Надо сказать, что Гом умел найти подход к человеку. Он вызывал вас на разговор, на откровенность, делал вид, будто искренне в вас заинтересован; думаю, что на какую-то минуту и в самом деле был заинтересован. Он был узником в своем кабинете, и мелкие подробности внешнего мира поражали его своей новизной; он тешился ими, как арестант появлением живой мышки или листочком, занесенным сквозь оконную решетку. Я сказал:
- Мы проведем медовый месяц в Борнмуте.
- Ну, это, по-моему, неверное решение. Чересчур тривиально. Вам надо повезти вашу молодую даму на юг - в бухту Рио-де-Жанейро...
- Боюсь, что мне это не по средствам, сэр.
- И вам полезно позагорать, мистер Бертранд. Вы бледны. Вам могут посоветовать и Южную Африку, но она ничем не лучше Борнмута.
- Боюсь, что все-таки...
- Идея, мистер Бертранд! Вы с вашей прекрасной молодой женой поедете на моей яхте. Все мои гости сходят на берег в Ницце и Монте-Карло. Тридцатого я вас там подберу. Мы поплывем вдоль берегов Италии, к Неаполитанскому заливу, Капри, Искии...
- Боюсь, сэр, что это сложно. Я очень, очень вам признателен, но мы венчаемся как раз тридцатого.
- Где?
- У Святого Луки. На Мейда-хилл.
- В церкви Святого Луки! Ну вы и тут чересчур тривиальны, друг мой. А с молодой красивой женой тривиальным быть нельзя. Надо полагать, что она молодая, мистер Бертранд?
- Да.
- И красивая?
- По-моему, да, сэр.
- Тогда вам надо венчаться в Монте-Карло. В мэрии. Со мной в качестве свидетеля. Тридцатого. А ночью мы отплывем в Портофино... Это будет лучше, чем у Святого Луки и в Борнмуте.
- Но ведь, сэр, там непременно возникнут формальные трудности...
Но он уже вызвал мисс Буллен. По-моему, из него вышел бы прекрасный актер: он уже перевоплотился в Гарун аль-Рашида, который мог вытащить человека из небытия и сделать его властителем округи. Мне пришло в голову, что ему к тому же хотелось, чтобы Бликсон его чуточку приревновал. Вроде как в истории с дворянским титулом. Бликсон, как видно, замышлял заполучить на обед премьер-министра. А это приглашение ему покажет, до чего Дрютеру наплевать на чины. И обесценит для Бликсона успех в высших кругах.
Мисс Буллен появилась со вторым стаканом молока.
- Мисс Буллен, пожалуйста, организуйте через нашу контору в Ницце венчание мистера Бертранда в Монте-Карло в четыре часа дня тридцатого числа.
- Тридцатого, сэр?
- Там могут быть затруднения с вопросом о местожительстве, пусть они это уладят. Пусть включат его к себе в штат на истекшие полгода. Надо связаться и с британским консулом. Вам, пожалуй, стоит созвониться по телефону с мосье Тиссаном, но мне со всем этим не надоедайте. Я больше об этом деле слышать не желаю. Да, и сообщите сэру Уолтеру Бликсону, что мы обнаружили ошибку в машинах "Револг". Их надо немедленно сменить. Пусть проконсультируется у мистера Бертранда, он ему посоветует, что надо сделать. Об этом я тоже не желаю больше слышать. Сегодня утром эта неразбериха в счетах нас очень утомила. Что ж, мистер Бертранд, значит, до тридцатого. Захватите с собой Расина. Об остальном позаботится мисс Буллен. Договорились. - Это он так считал, но ведь надо было спросить еще и Кэри.
5
На следующий день была суббота. Я встретился с Кэри в "Волонтере" и проделал с ней всю дорогу до дома пешком: стоял один из тех весенних дней, когда улицы Лондона пахнут загородом; из Гайд-парка, Грин-парка, Сент-Джеймса и Кенсингтонских садов на Оксфорд-стрит доносятся запахи цветов, запахи деревьев.
- Ах, - сказала она, - как бы я хотела, чтобы мы могли уехать далеко-далеко, где очень жарко, очень весело и очень...
Мне пришлось дернуть ее за руку, а то она попала бы под автобус. Я вечно спасал ее от автобусов и такси, меня поражало, как она остается в живых, когда меня нет рядом.
- Что ж, это мы можем, - сказал я, и, пока мы дожидались зеленого света, я ей все рассказал.
Не знаю, почему я ждал от нее возражений; может, потому, что ей так хотелось венчаться в церкви, с хором, свадебным пирогом и всей этой ерундой.
- Ты только подумай, - сказал я, - выйти замуж в Монте-Карло, а не на Мейда-хилл. Море под горой, и тебя ждет яхта... - Так как сам я там никогда не был, описание на этом кончилось.
- В Борнмуте тоже море, - сказала она. - Так, по крайней мере, мне говорили.
- А итальянское побережье?
- В обществе твоего мистера Дрютера?
