Сандро хлопотал над Леонардо; Америго всё ещё был без сознания либо спал, привязанный к седлу своего верблюда в крайне неудобной позе. Леонардо глядел на друга и ощущал тупую боль в пояснице - она разрасталась, проникая в ноги и бёдра, тянулась сквозь шею и грудь и завершалась в жгучем обруче боли над глазами.
- Где мы? - спросил Леонардо.
- Возле Мёртвого моря, - ответил Сандро.
- Куда мы направляемся?
- Говорят, что к озеру Зиза, но это только слухи.
Леонардо перевёл взгляд на Америго:
- Ты уверен, что он поправится?
- Ты говоришь как ребёнок, Леонардо. Быть может, Куан был прав - у тебя и впрямь вскипели мозги... - Леонардо ничего не ответил, даже не улыбнулся, и тогда Сандро продолжал: - Куан заверил меня, что Америго будет здоров. Он при каждом удобном случае появляется здесь, чтобы посмотреть, как у него дела. Куан совсем не такой, каким ты его считаешь.
- А каким же я его считаю, Пузырёк?
- Лишённым всяких чувств. Его помощь уже один раз спасла жизнь Америго, помнишь?
Леонардо хотел было сказать, что чувства - это не дар и не талант... но вместо этого лишь кивнул, ощущая, как сон опять всей тяжестью наваливается на него, сжимает, покуда весь мир не сузился до вида его верблюда и всадников, скачущих впереди.
Перед ними был Аль-Карак - Замок Орла.
Огромные квадратные башни, увенчанные коническими вершинами, росли, казалось, одна из другой - во всяком случае, так виделось издалека. Единственные ворота были высечены из камня; река совершенно окружала его, и со всех сторон подступали скалы.
Леонардо тотчас узнал замок: он видел его прежде, миражем в пустыне, который в горячке он счёл своим собором памяти.
Куан - и святой Августин - были правы: настоящее будущего существует, и можно увидеть его как бы в воспоминании. Но это озарение было быстро поглощено горячкой, кипящей Летой, которая всё ещё бурлила в нём.
Глава 25
ЖЕЛЕЗНЫЙ ЯЗЫК
Время дарует помощь даже и нам,
Наконец, в ответ на наши молитвы...
Помощь Бога.
Вергилий
Пытки и мучения, причиняемые телу во время
допросов, следует понимать лишь как средство
достижения правды.
Domitius Ulpianus
Знай же, что в последние дни настанут времена
тяжкие.
2-е Послание Тимофею, 3:1
Зал пыток был прекрасен.
Расположенный в западном крыле замка, близ кухни, он больше походил на просторный чертог итальянского вельможи, чем на место дознаний. На дальней стене, разделённой пилястрами, были написаны в европейской манере фрески, изображающие великие битвы - Леонардо узнал руку Филиппо Липпи, Марко Дзоппо, Петруса Кристуса, - и в пыльном свете казалось, что фигуры слегка шевелятся, словно и шум боя, и смерть остановились лишь на мгновение. На прочих стенах тоже были росписи, как религиозные, так и светские, которые высоко оценил бы даже Лоренцо; портреты, изображения Распятия и Благовестия были блестящи. Пол покрывали майоликовые цветные плитки; резные деревянные панели, украшавшие стены, переходили в скамьи.
Леонардо обежал взглядом палату, но внимание его приковали орудия пыток: дыба, на которой кости выдёргивали из суставов, тиски, чтобы превращать тело в фарш. Была там колыбель, усаженная изнутри рядами шипов, и машина, чтобы поднимать колыбель в воздух. Были козлы, столбы и столы, уставленные и увешанные оковами, и кандалами, и самыми разными ножами, пилами, топорами, боронами; всевозможными приспособлениями для того, чтобы жечь, ломать, рубить и душить. Весь этот инвентарь смерти располагался вокруг маленького пылающего очага с кромкой, на которой лежало несколько докрасна раскалённых инструментов. На стене скромно висели разнообразные железные конструкции. Иные походили на маски, другие - на крючья, головные повязки, шипастые клетки. Тяжёлые занавески разделяли поперёк стену пыток, скрывая одну жертву от другой... скрывая жертвы от зрителей. Вонь прогорклого пота, палёного мяса, страха, испражнений и рвоты была сокрушающа, и Леонардо и Сандро прикрыли рты.
Их хозяина, Кайит Бея, это, кажется, позабавило. Он повернулся к Сандро:
- Будь осторожен, маэстро, берегись, как бы и тебе не забыть, кто мои враги.
Леонардо такое предупреждение показалось странным. Была ли то завуалированная угроза ему? Он ещё не вполне оправился от горячки, прекратившейся два дня назад, хотя мучительные нарывы, покрывавшие его руки, грудь, ягодицы, уже исчезли.
