- Не нравится? Скажите, пожалуйста, лорд Байрон еще мне нашелся. Тогда пей с сахаром. - Она подала на стол сахарницу с неровно наколотыми комочками.
Они мирно пили чай и беседовали. Сердар плохо выговаривал русские слова, и Зинка беззаботно хохотала. Сердар не обижался. Наоборот, ему все больше и больше нравилась эта веселая, смеющаяся девчонка.
- Ты в школе садоводства и огородничества учишься?
- Да, конично.
- Ты будешь агрономом?
- Нет, агроном моя ни будит.
- Ха-ха-ха! А кем ты будешь?
- Лочик буду.
- Летчиком? - удивилась Зинка. - Да как же станешь летчиком, если учишься на агронома?
- Ай, не знайт. Агроном бросай буду - лочик буду.
За разговором они не заметили, как отворилась дверь и в комнату вошел Иргизов. На лице смущение, Зинка сразу поняла - что-то не то. Глянула - ас братом женщина… интеллигентка в белом чесучевом костюме и шляпе.
- Зинаида, ты, оказывается, не одна… Ба, да это Сердар к нам пожаловал! Ну, молодец. Празднуешь? Проходите Лилия Аркадьевна. Тут у нас молодежь веселится. Сын моего лучшего друга в гости пришел. От отца есть письма?
- Есть письма, - несмело отозвался Сердар. - Деньги тоже есть? Ботинки купить будем.
Лилия Аркадьевна приветливо улыбнулась, Иргизов подставил ей стул, но женщина прошла мимо.
- Ну, что ты, Иргизов. Я садиться не буду - помнусь. Просто мне захотелось взглянуть, как ты живешь. Не шибко, между прочим… Открой окна, проветри комнаты.
Зинка мгновенно сдернула в сторону шторки и распахнула небольшие голубенькие ставни. Сделав это, преданно посмотрела на Лилию Аркадьевну.
- Может, еще что?
- Да нет, не надо. Впрочем, Иргизов, ты давно бы мог догадаться, что стол у тебя никуда не годится. Стол солдатский. Шкаф тоже. Можно подумать, ты его взял напрокат у старого генеральского денщика. И кровать солдатская. Кто спит на ней?
- Я сплю, - с готовностью отозвалась Зинка.
- Боже. А ты где, Иргизов, изволишь почивать?
- В другой комнате, Лилия Аркадьевна.
- Можно, я пройду туда? - спросила она и, не дожидаясь разрешения, вошла.
- Тут тоже - так себе, - попробовал отшутиться он. - Я же полуоседлый кочевник.
- Именно, так себе, - подчеркнуто небрежно согласилась Лилия Аркадьевна. - Надеюсь, когда ты меня в следующий раз пригласишь к себе в гости, то будет все иначе. Не пристало красному командиру перебиваться кое-как. Слишком ты неприхотлив. Неужели ты завоевывал право на лучшую жизнь для того, чтобы жить по-прежнему, серо и скучно?
- Ну, Лилия Аркадьевна, вы меня прямо в тар-тарары сбросили!
- Ладно, ладно, - сказала она примирительно. - Надеюсь, мои замечания пойдут тебе впрок. - И обратила внимание на керамические черепки, лежащие на этажерке. - Хлам какой-то. Хоть бы эти черепки выкинул.
Лилия Аркадьевна собрала черепки в обе руки, намереваясь вынести и выбросить во двор, но не тут-то было. Иргизов, с испуганными глазами, подскочил к ней:
- Лилия Аркадьевна, да вы что?! Это же материал с древних крепостей Согдианы! Когда мы шли походом из Чарджуя в Керки, я собрал эту древнюю керамику.
- Скажите, пожалуйста, - удивилась гостья. - А зачем они тебе? Ты же не историк, и тем более - не археолог.
- Готовлюсь постепенно, - пояснил Иргизов и подал ей учебник "Основы археологии". - История - моя страсть. Я еще в детстве увлекся походами Македонского. У нас в Покровке ссыльный татарин Юнуска жил. Он мне привил любовь к истории. А тут комбат - наш сельский, Сергей Морозов, ехал из Москвы - заглянул в Покровку и увез меня в Туркестан. Тут я и вышел на след Македонского и прочую древность.
- Ну-ну, доморощенный археолог, желаю тебе успеха! - Лилия Аркадьевна поощрительно улыбнулась и перевела взгляд на стоящих с разинутыми ртами Зинку и Сердара.
Иргизов сообразил: надо ребятам представить гостью - кто она и что, а то непонятно им что за ревизорша явилась и поучает славного красного командира.
- Зина, ты не пяль глазищи-то, - сказал мягко Иргизов. - Лилия Аркадьевна - инспектор Наркомпроса, Это она тебе помогла устроиться в школу. Когда ты приехала, я к ней в Наркомпрос наведался. Так мол и так, - сестренка из Оренбургской волости пожаловала - помогите.
- Ладно, Иргизов, - возразила женщина. - Не столь уж велико мое участие в судьбе твоей сестренки. Любая другая на моем месте тоже бы помогла. Я думаю, нам пора идти. - Лилия Аркадьевна посмотрела на ручные часики и испуганно округлила глаза. - О, Иргизов, уже второй час!
Тотчас они вышли, оставив Зинку и Сердара одних, и направились в сторону пригородного аула, где у отца поселился новый знакомый Иргизова, - Ратх Каюмов.
У синих, давно некрашенных ворот, за которыми виднелись два дома с айванами и сараи, Лилия Аркадьевна остановилась - удобно ли идти? Из-за ворот доносились голоса и звуки дутара. Иргизов отворил калитку и потянул за руку, свою спутницу. Во дворе дымились котлы и, поодаль у айвана, стояли мужчины в косматых тельпеках. Поежившись, Лилия Аркадьевна поправила прическу под белой шляпой, словно боясь, что здесь, наверняка, ее растреплют, и ужаснулась:
- Иргизов, куда ты меня привел?
Лилия Аркадьевна остановилась в нерешительности, но тут с веранды легко спустилась женщина лет тридцати пяти, с красивыми, строгими чертами лица и испытывающим взглядом, - жена Ратха. Она была в коричневом платье, которое ей очень шло, элегантно подчеркивая стройность фигуры.
- Будем знакомы… Тамара Яновна, - назвала она себя, взяв под руку гостью. - А как вас зовут?
- Лилия Шнайдер, - несколько чопорно представилась гостья. - Инспектор Наркомпроса.
- О! - восхитилась Тамара Яновна. - Вы еще совсем юная, а уже инспектор!
Иргизов пошел следом за женщинами, оглядывая огромный каюмовский двор - полуразоренное бурями нового времени поместье сельского старшины - арчина.
Ратх вышел на веранду в светлом костюме. В нем он показался Иргизову немножко ниже и изящнее, чем в военной форме. Тамара Яновна представила ему Лилию Шнайдер. И та, мгновенно освоившись, тут же вспомнила:
- Иргизов мне рассказывал о вас, о вашей молодости. Будто бы вы еще в первую революцию были цирковым джигитом!
- Было такое. - Ратх немного смутился и повел гостей к мазанке, стоявшей напротив, у самого дувала. Он распахнул дверь, и взору предстала небольшая комнатушка, обклеенная с потолка до пола цирковыми афишами. Несущиеся на скакунах всадники, клоуны, акробаты, велосипедисты.
- Романтично, - отметила Лилия Шнайдер. - Красные кони вынесли вас на революционную стезю!
- Цирк для нас был революционной ареной, - сказала Тамара Яновна.
- А вы в ту пору - тоже жили в Полторацке? - удивилась Шнайдер.
- Разумеется. Видите вон ту желтую коляску, - показала она рукой из открытой двери в угол двора. - В этом ландо по ночам мы развозили прокламации. Бедный Каюм-сердар не подозревал даже.
Когда вновь поднялись на веранду и вошли в одну, затем в другую комнату, где был накрыт стол, Иргизов увидел на стене большую фотографию: на ней Ратх и Аман гордо восседали на скакунах.
- Это, кажется, Аман? - удивился Иргизов. - Совсем еще молодой, как мальчик. Кстати, где он - что-то не вижу моего друга Амана?
- У отца торчит, - недовольно отозвался Ратх. - Там старые друзья Каюм-сердара собрались, и он заодно с ними. Любит всякую ерунду слушать. В Амане старое, как гвоздь в доске, - щипцы нужны. По натуре он - анархист. Полный беспорядок - это его родная стихия.
- Садитесь, друзья, за стол, - попросила Тамара Яновна и добавила: - Аман - вольная птица, он никогда не знал дисциплины. Каким был в молодости, таким и остался.
Ратх махнул рукой и начал разливать в бокалы вино.
- Главное для него - бесшабашность и еще богатство. Причем, он никогда не был жаден. Заимев, допустим, тысячу рублей, он швырял их направо и налево. Но стоило ему оказаться без денег, и он старался любым способом и как можно быстрее раздобыть их. Три месяца назад, когда мы только приехали в Полторацк и я повстречался с Аманом, мне показалось, он сильно изменился. Семья у него, все же… Сын взрослый… две дочери… А когда разговорились и стали поглубже заглядывать в суть событий, он мне выдал фразу: катись ты, говорит, со своей политикой к дьяволу, - моя политика - лошади! Не понимаю, Ваня, что ты нашел хорошего в моем брате? Ведь это ты его заприметил и предложил работу на конюшне!
- Но ведь на конюшне, а не в Совнаркоме! - возразил Иргизов. - Именно за то, что Аман - заядлый лошадник, я и люблю его.
Лилия Аркадьевна поднесла к губам бокал, лизнула вино и удовлетворенно чмокнула:
- У-у, сладенькое, оказывается. - И тут же заметила. - А может быть, ваш Аман просто не воспитан. Но если даже он анархист, то и это не страшно. Многие анархисты перешли на нашу революционную платформу. Наша с вами задача помочь этим заблудившимся людям стать людьми нового, созидающего класса.
Ратх понял - гостья решила щегольнуть своими знаниями и не остался в долгу перед ней.
- Я не совсем согласен с вами. По-моему, сейчас, как никогда, анархизм дает волю своим страстям. НЭП вместе с оживлением экономики и уровня жизни пробудил и деклассированный элемент. Я думаю, надо как следует дать бой буржуазной морали.
- Вот и я думаю: пока есть еще время - встряхните своего брата, чтобы его анархизм посыпался медной монетой!
- Лиля, вы такая многоопытная, а ведь вам чуть больше двадцати. Откуда это у вас? - спросила Тамара Яновна.
- Боже, ну какой тут опыт! - отмахнулась Лилия Аркадьевна. - Просто, определенные знания истории и текущего момента.