Акмурад ехал впереди. Он только что был произведен в помкомвзвода - чувствовал себя за все ответственным, и все время помнил слова дяди: "Там что-то у них случилось". Но что же могло случиться? Кибитки все на месте, поля тоже целы - не сожжены, не истоптаны. И население аула, как и раньше, высыпало на улицу, встречая красных аскеров. Ребятишки от радости подбрасывают тельпеки, здороваясь, кланяются с почтением старики. Молодые девушки выглядывают из кибиток, словно дикие газели. Возле небольшой глинобитной времянки толпится детвора. Это школа. Здесь можно найти секретаря комитета комсомола. Вот он вышел из школы, спешит к конникам.
- Салам, товарищи! С приездом! Значит, опять у нас будете работать?
- У кого же еще! - сердито отозвался Акмуряд, видя, что комсомольский секретарь задает вопросы и смотрит на рядового красноармейца.
- Извините, товарищ командир, я думал…
- Ай, ладно, что бы вы там ни думали, но сначала скажите: что у вас тут стряслось? Говорят, ваши комсомольцы сцепились с баями:
- Да, товарищ командир, именно так!
- Меня зовут Акмурад. Разве вы меня не помните? Зимой я здесь тоже с джигитами работал.
- Что-то не могу припомнить, извините.
- А еще секретарь, - обиделся Акмурад. - Ну, ладно, докладывайте, что случилось.
- Товарищ Акмурад, зимой один человек приезжал. Собрал всех баев, сказал: "Вот эту часть земли засеете хлопчатником". Баи согласились, а когда представитель уехал, они посеяли там джугару. Я собрал своих комсомольцев, пошли к одному баю, к другому, сказали всем: "Если не уберете семена джугары и не засеете участки хлопчатником, - плохо вам всем будет!" Ночью врываются ко мне, говорят: "Кому будет плохо? Нам плохо? Вот тебе "плохо", вот тебе еще "плохо". Ай, товарищ командир, избили меня. Десять дней ходить не мог. Других тоже избили.
- Значит, вот оно что! - Глаза Акмурада заблестели от обиды. - А ну-ка, покажи нам, где эти участки?
- Пожалуйста, - ответил парень и вывел конников за аул. - Вон, видите растет джугара? А должен расти хлопчатник.
- Проклятье вашим баям! - заругался Акмурад. - Это же мы здесь пахали зимой. Я сам со своим конем целый гектар вспахал. - Ну-ка, секретарь, немедленно собирай всех баев!
- Товарищ командир, они не подчинятся.
- Ладно, поедем в сельсовет.
В сельсовете все руководство на месте. Сидят за столом, вроде бы все заняты делами. Но на столе три чайника и пиалы курятся. Акмурад вошел первым. За ним несколько кавалеристов.
- Значит так встречаете Красную Армию! - сказал сурово Акмурад. - Вы кто такие? Кто вам позволил сеять джугару на хлопковых участках?
- Джигит, - оскорбился председатель сельсовета, - до сих пор юнцы со мной разговаривали с почтением, а теперь что случилось в мире?
- Вредительство в мире! - выпалил Акмурад. - Вы, нарушая установку партии о развитии хлопководства, играете на руку врагам. Немедленно виновников приведите сюда!
- Дорогой командир, - заволновался председатель сельсовета. - Я главный виновник. Я пошел на уступки баям.
- Вот, значит, как! Может быть, вы вместе с баями и над комсомолом издевались? Вот что, председатель. Сейчас мы составим протокол, а потом разберемся!
- Товарищ комиссар, на первый раз прошу простить.
- Какой я тебе комиссар! Я - командир. И как командир, предупреждаю: за то, что подняли руку на комсомол, - ответите!
- Братишка, за что же! Что я мог сделать?
- Собирайте всех дехкан. Всех баев зовите сюда. Я должен разобраться во всем и доложить. Понятно? И вообще бездельничаете. Ждете, когда Красная Армия придет на помощь, а сами сидите - чай пьете. Я буду ходатайствовать, чтобы вас отстранили от руководства. Сами кто вы? Из каких будете?
- Чабаны мы, товарищ.
- Чабаны, а ведете себя, как арчины. Пощады никому не будет. Мой дядя, Ратх Каюмов, вы, конечно, знаете его… Он своего отца за то, что поперек наших дел пошел - земли, воды и всех овец лишил. Отец ты, дед или брат - мы не признаем тебя, если не укрепляешь рабоче-крестьянскую власть.
- Хай, джигит, дорогой, значит твой дед Каюм-сердар? - У председателя сельсовета потеплел взгляд. - Я знаю твоего деда, мы вместе с ним у Куропаткина в гостях были.
- А говорите из чабанов? - Акмурад привстал со скамьи и сжал пальцы в кулак.
- Ай, какой он чабан! - воскликнул с досадой счетовод. - Дед его бай, отец белый офицер, сам под чабана подделывается. Всех таких, как он, давно выбросили из комбедов, а о нем забыли.
- Все ясно, - играя желваками, сказал Акмурад. - А ну-ка, собирайте всех дехкан - поговорим!
Спустя час зеленая лужайка возле сельсовета была заполнена дехканами. Баи на собрание не пришли: отказались под разными предлогами. Председатель сельсовета жалобно сказал:
- Богатые люди никого не признают, кроме аллаха.
