- Выбора?
Леонардо откинулся на стуле, подняв глаза к потолку, словно молился.
- Возможно, если бы тебя не обвиняли в содомии, если бы ты писал и ваял сообразно своему положению и тому, чему тебя учили, вместо того чтобы придумывать какие-то изобретения и собирать машины, которые народ почитает нечистыми, если бы ты держался подальше от книгопродавцев с Виа деи Либре - тогда у меня, возможно, и был бы выбор. Но ты не даёшь себе труда уважать даже Церковь. У тебя есть деньги покупать лошадей, однако ты не можешь оплатить своего членства в гильдии художников или пожертвовать пять сольдо на праздник Святого Луки! - Андреа говорил всё громче.
- Так ты хочешь сказать, что предпочёл Перуджино, потому что я не читаю по пяти раз на дню "Отче наш" и "Аве Мария"?
- Я отдал ему предпочтение, потому что монахи Валломброзы не станут платить нам, пока ты связан с их запрестольным образом. Они даже просили, чтобы то, что написал ты, было вычищено или записано.
- Что?
- Есть и другие покровители, недовольные тобой.
- За этим стоит Лоренцо, - ровно сказал Леонардо.
- Это не важно.
- Согласись, что это так.
- Вся Флоренция знает, что он ненавидит тебя. Что ты ему сделал, Леонардо? Он ведь тебя любил.
Леонардо только покачал головой.
- Ты был слишком занят своими машинами, чтобы замечать, что творится вокруг.
- Но мои машины покупают! Это было бы невозможно, сожми Лоренцо кулак... окончательно.
- Покупают. Но кто? Враги Медичи? Ты слеп, Леонардо.
Леонардо смотрел на свои руки, и они казались ему руками того старика, которого он вскрывал, - холодные мёртвые придатки, кое-как привязанные к запястьям. Они онемели, их покалывало, словно сердце забыло на время гнать кровь в его конечности.
- Зачем ты унижал меня? - спросил он у Андреа.
- Ты о чём?
- Перед тем как объявить, что меня заменит Перуджино - зачем ты унижал меня всей этой чушью о том, что я, мол, не работаю над монаховым распрекрасным predella?
- Я был зол. Мне не хотелось просить Перуджино.
- Ах, ну да, я должен был понять, - с сарказмом сказал Леонардо, - теперь всё ясно.
- Я был зол не на тебя, Леонардо. На себя. Но обратил эту злость против тебя.
Леонардо промолчал.
- Потому что я трус. Мне бы надо было встать против всех, кто клевещет на тебя.
- И против Великолепного? - Голос Леонардо смягчился. - Нет, маэстро, ты не трус. Тебе надо думать о семье и других учениках. Будь я на твоём месте, мне пришлось бы поступить так же.
- Спасибо, - сказал Андреа. - Ты мне как сын, а я... да какой из меня отец, ничем не лучше твоего. - Тут он вспыхнул. - Ох, прости! Я не хотел говорить такого. Синьор Пьеро да Винчи мой друг. Я и представить не могу...
Тут они посмотрели друг на друга и оба рассмеялись. Никколо, слегка ошалевший, тоже улыбнулся.
- Что ты станешь делать, Леонардо? - спросил Андреа.
- Поищу дом.
- И правильно. Тебе давно пора иметь собственную bottega.
- Художнику, который не получает заказов, bottega ни к чему.
- Удача ещё вернётся к тебе. Ты слишком хороший художник, чтобы долго сидеть без заказов. А покуда продавай эти свои бестолковые машины.
- Сторонникам Пацци?
Андреа пожал плечами.
- Быть может, я сумею заинтересовать твоими талантами венецианцев.
- Быть может, - согласился Леонардо.
Наступило горькое молчание.
- Леонардо, а как же я? - спросил Никколо, торопясь развеять неловкость мгновения.
- Андреа?.. - спросил Леонардо.
- Это решать только маэстро Тосканелли, - проговорил Верроккьо.
Никколо кивнул и уставился в пол, словно хотел взглядом выжечь в нём дырку.
Глава 15
ВОЛШЕБНОЕ ЗЕРКАЛО
Тот, кто понимает взаимосвязи между частями
вселенной, поистине мудр; он может получать
пользу от высших созданий посредством звуков
(phonas), вибраций (hylas) и форм (schemata),
уловляя дух того, кто вдали.
Синезий, "De Somnius" ("О снах")
...вот что: "Или не зришь ты слепящего света,
что исходит из гробницы Пророка?"
Лудовико ди Вартема, "Путешествия"
Леонардо переехал в тесный неприглядный домишко, который подыскал ему Зороастро. Дряхлые красные кирпичи были мягкими и крошились; скорее всего, они остались от разрушенной башни, срытой для "большей общественной безопасности", когда в 1250 году народ взял под контроль Синьорию. Старые укреплённые личные башни были некогда средоточием непримиримой вражды между партиями гвельфов и гибеллинов.
