- Всё будет хорошо, поверь мне. Прошлое забыто; Лоренцо не может долго таить злобу. Пригласил бы он тебя в храм, если бы не был искренен?
- Ты говорил ему о...
- О твоём письме? Да, но он только отмахнулся. Он получает подобные донесения пачками.
- Тогда ему следовало бы быть поосторожнее.
- Ты что - посадишь его под арест в его собственном palazzo?
Орган грянул грегорианский хорал - и появился Лоренцо с кардиналом Раффаэлло. Кардинал приехал с визитом из Рима. Он был совсем ещё мальчик - внучатый племянник Папы.
Лоренцо и кардинал были встречены архиепископом Флорентийским и его канониками и проведены к алтарю. Приторный запах ладана заполнил собор. Кругом посмеивались, перешёптывались и отпускали саркастические замечания о юном кардинале, дожидаясь начала службы. Леонардо огляделся: он никогда прежде не видел в храме столько народу. Толпа была огромна, даже для пасхального воскресенья.
- Он мог бы хотя бы позаботиться о своей безопасности, - заметил Леонардо.
- Кто? - спросил Сандро.
- Лоренцо. Где его телохранители?
- Здесь, можешь быть уверен. Мне жаль твоего Никколо. Ты должен бы заставить его посещать мессу.
- Не могу, - ответил Леонардо, вспоминая, как плакал мальчик на похоронах Тисты. - Он должен сам пережить свою боль. Он считает себя виновным в случившемся. - Леонардо помолчал. - А виновен-то я.
- Никто из вас не виновен, - сказал Сандро. - А вот и Джулиано. Кто это с ним?.. Похоже, Франческо де Пацци. - Сандро покачал головой. - Никогда не пойму политиков.
Кто-то сзади шикнул на Сандро - юный кардинал заговорил нараспев: "In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti. Amen". В высокой шляпе, тяжёлой парчовой пелерине и церемониальном одеянии кардинал выглядел не более чем на двенадцать лет, хотя на самом деле ему было семнадцать. Но голос у него был глубокий и звучный.
"Introibo ad altare Dei..."
Лоренцо подошёл к компании друзей, где были блестящий юный философ Полициано, Антонио Ридольфи, Сигизмондо делла Стуффа и Франческо Нори, один из Лоренцовых любимцев; всех их готовили к политической деятельности. Лоренцо встал рядом со старой ризницей и алтарём святого Зенобия, неподалёку от Сандро и Леонардо. Увидев Сандро, он улыбнулся, затем кивнул Леонардо.
- Вот видишь? - шепнул Сандро. - Что я говорил?
Служба продолжалась - гипнотическое, пышное, великолепное действо, словно каждая нота впитала в себя вечность, каждое святое слово исходило от Бога. Антифон, "Отче наш", святое причастие. Прихожане опустились на колени.
Леонардо заметил в толпе Николини: тот выглядел богато, важно и весьма самоуверенно. Он стоял на коленях вблизи от представителей Папы Сикста и членов семей Пацци, Веспуччи и Торнабуони, все - враги Медичи.
Джиневры с ним не было, да она и писала Леонардо, что не станет публично демонстрировать своё унижение. Сегодня у Николини какие-то тайные политические дела, и его не будет... сегодня вечером, наконец-то сегодня вечером у Леонардо и Джиневры будет свидание.
"Agnus Dei, qui tollis peccata mundi: miserere nobis..."
Звякнули колокольцы, знаменуя вознесение ангелов.
Леонардо огляделся и заметил, что архиепископ торопливо пробивается к выходу; Николини следовал за ним.
- Пузырёк, взгляни-ка, - прошептал Леонардо Боттичелли; но его друг был погружен в молитву.
"Ite, missa est..."
Леонардо увидел, как Великолепный склонил голову и перекрестился. Сзади к нему подходили двое священников. Один выхватил кинжал из рукава чёрной рясы и бросился на Первого Гражданина, намереваясь, видно, рывком развернуть его к себе и полоснуть кинжалом по горлу.
Вдруг по другую сторону хора начались крики и сумятица. Крики стали паникой, паника - давкой. "Свод рушится!" - вопил кто-то, хотя великолепный свод работы Брунеллески был незыблем.
Леонардо уже бежал к Лоренцо, однако тот был быстр, как и положено отменному фехтовальщику. Он отскочил, выдернув из ножен меч и обмотав плащом левую руку. Кинжал священника лишь скользнул по шее Лоренцо, полилась кровь. Лоренцо же вонзил меч прямо в сердце убийцы, и хлынула обильная алая струя. Лоренцо повернулся, чтобы бежать, но второй священник бросился ему наперерез, и тогда Франческо Нори метнулся между Лоренцо и нападавшим. Кинжал священника вошёл ему в живот; в этот миг и подбежал к ним Леонардо.
Обозлённый тем, что Лоренцо остался жив, священник бросился на Леонардо, но тот отпрянул и воткнул свой кинжал в жирную шею противника. Взгляд Лоренцо был диким; Леонардо отшвырнул его и рванулся наперерез подбиравшемуся сзади Пацци, но Лоренцо опередил его и сам зарубил юнца. Глаза Лоренцо и Леонардо встретились; и в этот миг возродилась их дружба.