- Мы не будем с ним жить в одной каюте, а отель в Борнмуте вряд ли будет необитаемым островом.
- Милый, я так хотела венчаться в церкви Святого Луки.
- Ты только представь себе мэрию в Монте-Карло, - мэра во всем его одеянии и... и...
- А разве это считается браком?
- Считается, считается.
- Вот было бы хорошо, если бы не считалось, и, вернувшись, мы могли бы обвенчаться у Святого Луки.
- Тогда мы там жили бы во грехе.
- Мне так хочется пожить во грехе.
- Пожалуйста, - сказал я. - В любое время. Хоть сегодня.
- Ну, Лондон не в счет, - сказала она. - Это было бы просто прелюбодеяние. Жить во грехе. Это же полосатые тенты, двадцать семь градусов в тени, виноград... и веселенький купальный костюм. Кстати, мне надо купить новый купальный костюм.
Я подумал, что уже все в порядке, но ей попался на глаза один из острых шпилей, торчащий над платанами в сквере напротив.
- Мы же разослали всем приглашения. Что подумает тетя Мэрион? (Она жила у тети Мэрион с тех пор, как ее родители погибли во время бомбежек.)
- А ты расскажи ей правду. Ей будет гораздо приятнее получать цветные открытки из Италии, чем из Борнмута.
- И священник будет обижен.
- Утешится пятеркой.
- Никогда не поверит, что мы действительно женаты. - Но минуту спустя она добавила (возобладала природная честность): - Как это будет здорово!
Потом маятник снова качнулся назад, и она задумчиво продолжала:
- Ты-то берешь костюм напрокат, а я уже подвенечное платье заказала.
- Успеешь переделать его на вечернее. Все равно ему этого не избежать.
Впереди маячила церковь: уродливая как смертный грех, однако ничуть не уродливее Святого Луки. Серая, как кремень, в пятнах копоти, с красноватыми наружными ступенями цвета глины и текстом на доске, гласившим: "Придите ко мне обремененные", словно говоря: "Оставь всякую надежду". Там как раз кончилось венчание, и у дверей толпились убого принарядившиеся девицы с детскими колясочками, визжащими детьми и собаками и угрюмые пожилые матроны, которые, казалось, вот-вот разразятся руганью.
Я сказал:
- Давай посмотрим. Ведь и с нами может быть такое.
Из церкви вышла и выстроилась на ступеньках целая стайка девушек в длинных лиловых платьях и голландских чепцах; они испуганно глядели на нянек и матрон, кое-кто из них нервно хихикал - и не мудрено! Два фотографа нацеливали свои аппараты на вход, - на арку, украшенную каменными листьями клевера, - и оттуда наконец появились жертвы в сопровождении шайки родственников.
- Ужас, - сказала Кэри, - просто ужас! Подумать, что это могли быть мы с тобой!
- Ну, знаешь, у тебя еще не растет зоб, а я, я, черт возьми, не краснею как рак и знаю, куда девать свои руки.
Новобрачных ждал автомобиль, увитый белыми лентами, а подружки вынули пакетики с розовыми лепестками и стали забрасывать ими молодоженов.
- Им еще повезло, -: сказал я. - Риса в продаже не хватает, но я уверен, что тетя Мэрион сумеет нажать на хозяина бакалеи.
- Вот уж она не станет этого делать!
- Знаешь, на свадьбе ни на кого положиться нельзя. Она пробуждает в людях странное атавистическое зверство. Теперь, когда у них нет права первой ночи с невестой, они накидываются на жениха. Смотри! - сказал я, сжимая руку Кэри.
По указке одной из угрюмых матрон к дверям машины подкрался маленький мальчик, и, когда жених нагнулся, чтобы туда сесть, он изо всех сил швырнул горсть риса прямо в лицо несчастному.
- Когда в твоем распоряжении всего один стакан риса, тебя учат швырять его прямо в глаза врагу.
- Но это ужасно! - сказала Кэри.
- Дитя мое. Это зовется венчанием в церкви.
- Но у нас все будет иначе! Очень скромно - только близкие родственники.
- Ты забываешь об условностях. Тут срабатывают христианские традиции. Тот мальчишка даже не родственник. Ты мне поверь. Я знаю. Сам венчался в церкви.
- Ты венчался в церкви? Почему ты мне этого не сказал? Ну, тогда я предпочитаю брак в мэрии. А ты, может, и в мэрии венчался?
- Нет, это у меня будет в первый раз. И в последний.
- Ах, господи, - воскликнула Кэри, - сплюнь через плечо!
И вот, две недели спустя, она терла колено лошади, накликая удачу, а теперь вокруг нас простирался огромный пустой вестибюль отеля в Монте-Карло. И я сказал:
- Вот наконец мы одни, Кэри. (Нельзя же было принимать в расчет портье, кассира, швейцара, двух лакеев с нашими чемоданами и пожилой пары на диване, потому что, как мне сказали, мистер Дрютер еще не приехал, и ночью мы будем предоставлены сами себе.)