Часть вторая
XIX
Зайдя в один прекрасный день к фру почтмейстерше, аптекарь Хольм отвесил поклон и сказал:
- Спасибо, у меня все в порядке. А у вас?
Та, глядя на него, рассмеялась и ответила:
- Вам бы все паясничать!
Хольм:
- Виноват! Я это сказал, чтобы отвести от себя ваш гнев, потому что я вас так долго не навещал. Только это враки, что у меня все в порядке. А как у вас?
Фру Хаген бросила на него пристальный взгляд:
- Ясно, вы опять заглянули к Вендту в гостиницу и подзаправились.
- Не очень, а так, самую малость. Но на меня столько всего свалилось. Например, я до сих пор не могу избавиться от вдовы Сольмунна, будь она неладна.
- Вдовы Сольмунна? - задумчиво переспрашивает фру Хаген и покачивает головой.
- Ну которую я вынужден был перевести на пособие, потому что не мог прокормить ее с детьми.
- И что же с ней такое?
- А вот что. Прогуливаюсь я этак невинно и беспечно по Северному селению. Вдруг откуда ни возьмись - вдова. Подкараулила меня и давай ломать руки и утирать слезы: не могу ли я ей помочь, если б я только знал, как она нуждается! С того дня я в Северное - ни ногой. Есть в нем что-то такое зловещее, вам не кажется? Печать убожества. Куда приятнее гулять по Южному, правда ведь? Там не так печально и мрачно.
- А разве вы не прогуливаетесь по новой горной дороге? - спрашивает фру Хаген.
Хольм на миг растерялся.
- Я говорю сейчас о Южном селении. Если выбирать из двух, я предпочитаю Южное. Там я спокойно брожу, там не живет вдова Сольмунна, а по вечерам, возвращаясь домой, я слышу божественный голос Гины, которая кличет с горы свое стадо.
- Мне так и не довелось услышать, как она его кличет.
- Ну а сегодня вдова Сольмунна притащилась ко мне в аптеку, - продолжал Хольм. - В аптеку! Почему я к вам и пришел. Она, дескать, погрязла в бедности и не знает, как быть, и все по вине властей. Не то чтобы они с детьми помирали с голоду: кое-какую еду они получают, а также немножко кофе, и патоку, и соль, и тимьян. Иной раз им удается выпросить позволение пройти в кино без билета. Но вот с одеждой обстоит намного хуже: ни обуви, ни нижнего белья, а с постельным - так и совсем беда. Она задрала подол и показала мне, что, кроме тонкого ситцевого платьишка, на ней ничего нету, а еще предложила пойти к ней домой поглядеть на их простыни, правда, прибавила, что ей даже стыдно меня об этом просить. "Да разве я в этом что понимаю!" - "Нет-нет, вы все понимаете!" Как бы там ни было, а я должен был идти с ней к властям. Но и то сказать, она шла в своем ситчике и стучала зубами от холода, день-то сегодня прохладный. Только ушли мы с пустыми руками. Белье, постельное белье? И речи быть не может! И вообще, ее бедность не настолько уж вопиющая, поэтому чиновник лишь покачал головой и ничего не дал.
Хольм умолк и посмотрел на фру Хаген.
- И что же дальше?
Хольм:
- А вот послушайте: завтра вдова Сольмунна придет ко мне в аптеку со своими простынями.
- Ну это уж чересчур!
- Она намерена мне их показать.
- Но вы-то тут при чем? - спрашивает фру Хаген.
- Ни при чем, видно, они принимают меня за санитарную службу или что-то в этом роде.
- Невероятно.
- А я вам что говорю! Она пообещала принести и те простыни, которые она под себя подстилает, и те, которыми она с детьми укрывается. Они, мол, запросто уместятся у нее под мышкой.
- Тут не знаешь, то ли смеяться, то ли плакать.
- Ну, ни плакать, ни смеяться я не стал, - сказал Хольм, - однако я в растерянности. Первым делом я пошел в гостиницу к Вендту и выпил виски с содовой. Но поскольку это не помогло, то я прибег к средству, о котором знал понаслышке: выпил двойную порцию. После чего пришел к вам.
- А что вам тут понадобилось? - спросила фру Хаген.
Хольм:
- И вы еще спрашиваете! Человек лежит на эшафоте, а вы ему говорите: "Что вам тут понадобилось?"
- Ха-ха! А вы не могли бы послать к вдове вашего лаборанта и попросить ее не приносить простыни?
Хольм:
- Наверное, мог бы. Но сейчас я засадил лаборанта за пасьянс, который у меня никак не выходит. Это займет у него целый день.
- Похоже, все вы там в аптеке перепились, - заметила фру Хаген.
- Кроме фармацевта. Да нет, все трезвые. Но когда пасьянс упорно не выходит и ты должен раскладывать его снова и снова, это все равно что наказание за грехи, бывает, просидишь и до четырех ночи. В этом году с пасьянсами нет никакого сладу.
- Пасьянсы! - презрительно сказала фру Хаген.
Хольм:
- Ну да, но у меня есть еще и кошка.
- Кошка? Час от часу не легче!
