"Плачет от радости", - подумал Вихров. Ему захотелось что-нибудь подарить девочке. Он растерянно шарил по карманам, но в них ничего не было, кроме табака и бумаги. Сачков, заметив смущение командира, пришел ему на помощь и подал Вихрову расшитую тюбетейку, купленную им в Каттакургане. Подивившись в душе на доброту взводного, Вихров тут же одарил девочку, которая, сунув сахар в рот, широко раскрытыми благодарными глазами смотрела на бойцов.
Вихров молча тронул лошадь.
Обогнув рисовое поле, дорога круто поднялась вверх и вывела отряд на вершину перевала.
- Вот и Ак-Тюбе, - сказал Гриша, показывая на широкую панораму лежавшего под горой кишлака.
Селение утопало в буйной листве кудрявых разросшихся талов, приземистых карагачей и огромных развесистых тутовых деревьев. Среди зелени виднелись плоские крыши глинобитных кибиток и блистающая мозаикой голубая мечеть. В стороне стоял на холме похожий На древнюю крепость большой дом, обнесенный высоким дувалом с росшими вдоль него островерхими тополями. Поля джугары с белыми, словно вылепленными из воска овальными шапками на длинных, выше человеческого роста, тонких, хрупких стеблях, начинаясь у самой подошвы гор, подходили к стенам кишлака.
"Как красиво вокруг. И как плохо здесь живут люди", - подумал Вихров.
С мягким топотом полуэскадрон вошел в кишлак. Вихров решил расположиться биваком на площади в тени деревьев у хауза. Было приказано выставить охранение.
Отовсюду сбегались дехкане. Кто нес ковер, кто сушеный виноград или лепешки. Двое мужчин вкапывали около пруда большой чугунный котел. Третий вел на веревке барана. Остальные - тут было почти все мужское население кишлака - расселись, поджав ноги, вдоль хауза и, оживленно переговариваясь между собой, поглядывали на красноармейцев.
Один из дехкан обратился к Вихрову с каким-то вопросом.
- Спрашивает, почему командир, а без бороды… - перевел Гриша, опускаясь на ковер рядом с Вихровым. - Борода здесь в почете. Считается признаком мудрости, - пояснил переводчик. - А этот вот спрашивает, - он кивнул на старика в зеленой чалме, - почему командир, а на кобыле… Тут так не ездят. Нужно достать вам жеребца.
- Гриша, смотрите, сколько народу, - сказал Вихров, оглядываясь. - Откроем митинг. Переводите, что я буду говорить.
- Слушайте, дехкане! - крикнул Гриша, поднявшись с ковра. - Будет говорить командир!
Народ насторожился.
- Командир приветствует вас от лица Красной Армии, которая находится здесь, в Туркестане, чтобы помочь вам избавиться от басмачей, грабящих и разоряющих ваши кишлаки и аулы, - перевел Гриша, выслушав Вихрова. - Красную Армию послал сюда великий человек. Зовут его Ленин. Он хочет сделать так, чтобы во всем мире людям жилось хорошо.
Долго еще говорил Вихров; по лицам дехкан было видно, что его слова трогают их за живое, доходят до них. Они перешептывались, видимо, обмениваясь впечатлениями. До Вихрова донеслось слово "якши"- хорошо.
Он хотел продолжать, но в это время в глубине улицы послышались крики.
За черноволосым юношей со скуластым монгольским лицом бежал тучный бородатый старик.
- В чем дело? - спросил Вихров.
- Сейчас узнаю, - сказал Гриша, прислушиваясь.
Дехкане горячо заговорили между собой.
- Понятно, - сказал Гриша. - Это бай Шер-Мухаммед.
- Я его купил! Я за него деньги платил! А он, шалтай-болтай, не хочет работать! - яростно кричал Шер-Мухаммед, схватив юношу за руку.
И хотя Вихров не понимал его речи, ему все же сразу стало понятно, что этот злой старик желает плохого юноше с монгольским лицом.
Гриша, поднявшись во весь свой исполинский рост, сказал что-то Шер-Мухаммеду.
- Я могу бить его, убить, утопить, как собаку! Я за него деньги платил! Этот проклятый локай не хочет работать! - закричал Шер-Мухаммед. - Пускай начальство рассудит.