Потом калиф велел одному из палачей отдёрнуть занавеску - и взорам их предстал человек, который, казалось, стоял, а на самом деле лежал на залитой кровью дыбе. Его истощённое тело было грязно и багрово от кровоподтёков, хотя некогда, вполне возможно, он был красивым и мускулистым - высокий, усатый, с глубоко посаженными, сейчас пустыми глазами. Зубы его были выбиты, кисти рук перевязаны кровавыми тряпками - очевидно было, что ему отрубили пальцы.
- Этот человек был офицером Великого Турка, дипломатом, послом, как и ты, маэстро. - И снова Кайит Бей обращался к потрясённому увиденным Сандро.
- Зачем ты привёл сюда, Повелитель Миров? - спросил Леонардо.
Куан слегка тронул его за плечо, давая знак следить за своими словами.
- Ты не можешь упрекнуть меня в нетерпении, Леонардо. Я ждал, покуда ты и твой друг не будете готовы и расположены, чтобы показать вам свои драгоценности. - Калиф обвёл рукой картины и фрески. - Это ли не доказательство, как я ценю ваше искусство - настолько, что готов страдать в миру, дабы обладать этими бесценными образами.
Леонардо молчал.
- Ты согласен со мной? - спросил Кайит Бей и указал на священника, стоявшего рядом с ним. - Мой имам наверняка не согласен.
- Трудно воспринять красоту искусства, - сказал Леонардо, - рядом с этим...
- Ты думаешь, я привёл вас сюда без причины?
- Разумеется, нет, повелитель, - сказал Леонардо, жалея привязанного перед ними бедолагу.
- У меня есть известия, что обрадуют вас, - сказал Кайит Бей. И он мягко обратился к пленнику: - Ты готов умереть?
Человек на дыбе кивнул.
- Тогда повтори нам свой рассказ, и я позволю тебе умереть с честью.
Человек забормотал на нескольких языках, ни одного из которых Леонардо не знал; наконец он прошептал:
- Айше...
Её держали в горной крепости близ Эрзингана, всего в нескольких днях конного пути отсюда... но зачем Великий Турок привёз её в Персию?
- А что с Никколо? - не удержался Леонардо.
Янычар одарил его пустым взглядом, а Кайит Бей кивнул.
Палач, тучный и мягкий, похожий больше на писца или священника, велел двоим помощникам отвязать турка от дыбы, а затем, с силой и свирепостью, удивившими Леонардо, обезглавил янычара широким топором. Потом он бросил в корзину отсечённую голову - губы её всё ещё шевелились.
Сандро побелел и не смог сдержаться - он отвернулся от калифа, и его вырвало. Леонардо отвёл глаза, и на миг взгляд его задержался на расписном оштукатуренном потолке; там были изображены сплошь ангелы и языческие боги; улыбаясь, смотрели они на происходящее с белоснежной высоты небес.
Калиф сдержит слово: голова янычара не будет выставлена на колу для всеобщего обозрения и потехи стервятникам. Он будет погребён в неизвестной могиле. Слабое утешение, подумал Леонардо.
Благодарение Богу, Айше жива и так близко... ведь Никколо может быть с ней.
Он мог только молиться, чтобы это было именно так.
Но до завершения дела было ещё далеко. Калиф давал представление, как в домашнем театре: по мановению его руки отдёрнулась ещё одна завеса, являя взглядам новую жертву. Несчастный балансировал на руках и ляжках внутри шипастой металлической колыбели, подвешенной к потолочной балке на цепи, пропущенной через блок. Голову человека закрывала железная маска, что стягивала лицо, как собачий намордник, и душила железным языком; глаза - поразительно голубые - смотрели тускло и мертво.
Колыбель была копией той, что увидел Леонардо, как только вошёл в зал.
Калиф приказал опустить её.
Пленник мог только кряхтеть, когда колыбель раскачивалась, прижимая его к шипам.
Колыбель повисла в нескольких футах над полом. Пока один из палачей закреплял спусковой механизм, другой открыл качающуюся клетку и снял железную маску с головы пленника. Металлический язык, засунутый в его рот, был мокрым от крови; а ещё Леонардо увидел, что зубы пленника сломаны - возможно, когда на него надевали намордник.
Колыбель снова закрыли и заперли.
Леонардо нужен был лишь миг, чтобы осознать, к своему ужасу, что пленник - Зороастро. Он почернел от синяков и запёкшейся крови; волосы лоснились от грязи и испарины; он стонал, словно дышать уже было для него пыткой.
Леонардо бросился к колыбели, но палачи заступили ему дорогу.
- Пропустите его, - велел Кайит Бей.
Вначале казалось, что Зороастро не узнает Леонардо; он был точно в трансе, но потом очнулся и потрясённо проговорил:
- Леонардо, это и вправду ты? - Голос его едва слышно шелестел.
- Да, дружище, и Сандро тоже тут. - Сандро подошёл следом за Леонардо и, потянувшись сквозь прутья колыбели, взял Зороастро за руку.
Леонардо в гневе обернулся к калифу:
- Вели отпереть клетку и выпустить его!