- Сюда, в цепь, будем давать отпор белякам.
И, чтобы успокоить запаниковавших стрелков, уверенно добавлял:
- Сейчас наши пушки ударят.
Верхняя кромка берега с обнажившимися слоями глины вправо и влево все шире заполнялась приходившими в себя красноармейцами. Среди пехотинцев уцелело несколько командиров. Избавившись от первого потрясения, они тоже стали наводить порядок в обороне. Возвратившееся сознание подсказывало, что конная лава врага, с гиком надвигавшаяся с правого фланга, достигнув речки, уткнется в береговой откос, кони наверняка заартачатся и галопом не понесут своих всадников. Эта заминка - самый удобный момент для прицельного огня по врагу.
Как ни перетрусили красноармейцы, но большинство из них винтовок своих не бросило, сейчас их стволы выжидательно нацеливались на конный отряд казаков.
А в это время командир дивизиона Иванов до крови кусал себе губы и никак не мог принять решение. Подоспевшие в нужный момент снаряды он не мог тут же пустить в дело. Беспорядочно отступавшая пехота заслоняла
собой казачьи сотни, и ударь он из орудий прямой наводкой - снаряды могли бы выкосить ряды чужих и своих.
- Вот проклятье, - сквозь стиснутые зубы шептал дивизионный, не отходя от телефонного аппарата, соединявшего его с батареями.
Гоня впереди себя до роты бегущих красноармейцев и нещадно рубя отставших, озверевшие покровцы вплотную приблизились к речке. И тут произошло для них неожиданное. Залегшие на берегу красные, с таким трудом собранные артиллеристом Украинским, почти в упор резанули по казакам несколько винтовочных залпов. На поле вздыбились кони, с седел на землю полетели десятки убитых и раненых. Лава повернула назад.
- Наступила наша очередь, - просиял Иванов, отдавая четкие команды на открытие огня. - От нас далеко не ускачете.
Вражеские сотни накрыл огненный смерч. Снаряды батарейцев рвались в гуще конной лавы, таявшей буквально с каждой секундой. В безумии и отчаянии какой‑то вахмистр, кликнув группу казаков, на полном карьере, отколовшись от основного ядра, устремился к огневой позиции второй батареи, решив какой угодно ценой воздать возмездие красным артиллеристам. К прискорбию всех бойцов дивизиона покровцы ураганным налетом на боевые порядки батареи почти полностью вырубили два орудийных расчета, а пушки вывели из строя гранатами.
Жаль было погибших артиллеристов и пехотинцев, но полной катастрофы удалось избежать, враг не только не сомкнул кольцо окружения, а сам понес еще большие потери. Когда Украинский после разгрома прорвавшейся конницы белых увиделся с командиром дивизиона, тот обнял взводного и расцеловал:
- Спасибо, родной, если бы не твоя воля и находчивость, едва ли нам удалось бы уцелеть.
Однако частный этот и другие успехи, да еще в малом секторе, не сделали погоды. Вновь все обернулось горечью отступления соседних частей на свои прежние исходные позиции. Победы не получилось, хотя и поражения красйых войск враг не добился. Советские бойцы закреплялись в своих старых окопах.
Война - не театральное представление. Сколько в истории человечества было выдающихся полководцев, которые, осуществляя свои замыслы, вели легионы, не зная
поражений, а потом, утратив инициативу в силу разных причин, откатывались с войсками с занятой территории, теряя людей, честь и славу.
А здесь шла борьба беззаветно преданных революции рабочих и крестьян, еще слабо обученных, по преимуществу с неопытным командным составом, против своих вековечных врагов - эксплуататорских классов, вставших под ружье ради того, чтобы зубами, кровью, чем угодно - лишь бы возвратить себе право привилегированной жизни. На Кубани, где контрасты между полюсами борющихся высвечивались с особой силой, гражданская война принимала все более ожесточенный характер.
Всем смертям назло
Все лето 1918 года на Кубани и всем Северном Кавказе - это сплошная череда больших и малых сражений белых и красных с переменным успехом для тех и других. Кризисный зенит наступил, когда деникинская армия вылезла из своего логова и обрушилась на разрозненные части Северо - Кавказской Красной Армии, расположенные в районах Торговой, Песчанокопского, Белой Глины, Тихорецкой. За каких‑нибудь полтора - два месяца из битого, но не добитого яйца дракона проклюнулось и вымахало страшное чудовище, в своей потенции обещавшее разрастись до громадных размеров. Числом намного меньше, чем у красных, деникинские формирования отличались большой воинской выучкой, имели в достатке оружия и боеприпасов, половина всего первоначального состава представляла собой офицерские кадры. Все это, помноженное на удесятеренную классовую ненависть, делало дивизии врага опасной и грозной силой.
К сожалению, до конца 1918 года в Москве главное военное командование республики не придавало должного значения деникинскому нашествию на Кубань. Несмотря на героическое сопротивление красных войск, противник неудержимо продвигался вперед. 23 июня в его руках оказалось село Лежанка, 25 июня - станция Торговая, 11 Заказ 33,
28 июня - станица Великокняжеская, 6–7 июля - село Белая Глина и станция Ея. Находившийся здесь в пекле боев главком Калнин тщетно ожидал подмоги с Ростовского участка фронта - его распоряжение Сорокин не выполнил и свежую боеспособную дивизию не прислал. По - прежнему считая отпор немцам наиглавнейшей задачей, Сорокин удерживал свое 30–тысячное войско в пассивной обороне.
А за один день - 14 июля - деникинцы заняли не только прирельсовые станицу Терновскую и станцию По- рошинскую, но и весь Тихорецкий железнодорожный узел. События развивались настолько стремительно, что в плен едва не угодил сам главком Калнин. Захватив врасплох военкома А. С. Силичева, начальника штаба Балабина и военспеца Сосницкого, белые тут же их расстреляли.
О том, что происходило в ближайшей станице Тихорецкой, Ивану Украинскому поведал земляк - красноармеец, сумевший спрятаться от неожиданно ворвавшихся белых. Он переждал несколько дней в надежном убежище, а потом пробрался к красным в Кущевскую. Еще не придя в себя от пережитых ужасов, боец, волнуясь и сглатывая слова, рассказывал:
- Белые учинили дикую расправу над всеми пленными красноармейцами, командирами, советскими и партийными работниками.
- Что тебе известно о судьбе моего зятя Василия Букина, - нетерпеливо спросил Иван. - Ведь он был с тобой вместе в одном полку?
Красноармеец опустил голову, выдавил из себя:
- Нет Васи Букина. Его белые расстреляли.
Украинский заскрипел зубами. Овладев собой, задал
вопрос:
- А что с Фастовцом, председателем Совета?
Ответ был столь же ошеломляющим:
- Его повесили. Выдал родной дядя, бывший атаман.
Больше у Ивана не хватило сил расспрашивать бойца,
он уже и так понял, что счет убитым и измордованным белоказачьими шомполами идет на сотни и тысячи человек. Вдовой осталась его сестра Надежда, сиротой - маленький племянник. "Вот какая она, классовая месть врагов, - промелькнула в голове невеселая мысль. - Или они нас, или мы их прижмем к ногтю, иных шансов нет".
В Кущевскую Украинский приехал с передовой ненадолго, по поручению Иванова, разведать и распытать в
только что обосновавшемся здесь штабе Сорокина, чего можно теперь ожидать в связи с круто изменившейся обстановкой - полным захватом белыми единственной железнодорожной ветки Тихорецкая - Царицын, по которой до этого весьма удаленный от боевых действий армии военный совет Северо - Кавказского фронта хоть изредка, хоть что‑то присылал в подкрепление. А как теперь, откуда снабжаться оружием, боеприпасами, снаряжением, обмундированием, денежным довольствием? Ничего вразумительного узнать не удалось, командиры сорокинского штаба и сами не ведали, куда влечет их рок событий.
В том же штабном вагоне, занимая два купе, располагался политкомиссар Михаил Алехин со своими работниками. Неторопливый, вдумчивый комиссар встретил Ивана приветливо. Он знал разведчика - артиллериста по его боевым делам и как делегата третьего Всекубанского съезда Советов. После взаимных приветствий и разговора о сложившейся тяжелой ситуации краском попросил Алехина:
- Дайте мне рекомендацию для вступления в партию большевиков. Не могу больше оставаться беспартийным.
- Сделаю это с удовольствием, - присаживаясь за стол, ответил Алехин.
Он взял чистый лист бумаги и принялся писать рекомендацию. Начертав несколько слов, спросил:
- Ты с какого времени в красных войсках?
- Официально со 2 февраля. А фактически уже в январе воевал против филимоновцев.
Под рукой политкомиссара росла лесенка крупных букв, выстраиваемая уверенным почерком. Закончив писать, Алехин поднес к глазам текст, внимательно прочитал, затем, подавая документ Украинскому, произнес:
- Рекомендую и надеюсь, что ты будешь стойким ленинцем.
Потом Алехин подробно объяснил командиру артраз- ведки суть решений только что закончившихся учредительных съездов в Екатеринодаре по созданию единой партийной организации Северного Кавказа и объединенной Северо - Кавказской социалистической республики, проходивших под руководством Орджоникидзе.
- Перед лицом возросшей угрозы со стороны белых, - заявил Алехин, - требуется собрать воедино все силы юга России. Это поможет сплотить многочисленные народы и национальности Северного Кавказа.
Комиссар взял с нижней полки купе из большой кипы несколько газет, подал их Украинскому:
- Прочти сам и ознакомь своих артиллеристов. Здесь даются отчеты о съездах, посмотришь, кто избран секретарями Северо - Кавказского крайкома партии. Одного‑то из них ты хорошо знаешь по Тихорецкой - это Михаил Константинович Меньшиков.