Вокруг них кипел ожесточённый бой, Леонардо и оставшиеся друзья Лоренцо образовали круг, прикрывая Великолепного от приспешников Пацци и испанцев кардиналовой свиты. Они отступали к северной ризнице; остальные двигались сзади, рубясь с преследующими их заговорщиками.
- Быстрее! - крикнул Лоренцо Ридольфи и Сигизмондо делла Стуффа, которые торопливо пятились к массивным бронзовым вратам ризницы. Затем все вместе налегли на створки, отсекая вооружённых людей Пацци, что вопили, требуя их крови. Двери удалось продержать закрытыми достаточно долго, чтобы Полициано успел повернуть в замке ключ. Створки врат сомкнулись, сломав вражеский меч; из-за двери донеслись разочарованные вопли. Лоренцо без сил опустился на пол ризницы; на случай, если кинжал священника был отравлен, Ридольфи отсосал кровь из раны своего покровителя.
- Джулиано... - сказал Лоренцо, и в голосе его был страх. - Джулиано жив? Я видел, как он входил в собор, я...
- Успокойся, - сказал Полициано. - Я уверен, что с ним всё в порядке. Они охотились за тобой.
- Нет. Они собирались убить нас обоих.
- Я видел Джулиано, - сказал Леонардо.
- И что?
- Он был жив и благополучен. - Леонардо старался успокоить Лоренцо; он не мог сказать ему, что Джулиано был в обществе одного из Пацци.
Лоренцо повернулся к Полициано.
- Нори умер, - сказал он. - Я любил его. - Он словно лишь сейчас осознал это.
Полициано кивнул. Его длинное уродливое лицо искажала та же гримаса горя, что и у Лоренцо. Внезапно Лоренцо вскочил, оттолкнул Ридольфи и попытался открыть дверь. Сигизмондо делла Стуффа оттащил его.
- Я должен узнать... должен увидеть брата... должен быть уверен, что он не... - Голос Лоренцо прервался, будто он не мог выговорить слово "мёртв".
Зазвенел колокол на башне Палаццо Синьория; набат был так оглушителен, что Леонардо ощутил, как дрожат стены.
Потом всё стихло.
Они прислушались. Было слышно, как, плача, бормочет юный кардинал:
- Я не знал, клянусь, я не знал...
Быть может, опасность уже миновала, быть может, кардинал там один.
Леонардо предложил взобраться на хоры, к органу - посмотреть, кто охраняет здание, если его вообще кто-нибудь охраняет. Лестница скрипела, когда он карабкался наверх, и в тусклом свете на мраморном балконе клубилась пыль.
Внизу осталось лишь несколько человек. Кардинал, один, стоял на коленях, плакал и трясся от страха. Его вырвало прямо у алтаря. Джулиано лежал на розово-зелено-белом мозаичном полу, вокруг него молились и плакали коленопреклонённые священники собора. Кровь окружала его, как тёмная тень; череп был расколот, волосы слиплись, рука неестественно вывернута, словно, умирая, он тянулся к Богу. Леонардо смотрел, и ему было плохо: кто бы ни убил Джулиано Медичи, он должен был страшно ненавидеть его, потому что грудь, многократно истыканная кинжалом, казалась одной сплошной раной. Изодранная белая шёлковая куртка превратилась в алую; Леонардо и хотел бы, но не мог не заметить этого цвета. Прежде всего он был художником, а уже потом - человеком. Воистину, сказал он себе, я проклят.
Он всё смотрел на Джулиано будто заворожённый.
А где Сандро, спросил он сам себя, что с ним? И живы ли все остальные? И что сталось с...
- Леонардо, что ты там видишь? - прокричал снизу Лоренцо. - Джулиано жив?
Леонардо не нашёл в себе силы ему ответить.
- Что с тобой? - спросил Сигизмондо, быстро взбегая по лестнице. Опустившись на колени подле Леонардо, он глянул вниз, в собор, на изуродованные трупы.
- Иисусе сладчайший, Джулиано... - прошептал он. - Лоренцо не должен об этом знать. Мы должны вывести его так, чтобы он не увидел брата.
Леонардо кивнул.
- Я поднимаюсь! - крикнул Лоренцо.
- Нет, это мы спускаемся, - отозвался Сигизмондо. - Просто у Леонардо слегка закружилась голова.
- А Джулиано?
- Мы его не видели.
- Слава Богу!
- Аминь, - сказал Полициано. Но когда они спустились к Лоренцо и остальным, Сигизмондо взглянул на Полициано и чуть заметно покачал головой. Полициано понял всё и отвернулся: за последний час юный философ потерял двоих лучших друзей. И в этот миг Леонардо снова вспомнил о Сандро. Где он, цел ли вообще?..
Они распахнули двери и повлекли Лоренцо к выходу по залитым кровью полам Дуомо. Леонардо и Сигизмондо загораживали Лоренцо, чтобы он не увидел окровавленного трупа Джулиано. Кардинал взмолился к нему, клянясь в невиновности, но Лоренцо смотрел прямо перед собой, глухой к отчаянным мольбам юноши. Священники и настоятели удивлённо подняли глаза. Полициано сделал им знак оставаться, где они есть.
Когда они достигли дверей, Лоренцо вдруг остановился, словно почувствовав присутствие мёртвого Джулиано, словно страждущий дух брата воззвал к нему. Он оттолкнул Сигизмондо и Леонардо, увидел брата и упал на его тело.