Плата оказалась на удивление низкой, да иной она и быть не могла при таком состоянии дома. Зато комнаты с высокими потолками, словно в утешение, хорошо держали свет, а из окон хоть немного, но был виден Арно. Такова была bottega да Винчи, новая мастерская, где Леонардо собирался создавать предмет своей гордости - механические чудеса.
По случайному совпадению дом стоял близ Понте Веккио.
Бывший хозяин Леонардо будет его соседом.
Никколо вместе с Зороастро каждый день навещал маэстро Паоло дель Поццо Тосканелли. Зороастро обожал влиятельных знакомых, a bottega Тосканелли была салоном для художников, путешественников, известных учёных и нового поколения интеллектуалов, что восставало против приверженцев старой науки.
- Тебя приглашают, - сообщил Зороастро, без стука входя в личную мастерскую Леонардо. За ним, не переступая порога, стоял Никколо. Леонардо сидел перед холстом и писал, точно во сне. Захваченный врасплох, он вздрогнул, и его кисть скользнула, смазывая черты сурового измождённого лица святого Иеронима. В этом полотне отразились вся горечь Леонардо и его желание уйти от мира. Он писал святого со старика, которого вскрывал в больнице: впалая грудь, жилистые плечи, тонкая шея, впалые щёки. У ног страдающего святого лежал рычащий лев. Мука и жертвенность.
То был автопортрет... вопль его скорби.
- Значит, ты всё же решил снова взяться за кисть. - Зороастро скользнул по картине пренебрежительным взглядом. - Но после твоих прелестных Мадонн я никак не ожидал такого. Это заказ?
Зороастро был щегольски разряжен в пёстрые шелка.
Леонардо вспыхнул, будто с него сорвали маску.
- Почему ты врываешься ко мне, даже не постучав? - холодно спросил он. - И кто это меня приглашает?
- Это не совсем приглашение, Леонардо, - сказал Никколо. - Но маэстро pagholo Medicho справлялся о тебе. - Только любимцам Тосканелли было позволено называть его личным прозвищем. - В конце концов, ты все эти недели пренебрегал им.
- Пренебрегать маэстро невозможно, - сказал Леонардо. - Он всё время в обществе.
- Тем не менее он жаждет твоего, - сказал Зороастро.
- Я не готов ко встрече с обществом. Будь я там, мне не потребовались бы твои услуги, чтобы продавать мои изобретения. И ты не наживался бы на мне и не носил бы этих богатых и безвкусных одеяний.
Зороастро как будто вовсе не был задет. Он поклонился и сказал:
- Но если бы ты не был к моим услугам, о чём ты говоришь так презрительно, у тебя не было бы ни этого прекрасного дома, в коем ты работаешь, ни собственных учеников, ни денег, ни поварихи.
Леонардо улыбнулся и покачал головой.
- Вот видишь? - спросил Зороастро. - Я прав. Так что снимай свой халат и одевайся, потому что у маэстро Тосканелли гость, который хочет тебя видеть. - Было очевидно, что он упивается предвкушением.
- Никко, передай ему мои извинения.
- Он велел сказать тебе, что здесь тот, кто одалживал тебе книгу о тайнах цветка, - сообщил Никколо. - Тот, кого зовут Кукан в Венце...
- А Куан Инь-ци, - сказал Леонардо. - Так он возвратился.
- Мы теряем время, - заметил Зороастро. - А опаздывать к маэстро pagholo непочтительно.
- Зороастро, ты тоже приглашён на вечеринку к маэстро? - спросил Леонардо.
- Мы все приглашены, - запальчиво ответил Зороастро.
Леонардо хмыкнул.
- Так он не хочет принимать тебя без меня, так, что ли, Зороастро? Из маэстро pagholo вышел бы отменный лавочник.
- Что ты имеешь в виду? - спросил Никколо.
- Как положено лавочнику, он хорошо знает своих посетителей. Ему отлично известно, что наш друг и компаньон не успокоится, пока не проникнет в ближайшее окружение маэстро. И не даст покоя мне.
Зороастро двинулся к двери, источая ледяную ярость.
- Не будь так уверен, маэстро Artista. - Его голос, упавший до шёпота, дрожал. - Тебе не всегда будет так просто унижать меня - и находить кредиты для исследований, которые столько же мои, сколь твои.
Леонардо удивлённо взглянул на Зороастро. Не может же он, в самом деле, настолько принимать себя всерьёз?
- Маэстро pagholo сказал ещё, что один султан проехал полмира, чтобы повидаться с тобой, - некстати вставил Никколо.
- Он сказал это тебе? - вопросил Зороастро. - Ну, если маэстро Тосканелли избирает наперсником дитятю, то без моего общества он вполне сможет обойтись. - И он удалился, уязвлённый до глубины души.