- Не говорите так, фру Хаген. Эта кошка прожила у меня несколько лет и, как мне кажется, не оказала на меня пагубного влияния.
- Болтун! Ну так что же с вашей вдовой, значит, завтра она принесет вам простыни?
- Нет, к счастью, не принесет, - ответил Хольм. - Простыни я выдумал, чтобы поинтересничать. Так что не верьте этому. Но вдова Сольмунна пристала ко мне как репей и действительно приходила в аптеку, и мне никогда от нее не избавиться, потому что ей с детьми нечего надеть. Это правда.
- И поэтому вы пришли ко мне? - сказала фру Хаген. - Да у меня у самой не так уж много одежды.
Хольм:
- И у меня тоже. Зато у меня есть идея, вернее, меня осенило свыше. Вдова Сольмунна и ее дети, разумеется, не могут проходить в ситце всю осень и зиму. Что, если нам устроить в ее пользу благотворительный вечер?
- Может быть, - сказала фру Хаген.
Хольм раскрыл свой замысел: фру почтмейстерша сыграет на фортепьяно, сам он потренькает на гитаре, Гина из Рутена споет, а Карел будет выводить свои рулады, если кто-нибудь подыграет ему на гармонике. С артистами, считал он, проблемы не будет, главное - привлечь публику, а он уверен, им это удастся. Помещение должно быть самое большое и шикарное: кинозал.
Они принялись разрабатывать план. Хольм выступит в роли организатора. Публика? Прежде всего - консул со всей семьей, домочадцами и приказчиками из лавки, потом семья доктора, пастора, ленсмана, судьи, почтмейстер с супругой, Чубук с супругой, начальник телеграфа, учителя - сколько мы уже насчитали? Лавочники, дорожные рабочие, шкипер Ульсен с семьей, гостиница с обслугой и постояльцами, ну а кроме того, вся округа! "Сегельфосский вестник" распишет об этом в двух номерах, красные с золотом афиши, билеты - по кроне, чистой выручки… так сколько мы насчитали зрителей?
- Пятьдесят.
Хольм:
- Под тысячу! - Начинает пересчитывать заново: - Чубук - это двое…
Фру Хаген умоляюще:
- О нет!
Пауза.
Они перешли на личные темы, и порой трудно было понять, всерьез они говорят или в шутку. Лукавя, дурачась, подлавливая друг дружку, флиртуя, оба позволяли себе двусмысленности. Удивительно, как они долго играли с огнем без того, чтоб обжечься. Нет, наверное, они даже и не подозревали, что им угрожает такая опасность, это была своего рода разминка, вот они и не обжигались.
Хольм:
- Горная дорога, говорите…
- Не хотите ли рюмку портвейна? - спросила она.
- Нет, спасибо! Итак, вы с нетерпением ждете моих откровений, как я понимаю.
- Я слышала, вы теперь целыми днями только и делаете, что блуждаете.
- Неужели? Не знаю, можно ли назвать меня заблудшим. Но после того как между вами и мною все было кончено…
- А вы считаете, что все кончено? - спросила фру Хаген.
- Да, к несчастью для вас.
- Ну а как обстоят ваши дела с Марной? - спросила она.
- С Марной? - Хольм призадумался. - Ах, ну да! Нет, там у меня не было никаких шансов.
- Наверно, вы особенно и не старались?
- Напротив. Я даже сделал себе пробор на затылке.
- Подумать только, и это не помогло!
- Прямо трагедия! - сказал Хольм. - А теперь вот вышеназванная дама поехала в Будё выхаживать дорожного рабочего, который попал в больницу.
- Христианская любовь к ближнему?
- Нет, насколько я слышал, тут нечто прямо противоположное.
- А что может быть прямо противоположно христианской любви к ближнему?
- Мирская, наверное. Та самая мирская любовь, которую я питал к вам до того, как между нами все было кончено.
Фру Хаген:
- Раз кончено, тогда, видно, ничего не поделаешь. Однако вы приняли такое решение единолично, аптекарь Хольм, без меня.
- Черт подери! - сказал Хольм. - Неужели я поспешил?
- Не знаю, - ответила фру Хаген.
- Вы сказали однажды, что предпочитаете мне вашего мужа.
- Боже мой, ну конечно же!
- Вот видите! А кроме того, на что бы мы жили?
- Разве аптека нас бы не прокормила?
- Нет, - сказал Хольм и помотал головой.
- А на что вы живете сейчас?
Хольм достал из жилетного кармана банковский чек и, помахав им, ответил:
- На что я живу? Отчасти на это! Получаю денежную помощь от родственников.
- Которая прекратится, когда вы женитесь?
- Дорогая моя, ну почему же прекратится, может, даже увеличится. Но по-прежнему получать ее с моей стороны будет как-то несолидно. Вам не кажется?
- Да, но на что вы будете жить… я имею в виду, если вы женитесь на…
- О, с ней - совсем другое дело. Мы об этом уже говорили. Она твердо намерена хозяйничать так, чтобы концы сходились с концами, ей это не впервой, у нее это врожденное. Замечательная женщина, скажу я вам!
- Вы влюблены?
- Больше того. Я люблю ее. И потом, надо же мне когда-то жениться.
- А она за вас пойдет?
- Да.