В авторской документально-очерковой хронике в захватывающем изложении представлены драматические события в казачьей Черномории периода 1792–1800 гг. через судьбы людей, реально живших в названную эпоху.
Содержание:
С ИСТОРИЧЕСКОЙ ДОСТОВЕРНОСТЬЮ 1
Наследники запорожской сечи 1
Казачья Черномория 9
В персидском походе 18
Бунт 28
Расправа 37
С ИСТОРИЧЕСКОЙ ДОСТОВЕРНОСТЬЮ
200–летие переселения Черноморского войска "верных казаков" с южно - бугских земель на правобережье Кубани заметно повысило интерес кубанцев к тому теперь уже далекому времени, к каждому сохранившемуся в немногочисленных источниках факту, отражающему историко - социальную картину жизни, быта и борьбы первых поколений обживателей отвоеванного у турецких завоевателей благодатного южного угла русской земли.
А. Павлов взвалил на себя нелегкий исследовательский и писательский труд - воссоздать по весьма скудным печатным и рукописным источникам образ Федора Дикуна - смелого и справедливого человека из казацкой бедноты ("сиромы"), возглавившего известный противовластный бунт части казаков в Екатеринодаре в конце июля - начале августа 1797 года. Шел всего пятый по счету год жизни бывших запорожцев на новом месте. Сложности хозяйствования, неустроенность быта и без того прибавили тягот переселенцам. Но казак - вольный человек, и многим из них срочно предстояло отрядиться на Каспий, где участвовать в походе русских войск против персидской агрессии.
Невзгоды, выпавшие на долю воинов - черноморцев в "персидском походе", бессовестный обман их войсковым правительством и командованием экспедиционных войск по денежному и вещевому довольствию - эти и другие, более глубокие причины начавшегося классового расслоения казачества послужили детонатором к открытому бунту против властей "сиромы" и бедного "домового товариства".
История распорядилась таким образом, что выступление черноморской казачьей бедноты за свои права против угнетателей произошло на 28 лет раньше восстания дворянских революционеров - декабристов на Сенатской площади в Санкт - Петербурге. И этим оно значимо, в том непреходящее значение "персидского бунта" в истории классовой борьбы народов России за социальное раскрепощение и общественно - экономический прогресс. Имя вожака екатеринодарского народного бунта Федора Дикуна по праву должно занять достойное место в ряду самых чтимых предтечей свободы, равенства и братства. К сожалению, до сих пор о нем мало кто из граждан края знает, не говоря уже о стране в целом.
О личности Ф. Дикуна в архивах официальных сведений очень мало. О его родословной, отце и матери вообще ничего неизвестно. Должностные лица об этом умолчали, а в доносах упоминалась только его фамилия. Автору с большим трудом удалось восстановить некоторые детали службы Ф. Дикуна в разных подразделениях черноморской казачьей группы, выполнявшей наступательные и оборонительные операции по очищению каспийского побережья, земель азербайджанцев, армян и грузин от ага - мохаммедханских поработителей. Печатных публикаций о Дикуне прежде почти не было. О нем глухо упоминается в старопечатных источниках местного значения. Определенные сведения о Ф. Дикуне содержат протоколы судебного преследования, приговор и документы, свидетельствующие о его смерти.
События в книге излагаются в хронологической последовательности, что дает возможность более полно воспринять личность ее главного героя.
Л. А. СОЛОДУХИН,
кандидат исторических наук, профессор.
Наследники запорожской сечи
А какого рода я, то всякий про то знает, Кто по свету с думкой бродит, о счастье мечтает.
Казацкая песня
С лета 1792 года и до осени 1793 года из междуречья Днестра и Буга, вошедшего в состав южных владений России после недавней войны с Турцией, на таманские и кубанские земли, пожалованные казакам заново созданного Черноморского войска, переселилось 25 тысяч душ "мужска и женска пола". Путь их лежал морем и сухопутьем, люди плыли на гребных лодках, шли пешком, ехали подводами и на подседланных конях. Одни из них, согласно воинскому порядку, передвигались в полковых колоннах во главе со своими старшинами, другие следовали с семейными обозами, стадами домашней живности. Но и те, и другие были при оружии: с саблями, ружьями, пистолями, пиками. У переселенцев имелось немало артиллерийских орудий среднего и малого калибра.
