Бубеник?
- Соблаговолите пойти к моему барину и предложите ему сами взять одну жемчужину. Ручаюсь, что он удовольствуется этим и тут же прогонит приезжего из Пешта.
- Вы думаете? - произнесла капитанша, благодарно моргая.
- Ручаюсь головой. Барон ведь боится на такое дело пойти, ею только нужда заставляет. Потому он и волнуется весь день, что боится. А так три жемчужины уцелеют; когда же он получит пражское наследство - это, видно по всему, дело недолгое, - то денег у него будет что половы, и ему до скончания веков не понадобятся эти жемчуга. Но только я ничего не знаю и вам ничего не говорил, милостивая сударынька, целую ручку.
После обеда Коперецкий почти все время провел в саду, где работали каменщики. Они должны были поставить между двумя каменными львами фронтона двойный фамильный герб Коперецких - Ности, фигурки и каменные плиты для которого тесали тренченские мастера. Это будет прекрасно!
Он как раз с величайшим интересом следил за работой, когда ему доложили, что капитанша и ключница ждут его в большом зале.
Сердце у него екнуло. Он вошел в зал, подавленный, охваченный дурным предчувствием, решив, что Бубеник уже взбудоражил обеих дам и теперь ему предстоят страшные сцены. Но как же он удивился, увидав перед собой спокойные физиономии! Ключница хотела ему даже руку поцеловать, а капитанша начала так:
- Милый племянничек Израиль! Мы знаем, что тебе предстоят большие расходы с новой должностью, которой, надеемся, ты принесешь славу своей семье. Думая, что действуем в согласии с желанием твоей почившей в бозе матушки, мы пришли спросить тебя, нет ли у тебя нужды в жемчугах.
Коперецкий решил, что либо он сошел с ума, либо капитанша, а может быть, все это ему во сне снится. Он так расчувствовался, что ринулся обнимать и целовать свою чопорную тетку.
- Ах, моя злата няника! (О, моя золотая тетушка!) Какое же у тебя доброе сердце. И вашу ручку, тетушка Марцелла.