- Ишь, проклятый! Чуете, что говорит? - возмутился Латыпов. - Живого человека купил!
Вихров почувствовал, как щеки у него загорелись от гнева:
- Передайте старику так, чтобы слышали все. Передайте ему, что никаких рабов больше нет. Передайте всем, что мы пришли сюда не бить людей, а освободить их!
Гриша громоподобным голосом стал объяснять дехканам, что сказал Вихров.
В толпе послышался одобрительный говор.
- А теперь скажите старику, - продолжал Вихров, когда Гриша закончил свое выступление, - скажите, что этого парня я беру к себе, в гарнизон. А если он считает, что я не прав, то может жаловаться в Каттакурган, в исполком. Там ему объяснят, кто из нас прав.
Гриша перевел.
Шер-Мухаммед затрясся от злобы. Его полное лицо исказилось. Он начал что-то выкрикивать.
- Что он говорит? - спокойно спросил Вихров.
- Поеду, говорит, самому товарищу Шарипову жаловаться.
- Пусть торопится. А теперь скажите, чтоб он уходил, - сказал Вихров, с угрозой посмотрев на Шер-Му-хаммеда.
Выслушав Гришу, старик кинул злобный взгляд на командира и, бормоча что-то, пошел вниз по улице.
- А верно, как бы вам не было из-за него неприятностей, - сказал Гриша, показав на молодого локайца.
- Ничего, это не старый режим… Спросите, как его имя?
- Его зовут Парда.
- Постойте, а что это у него за значок? - разглядел Вихров на лбу юноши синюю шестиугольную звездочку.
- Он проданный в рабство… Если кого продадут, выжигают значок.
- Какое варварство, - ужаснулся Вихров. - Но ведь это давно запрещено.
- Мало ли что, - сказал Гриша. - Они из Восточной Бухары покупают… Ну, а женщинами и здесь тайно торгуют… Да, женщинам совсем плохо живется. Сами посудите. Ну, к примеру, бай Шер-Мухаммед старик уже, семьдесят лет, а младшей жене тринадцать…
- С этим надо кончать, - сказал Вихров.
- Товарищ командир, вот и обед наш поспел. - Гриша кивнул в сторону котла, возле которого старик повар раскладывал дымящийся плов в большие деревянные чашки.
- Какой вежливый и гостеприимный народ, - заметил Вихров.
- Да. Между прочим, они, говорят, еще вчера знали, что мы приедем.
- Знали? Кто же мог им сообщить?
- Длинное ухо, молва, - сказал Гриша. - А там кто его знает…
После обеда Вихров, договорившись с аксакалом, занял под гарнизон стоявший на холме и похожий на крепость большой зимний дом местного богача, который жил в летнем доме в саду.
Позвав Гришу, Вихров долго разговаривал с Пардой и пришел к убеждению, что с помощью юноши, хорошо знавшего кишлак, ему удастся сплотить дехкан против пособников басмачества - баев.
Было далеко за полночь, когда он вместе с Гришей вышел из балаханы на глинобитную плоскую крышу. В темном небе ярко сияли звезды. Вокруг стояла такая тишина, что слышно было, как внизу, под навесом, тяжело вздыхали лошади.
Во дворе послышались шаги.
- Кто это? - спросил Вихров, нагибаясь и примечая силуэт человека.
- Я, товарищ командир! - отозвался взводный Сачков.
- Чего не спите?
- Посты проверял.
Сачков постоял некоторое время, думая, что его еще о чем-нибудь спросят, и, не дождавшись, тихо пошел по двору.
Внезапно до слуха Вихрова донеслись какие-то странные звуки. Казалось, где-то плакал и смеялся ребенок.
Он прислушался.
Плач, теперь уже многоголосый, вдруг перешел в заливистый хохот.
- Что это такое? - спросил он у Гриши.
- Шакалы… Подлый и трусливый зверь. Все равно как эти баи, - сказал Гриша, кивнув на кишлак. - Я все думаю: пройдет несколько лет, и настанет здесь такая жизнь, что люди сами не поверят, как они жили когда-то. Да-а. А сейчас надо им крепко помочь.
- Конечно, - подхватил Вихров. - Для этого мы сюда и пришли…