Одетые в разноцветные свитки, широкие шаровары, с оселедцами на головах - сыны вольного казачества представляли из себя живописное зрелище. В мужское пестрое убранство и снаряжение вливалась мозаика белых, желтых, синих и иных платков и платьев казачьих жинок и девчат, холстинная пестрядь стариков и старух, рассте- гань малолетней детворы. Пыль, дождь, солнцепек, морось - ничто не могло остановить эту массу искателей лучшей доли с характерами усердных трудяг, бунтарей и вольнодумцев.
Четырьмя основными потоками выплеснулись казачьи волны к древнему поселению на Таманском полуострове - Фанагории, и в самый крутой изгиб бешено мчащей свои воды реки Кубани - к Карасунскому Куту, где полтора десятка лет назад полководец Александр Суворов основал военный пост Ореховатый. С той поры турки до их поражения в последней войне вновь владели этой землей, изрядно она запустела.
Вокруг простирались необозримые заросли трав, а в прибрежных топях степных рек и озер, в лиманах Причерноморья и Приазовья сплошной стеной под ветром качались камышовые джунгли с мириадами малярийных комаров и иного гнуса, нещадно донимавших все живое. И все же южные кубанские черноземы неодолимо притягивали к себе людей, как магнит. Весна, лето и осень соткали здесь будто нескончаемый радужный праздник жаркого солнца, нередких и обильных дождей, щедрых урожаев хлеба, винограда, огородной и садовой всякой всячины. Влекло сюда обилие водоемов и рыбы в них, раздолье для охоты на диких животных и птицу. А зима - будто сон на рассвете: пришла и тут же ушла, нет ее, как правило, мягкая, короткая, лишь в отдельные годы дающая знать о себе по - настоящему.
Тот благодатный уголок природы россияне знали давно - почитай восемь веков, со времен основанного ими Тмутараканского княжества, собрата Киевской Руси. Захирело, забылось былое, да не совсем. В пору царствования Петра I не здесь, так рядом - по низовьям Дона да по Каспию до Дербента - прошлись с победами русские войска. Попозднее - пролегла их Кавказская оборонительная линия у Моздока и Ставрополя до крепости Суворовской, что звалась затем крепостью Усть - Лабинской. Возвышалась она на безлесном, головокружительном крутоя- рье, нависшем над рекой. По ее бокам, вправо и влево, маячили сторожевые вышки с постоянными наблюдателями. Отсюда, как на ладони, представала взгляду многоверстная низменная равнина с поселениями и кочевьями черкесов и ногаев, подданных турецкого султана.
Теперь от этой крепости до впадения Кубани в Черное море образовывалась новая кордонная линия, тут шла граница, закрепленная Ясским договором с Турцией. И обживать ее, и охранять поручалось выходцам из Запорожской Сечи, временно обитавшим на последней своей территории - в наспех заселенных казаками Слободзее да Алешках, Солонихе да Гниле, Терновке да Песчанке, Чич- калее да Карагаше, а всего - в 24 пунктах проживания, отведенных князем Потемкиным без санкции государыни и сената. "Светлейший" не страдал избытком альтруизма, он скорее был расчетливым прагматиком. Пока шла последняя война с турками, он не раз удостоверился в надежности, преданности и доблести запорожских казаков, поступивших к нему на службу. Очаков, Измаил, Хаджибей и длинный ряд других с бою взятых городов и крепостей у турок - то заслуга не только русской армии, но и лучшей части запорожского казачества, оставшегося верным единой родине - России. Оттого Потемкин приблизил к себе его лихих предводителей - Сидора Белого, Захария Чепе- гу, Антона Головатого, десятки других полковников и есаулов.
И хотя уже ушел из жизни, по выражению поэта, "странный Потемкин", но его воспылавшая приязнь к казакам сохранилась, перешла на влиятельных сановников и самою императрицу Екатерину II. Их храбрость, мужество и находчивость в минувшей кампании против турок отмечал в реляциях Суворов, его боевые награды удальцам приходили на Кубань даже тогда, когда сам он находился в далеком италийском походе, преодолевая со своими чудо - богатырями заснеженные и неприступные Альпы.