- Ваш-то, Юра, еще ничего: скромный все-таки, - сказала Зина. - А мой Сердар - словно бес в него вселился. В истребительный полк едет, как же! Вчера выпил, кричит на весь текстильный городок: "Ну, гады, посмотрим - кто кого! Я им покажу, как поганить синее советское небо". Никогда его таким не видела.
Они шли по улице, углубившись в разговор, и совершенно не обращали ни на кого внимания. Люди спешили навстречу им - озабоченные, печальные, решительные. У каждого в глазах выражалось: "Война!" Голос радиокомментатора пророкотал сверху:
- От Советского информбюро!..
Вздрогнув, женщины посмотрели друг на друга, затем на черный раструб репродуктора, укрепленный высоко на столбе, на здания и окна. Стены, двери, окна - все внимало грозному и тревожному времени.
XIII
Иргизова и Ратха Каюмова призвали в октябре. Двое суток тащился паровоз с длинной вереницей теплушек сквозь пески и степи.
Поезд пришел на рассвете. В серой мгле осеннего утра - мокрый, после дождя, перрон, сиротливое здание вокзала, водонапорная башня. На привокзальной площади огромная круглая чаша фонтана. Вокруг нее скверик: над ним высокие пожелтевшие карагачи. На верхушках ссорятся у соломенных гнезд вороны.
Час ранний, но эшелон встречают старухи с лепешками, с пирожками домашнего приготовления. На длинном прилавке мешочки с сушеным урюком, с кишмишом, с орехами. Ратх и Иргизов купили лепешек и кислого молока, сели у фонтана - позавтракали. Только на это и хватило времени. Тотчас, едва поднялись на ноги, комендант подал команду "становись". Прошелся вдоль строя, объявил:
- Выходим в поход. Место назначения - старая крепость у водохранилища. Время в пути, примерно, три часа.
Пошла матушка-пехота в Запасной стрелковый полк, чтобы пройти боеподготовку и отправиться на фронт. Дорога в степь к водохранилищу разбита. Следы от множества колес, рытвины, колдобины. Война началась четыре месяца назад, но прошли уже по этой дороге десятки тысяч воинов. Многие из них уже пали в боях за Советскую Родину, многие воюют, сдерживая натиск гитлеровских полчищ, но еще больше проходят подготовку, чтобы вступить в смертельный бой. Дорога тянется по сиротливой, нераспаханной земле. Видны оплывшие старые грядки хлопковых полей, заброшенных огородов. Время от времени на пути попадаются глинобитные плоскокрышие времянки без окон. Женщины и дети молчаливо провожают растянувшийся на целый километр строй. Вновь пошел дождь, ниже опустились волглые черные тучи. Горизонт словно приблизился. Крепость стала различимой в этой сырой туманной хмари - когда к ней подошли вплотную. Огромный холм со срезанной макушкой, окруженный высокой глинобитной стеной, но нет ни дворов, ни башен, ни минаретов. Когда поднялись по склону к главным воротам крепости, а затем вошли во двор и увидели множество глинобитных, низеньких хижин с жестяными трубами; глиняные скамейки перед сценой полкового клуба, глиняные стенды, на которых красовались красные надписи, сотни землянок с торчащими над ними глиняными куполами, похожими на большие могилы, - Иргизов даже растерялся.
- Вот так крепость, - сказал удрученно.
- А тебя и здесь не покидают мысли о древностях, - отозвался Ратх шагавший в первой шеренге взвода. - Маньяк ты, Иргизов.
Иргизов не отозвался. Стал рассматривать странные сооружения Запасного стрелкового полка, какие он никогда прежде не видел, а кончится война - сотрет их время, и никто не вспомнит об этих уникальных землянках и надстройках над ними.
Прибывших новобранцев поселили в землянках. В каждой - взвод. В землянке вдоль стен глиняные возвышения, закрытые соломенными матрацами, подушками и грубошерстными одеялами. Тут же пирамида для винтовок, бачок с водой и тумбочка для дневального. Повалился усталый взвод на матрацы: охи,вздохи - не дай бог задержаться здесь надолго, поскорее бы на фронт! Иргизов даже садиться не стал. Пригласил с собой двух ребят, пошли за обмундированием. В каптерке у полкового старшины - шум: "бой" идет за каждые пригодные к носке ботинки, за каждую исправную шинель и шапку. Старшина украинец, детина могучего телосложения, остер на язык.
- Хто такие? Зачем пожаловали?
- Вновь прибывшие. Амуницию нам. - Иргизов прошел в склад, оглядывая кучи барахла на полках.
- Хиба вас тилько четверо прибывших? - поинтересовался старшина. - Я же сам видав, как вас целая тысяча во двор полка вишлы!
- Я о своем взводе забочусь. Выдай нам двадцать восемь комплектов, - потребовал Иргизов. - Вот бумага, в ней размеры указаны.
- Ишь ты, какой скорый! Давай-ка тяни усех сюды. Я еще побачу - кому шо выдать. Хлопцы твои все новое барахло на лепешки поменяли, а тряпье осталось. А я бачу так и роблю так: сдашь старье - получишь старье, сдашь новое - получишь подходящее к носке.
- Однако, у тебя голова варит, старшина. - Иргизов рассмеялся: весело ему стало. - А куда же гражданское барахло деваешь?
