Как и абсолютное большинство делегатов, Украинский с большим воодушевлением голосовал за резолюции съезда об оказании немедленной помощи центральной России хлебом, создании единой Кубано - Черноморской социалистической республики, как части "великой Российской Социалистической Федеративной Республики", отстранении А. И. Автономова от командования Северо - Кавказской Красной Армией, избрании нового состава Кубано- Черноморского ЦИК.
В заключительный день работы съезда принималась общая резолюция, в которой каждый делегат обязывался широко вести пропаганду решений съезда, быть в авангарде всех социалистических преобразований в крае. Увлеченный всеобщим подъемом, в порыве переполнявших его чувств, фронтовой разведчик - артиллерист с особым удовлетворением воспринял слова резолюции о том, что "там, где земля не отобрана у помещиков и кулаков - надо отобрать, где земля не распределена между беднейшими крестьянами, казачеством - надо распределить". Этой фразе он аплодировал горячо, самозабвенно, так, что Лунев тронул его за локоть и шутливо сказал:
- Побереги, Ваня, свои ладошки, а то ненароком отобьешь и браунинг не удержишь.
- Удержу, - засмеялся Иван. - Есть еще сила,
Если о работе II Всекубанского съезда Украинский был
осведомлен в апреле в основном по рассказу своего земляка, председателя Тихорецкого станичного Совета Фастовца, то теперь все трехдневные дебаты на III съезде прошли у него на глазах, с его участием, еще больше обогатили его политический опыт.
Во время съезда для делегатов не устраивалось каких- либо специальных культурных развлечений. В свободные вечерние часы они сами организовывали свой досуг. Большинство предпочитало просто отдых в гостинице, кое‑кто ходил в кинематограф и летний городской театр. В те дни театр "радовал" зрителей пьесой Арцыбашева "Закон дикаря". Выйдя вечером на Красную и остановившись в парке возле храма Мельпомены, Украинский в нерешительности разглядывал броские афиши.
- Давай, друг, посмотрим пьеску, - предложил ему незнакомый фронтовик, по всей видимости, воспылавший желанием подшлифовать свой культурный кругозор, пользуясь пребыванием в Екатеринодаре.
Иван сначала замялся с ответом, а потом бодро сказал:
- Пошли. Скоротаем вечер.
Новоиспеченные театралы получили билеты и заняли свои места. Иван тут же отметил про себя, что публика‑то в основном - не ему чета. Густо веяло дорогими духами, в креслах восседали набриалиненные мужчины и разодетые дамы с веерами и миниатюрными биноклями, военных среди них оказалось немного. "И потянула же меня сюда нечистая сила", - с досадой подумал краском. Но
задний ход давать уже было поздно. Открылся занавес на сцене, и зал огласился аплодисментами. Началось действие пьесы.
Автор и постановщики спектакля смачно подали на потребу зрителю главную героиню - Ларису Владимировну, женщину широких взглядов и смелых побуждений, начисто отринувшую все моральные устои и добродетели. Актриса, исполнявшая ее роль, в легкомысленном одеянии, с откровенными инстинктами самки охотилась за своими кумирами.
- Прелестна! - в волнительном захлебе произнесла густо напомаженная особа средних лет, по забывчивости склонившись к уху Украинского.
Тот прямо‑таки опешил от неожиданности.
- Кто? Эта лярва прелестна? - повернувшись к соседке, возмущенно спросил он.
И сам же ответил, несколько сглаживая резкость:
- Пошлятиной пичкают, а вы восторгаетесь.
Дама снисходительно глянула на краскома, с деланым сожалением произнесла:
- Вам недоступна красота, ее вам не понять.
- Еще как все понятно, - отбрил Украинский. - Этим пьесам место в помойной яме.
Тронув за рукав своего случайного спутника, Иван тихо ему сказал:
- Я ухожу. А ты как знаешь - можешь досматривать до конца.
И с тем покинул зал. Его душа не принимала подобного рода искусства, нравственное его здоровье отторгало от себя вредоносные вирусы.
Хотя настроение после спектакля заметно ухудшилось, тем не менее, встретившись снова с друзьями - соратника- ми по съезду, он опять обрел душевное спокойствие, уверился в том, что отныне дела на фронте и в тылу пойдут лучше, что новый командующий И. К. Калнин наведет порядок в армии. Его аттестовали на съезде с самой лучшей стороны: латыш по национальности, член партии с 1904 года, до этого командовал 3–м латышским советским стрелковым полком.
Увы, многое, о чем хорошо думалось, не сбылось. Возвратившись на свой боевой участок, Украинский буквально через несколько дней узнал о тяжелом поражении 10- тысячного десанта красных войск под Азовом, отправлен
ного из Ейска с санкции Калнина и Сорокина на кораблях Азовской военной флотилии. Войска понесли невосполнимый урон, погибли закаленные и храбрые бойцы революции, чей энтузиазм и боевой порыв так могли бы пригодиться на других, более важных участках фронта и прежде всего в борьбе с деникинской армией.