- Пусть их аллах и кормит, а у Советской власти для врагов и дармоедов лишнего куска нет! - заявил Акмурад. - Сейчас мы все выясним. Эй, счетовод, протокол писать умеешь? Бери бумагу, карандаш, записывай. Первый вопрос! Собрание дехкан и красноармейцев Первого взвода Второго сабельного эскадрона спрашивает:
- Кто вспахал землю баев Шаткули, Овлия-Сары и Курменек-бая, отведенную под посев хлопчатника?
Общее собрание отмечает: - Землю вспахали красные аскеры Первого взвода Второго сабельного эскадрона.
Второй вопрос: - Кто разрешил вышеуказанным баям, провокаторам советских законов, сеять вместо хлопчатника джугару?
Общее собрание отмечает: - Сеять джугару вместо хлопчатника разрешил председатель сельсовета Базар Атаев - человек байского и бело-офицерского происхождения.
Третий вопрос: - Почему вышеназванные баи и их пособники избили комсомольцев, в том числе секретаря комитета комсомола?
Общее собрание отмечает: - Потому, что вышеназванные баи и их пособники действуют заодно с антипартийным блоком.
- Эй, счетовод, ты успеваешь записывать что я говорю? - спросил Акмурад.
- Да, товарищ командир. Кое-как успеваю, говорите помедленнее.
- Хорошо, буду говорить медленно… А вы, многоуважаемые бедняки, согласны с тем, что я говорю?
- Согласны, братишка!
- Как не согласиться?!
- Пора прогнать богачей из аула. Одних прогнали, других оставили, а зачем?!
Четвертый вопрос: - Почему мы говорим, что бай заодно с врагами?
Общее собрание отмечает: - Потому, что хлопок, нужен текстильным фабрикам. Без него фабрики не могут работать. Нет хлопка, не работают станки. Но именно к этому стремятся вредители.
Пятый вопрос: - Согласно ли общее собрание, что бай Шаткули, Овлия-Сары и Курменек-бай действуют заодно с вредительскими элементами?
Общее собрание отмечает… Прошу, товарищи, голосовать. Кто за то, чтобы заклеймить врагов Советской власти, сорвавших план заготовки хлопка, передать их справедливому советскому суду? Поднимайте руки - кто за? Итак, считаю… Раз, два, три, четыре, пять… Единогласно! Сам председатель тоже - за? Вот это очень хорошо. Советская власть это учтет, а от врагов сами себя спасете… Кто хочет выступить?
- Все правильно, товарищ командир!
- Выселить надо дармоедов! Ни один на своем поле не работает! Бедняков заставляют!
- Пора, товарищ командир, коммуну строить! Говорят, у Артыка в асхабадском ауле сто семей объединились!
- Товарищ командир, запиши в протокол: мы тоже хотим организовать общее хозяйство!
- Товарищ командир, если коммуна будет - посеем хлопок и отдадим на текстильную фабрику!
- Хорошо, ладно, - сказал, выслушав дехкан, Акмурад. - Задаю последний вопрос: кто за то, чтобы создать в вашем ауле коллективное хозяйство бедняков-дехкан? Поднимите руки. Раз, два, три - единогласно.
Общее собрание отмечает: - Все проголосовали за артель. О чем и сообщаем настоящим протоколом… Все, товарищи, сегодня отдыхайте, а завтра с утра возьмемся за уборку урожая.
XIV
Шнайдер одета с иголочки: темно-синий бостоновый костюм, туфли на высоких каблуках. Как всегда красива и строга, но в глазах немой упрек и лицо кривится в жалкой растерянной улыбке.
- Иргизов, прости меня, но я… Как бы тебе сказать… Даже не знаю. - Она передернула плечами и вновь горько улыбнулась. - Месяц назад, когда мы всем наркомпросом были в театре, я искала тебя. Все время смотрела в задние ряды, но не нашла. А потом, когда закончился спектакль, ты вдруг откуда-то появился… Поднялся на сцену и, расшаркиваясь, вручил букет цветов актрисе Ручьевой, которая играла Яровую. Я подумала: "Боже, какая галантность со стороны Иргизова! Вот не ожидала - прямо на глазах человек преображается!" И тут наши мне говорят: "Это его симпатия". Тогда я не придала значения случившемуся. Но потом пошли толки: видели Иргизова с Ручьевой то тут, то там. Пустили какую-то дикую сплетню: будто бы на пикнике украл ее у артистов, посадил на коня и увез в горы. Я, конечно, ничему этому не верю.
- Все так и было, Лилия Аркадьевна, - Иргизов улыбнулся.
- Иргизов, ради бога, не разыгрывай меня. Мне достаточно и посторонних слухов. У меня и от них голова болит.
- Не понял, Лилия Аркадьевна: почему от слухов обо мне у вас болит голова? - Иргизов сделался строже.
- Но как же так, Иргизов? Мы знакомы вот уже шесть лет, и вдруг эта Ручьева откуда-то взялась?
- Я думаю, наша с вами дружба не должна мешать моим сердечным делам, - еще резче выговорил Иргизов. - Мы ведь - друзья, не так ли?
- Иргизов, это жестоко с твоей стороны! - Лилия Аркадьевна притопнула туфелькой, и лицо ее снова подернулось горькой улыбкой. - Если хочешь знать, то дружба всегда перерастает в любовь.