- В город, в колхозы отвожу, меняю на продукты… Тут, брат ты мой, целая система. Хлеб, пшено, сухую картошку, скажем, начпрод дивизии дает, а где взять лук, чеснок и прочие зеленые травы? Ну, в общем, веди своих всех сюда: побачим - кому чего!
- Слушай, старшина, - в моем взводе - все по особому списку. Ты поосторожней с нами.
- Так бы и сказал сразу. - Старшина почесал затылок, сдвинув шапку на лоб, и махнул рукой: - Выбирайте сами… Берите - чего найдете. А как в маршевую роту бойцы определятся - все новое, с иголочки, получат. В бой мы отправляй, как на именины. Бой, скажу вам, святое дело. Сам бы давно пошел, да не пускают.
- Кто не пускает-то?
- Да командир мой, полковник Морозов: кто ж еще кроме него?! Говорит: "Незаменимый ты человек, Шевчук!" Я так и сяк, а он ни в какую.
- Морозов, говоришь? - насторожился Иргизов. - А инициалы его не знаешь?
- Как же не знать? Сергей Кузьмич.
- Мать ты моя! - воскликнул Иргизов. - Да это же… Честное слово, он. Не знаешь, где он в гражданскую воевал?
- Шо не знаю, того не знаю. - Старшина проникся вдруг уважением к Иргизову. - Так вы скажите хлопцам, нехай выбирают - шо получше.
- Братцы, приступайте к делу, что стоите? - сказал Иргизов и вновь к старшине: - Где штаб полка?
- Штаб в другом конце двора. Там, где клуб и времянки музвзвода.
- Спасибо, старшина…
После того, как было принесено в землянку обмундирование и роздано каждому - по росту и размеру, Иргизов отправился в штаб полка. Отыскал глинобитный домишко. Над ним, из жестяной трубы - дым столбом, а около порога военные толпятся, в основном командный состав. Сам командир полка на месте. На какое-то время Иргизов замешкался - не пройти к Морозову. Но не проявишь инициативы, то и до вечера к нему не попадешь.
- Разрешите, товарищи. По срочному вызову, на десять ноль-ноль.
- Все по срочному!
- Все на десять!
- Ну, ну, так уж и все?! - Иргизов голос повысил, пробиваясь к дежурному офицеру: - Лейтенант, доложите полковнику обо мне.
- Что доложить-то? Кто вы такой?
- Скажите, Иргизов, и - все.
- Странно, - сказал дежурный офицер, но дверь в кабинет командира отворил и вошел. Тотчас вернулся, - Входите.
Войдя, Иргизов увидел за столом грузного, в накинутой на плечи шинели и в серой каракулевой папахе Морозова. Изменился он. Морщины по лицу, и виски седые.
- Сергей Кузьмич… - голос у Иргизова дрогнул. - Не узнаете?
- Что ж, не узнать? Узнал… Проходи, присаживайся. - Морозов подал руку. Особой радости не проявил - сказал с иронией: - Ты, небось, думаешь: "Вот жизнь! Прямо, как в сказке! Приезжаю в полк, а тут - Морозов".
- Ну, может и не так думаю, - Иргизов довольно улыбнулся. - Но в общем-то так. Гора с горой не сходится, а человек с человеком…
- Чепуха! И человек с человеком может не сойтись, если один о другом не помнит, - возразил Морозов. - Не по щучьему велению ты оказался здесь. Еще весной внесли тебя в списки командиров запаса, подлежащих пройти переподготовку. Намечались на июнь-июль маневры, а тут сама война нагрянула. Растерялись по-первах. Пока то да се - четыре месяца пролетело. А теперь вот вашу, туркменскую группу, к делу, так сказать, приладим. Два месяца на подготовку и - в путь-дорожку.
- Ну что ж, Сергей Кузьмич, покажем, на что способны. - Иргизов самодовольно хмыкнул. - Я ведь с самого объявления войны в действующую армию прошусь. Спасибо, хоть на четвертом месяце войны вспомнили.
Морозов одобрительно кивнул, достал из печки уголек, положил его в трубку. Раскурил, обволакиваясь дымом.
- Показать ты, конечно, себя сможешь - не сомневаюсь в этом. Если не ты, то кто же еще! Забота сейчас у меня не о тебе. За тебя я спокоен. Формированием полка в эти дни я занят. Каждый божий день пополнение с пересыльных пунктов приходит, Приглядываемся - подбираем ребят. Полк - особого назначения, вот и хочется, чтобы в нем побольше было наших кавалеристов.
- Доверьте мне взвод, Сергей Кузьмич! - заволновался Иргизов. - Я так ребят вышколю, что ни пуль, ни штыков не будут бояться.
Морозов засмеялся, заметил в шутку:
- Попробуй, доверь тебе, когда ты опять меня - Кузьмичем… - Ну, да ладно, Иргизов, не конфузься, - пошутил я. Когда мы с тобой один на один - называй меня по-свойски, а в присутствии подчиненных не смей фамильярность допускать… Словом так… О тебе я давно подумал. Примешь разведроту… В ней уже есть человек двадцать. Задача твоя - идти по всем землянкам и подбирать настоящих разведчиков. Много храбрых ребят прибывает в запасной полк, но отобрать необходимо самых подходящих - таких, чтобы в самой критической обстановке проявлял не только храбрость, но и ум, и хладнокровие. Приглядись, нет ли способных для разведки в твоей группе, которую ты привел.