Мало того, что из похода не возвратилось большинство десантников и боевых кораблей, германское командование предъявило ноту протеста советскому правительству по поводу десанта, вследствие чего В. И. Ленин и нарком иностранных дел Г. Я. Чичерин были вынуждены сделать серьезное предупреждение руководству Ейской группы войск. Неудача под Азовом вызвала глухое недовольство у красноармейцев и среди командного состава.
Чтобы реабилитироваться за провал десантной операции, Сорокин организовал 18 июня наступление наших войск под Батайском, в районе Кагальницкой - Мечетинс- кой. Сюда было стянуто немало красных частей первой и второй колонн, в полосу наступления выдвинулся и конно - артиллерийский дивизион, в котором служил Украинский.
- Сопровождать пехоту огнем и колесами, - приказал артиллеристам командир дивизиона Иванов. - Разведчикам находиться при мне.
Занималось раннее июньское утро. Солнце заливало окрестности ярким светом, обещая жаркий и долгий день. В полосе поддерживаемого пехотного полка красноармейцы изготовились в окопах к броску вперед на позиции белых. В таком же напряженном ожидании находились и бойцы соседних красноармейских частей.
Началась артиллерийская подготовка. Красные батареи ударили дружно, согласованно. Мощный вал артиллерийского огня катился по всему переднему краю противника. Метко били по врагу и батарейцы конно - артилле- рийского дивизиона.
Вслед за огневым валом в рост поднялась пехота и с винтовками наперевес ринулась в атаку.
- Ура! - тысячеустно разносилось вокруг.
Захватив первую и вторую траншеи неприятеля, пехота пошла дальше, не встречая серьезного сопротивления. К 10 часам она продвинулась на 5–8 верст. В боевых порядках стрелков следовали и полковые трехдюймовки. Взмокшие от пота, уставшие, но счастливые артиллерис
ты тут же занимали новые огневые позиции и спешно устанавливали свои орудия.
- Кажется, наметился успех, - обозревая сектор наступления, сказал командир дивизиона.
А затем, повернувшись к Украинскому, озабоченно распорядился:
- Давай‑ка, Ваня, быстренько двигай к упряжкам с зарядными ящиками, проверь наличие снарядов и потребуй от ездовых бдительного несения службы.
Орудийные передки располагались примерно в полуверсте от батарей, в долине степной речушки, поросшей ивовыми кустарниками и высокой травой. Взяв с собой разведчика, Украинский ходким шагом направился к речке. Он застал ездовых за безобидным и мирным занятием. Они выпрягли лошадей из передков и, удерживая в поводке, подпасывали разнотравьем у самой кромки воды.
- Вы что, сказились? - повысил голос на красноармейцев командир артиллерийской разведки. - Бой еще не кончился, а вы уже коней повыпрягали. А вдруг понадобится поднять пушки на передки или беляки прорвутся?
Отчитав бойцов со всей командирской строгостью, Иван уже более спокойно приказал:
- Все упряжки привести в полную готовность.
Чуть помедлив, добавил:
- На скате установить непрерывное наблюдение.
Занявшись подсчетом боекомплекта, Украинский через
15-20 минут услышал какой‑то непонятный, все отчетливее доносившийся гул, растекавшийся с правого фланга.
- Товарищ командир! - вдруг услышал Украинский зов наблюдателя. - Впереди шось маячить…
Иван поднялся на скат и с содроганием увидел трагическую картину. Растянувшись на добрую версту, к речке во весь дух порознь и отдельными кучками бежали красноармейцы в расстегнутых гимнастерках, с перекошенными от испуга лицами. Самый резвый из них, оторвавшийся от всех, поравнявшись с артиллеристом, дико вращая глазами, закричал:
- Рубите постромки и тикайте быстрее! Нас белая конница окружает.
Выхватив из кобуры браунинг и направив его на беглеца, Украинский, задыхаясь от переполнявшей его ярости, прохрипел:
- Со страху очумел, паразит!
Рванув за шиворот красноармейца, Иван придавил его к земле за естественным приречным бруствером, угрожающе произнес:
- Оборону здесь держать будешь. Иначе пристрелю, как собаку.
В доли секунды он отдал приказ повозочным скакать к батареям, где сейчас особенно нужны были снаряды. Одному из них бросил отрывисто и резко:
- Передашь Иванову, что я остался здесь задерживать пехоту для отражения атаки белой конницы. Пусть огневики нас хорошо поддержат.
Одна за другой упряжки со снарядными передками, грохоча по кочковатому грунту с еле приметными тропками, выбитыми скотом, понеслись по своим маршрутам. Со своим разведчиком и запасным ездовым Иван взбежал на скат к задержанному им стрелку. Сюда приближалась основная масса отступленцев.
Как только они, запыхавшись от бега, выскакивали к речному склону, Иван, с двух сторон прикрытый винтовками бойцов, размахивая браунингом, властно и громко командовал: