- Леонардо, ты считаешь, что я совсем не способен к иронии? - усмехнулся Сандро. Симонетта взяла его за руку, и он мгновенно присмирел.
- Я поражён вашими достижениями в запоминании, - сказал Леонардо Куану, и тот в ответ с улыбкой поклонился. - У вас есть какая-то система, подобная той, что описана в "Ad Herennium"?
- Разумеется, есть, мой синьор, - сказал Куан. - Подобно вашему уважаемому Цицерону, мы помещаем первые мысли в воображаемую прихожую, а потом воображаем помещение, которое со временем заполняется образами воспоминаний; но тогда как вы возводите огромные соборы памяти, мы создаём замки, монастыри... целые города. Вы пользуетесь вашим собором памяти, чтобы суметь заглянуть в три времени?
- Не уверен, что понимаю ваш вопрос.
- Святой Августин писал, что есть три времени: настоящее прошедшего, настоящее нынешнего и настоящее будущего. Моя система обучения позволяет адепту запоминать то, что было до него... помнить непрожитое прошлое - и будущее.
Леонардо почувствовал раздражение - как случалось всегда, когда он сталкивался с религиозными предрассудками.
- Не эта ли система описана в книге, которая лежала на столе перед вами?
- "Тайна Золотого Цветка", - сказал Куан, - это лишь основа. - Он порылся в мешке и подал Леонардо книгу. - Вы хотели бы взять её? Она о памяти и распространении света. Мастер Тосканелли говорил, что вам это интересно.
- Да, я немного интересуюсь оптикой. - Леонардо рассматривал книгу. - Но эта книга слишком ценна...
- Если меня уже не будет во Флоренции, когда вы прочитаете книгу, вы сможете вернуть её мессеру Тосканелли. Я пользовался его щедрым гостеприимством последние несколько дней.
- Воля ваша, - сказал Леонардо. - И спасибо. Я удостоверюсь, что её вернули.
Куан улыбнулся, словно чувствовал недоверчивость Леонардо.
- Именно благодаря подобной системе Людовик Саксонский утверждал, что ран у нашего Спасителя было пять тысяч четыреста девятнадцать. Вычитали "Rhetorica Divina"?
- Признаться, нет, - страдая, пробормотал Леонардо.
- Кажется, в христианском мире книги добывать труднее, - заметил Куан, с улыбкой глядя на Симонетгу. - Я упомянул эту книгу лишь потому, что в ней приводится система, похожая на мою. "Rhetorica Divina" даёт возможность присутствовать при Распятии и пережить его.
- Но надо быть очень осторожным, потому что Церковь почитает подобные книги спорными, - вмешался подошедший к ним молодой кардинал. Похоже, он особо заинтересовался Симонеттой, потому что встал рядом с ней. Сандро вежливо отступил, но лицо его вспыхнуло. - Многие наши учёнейшие теологи считают подобное предполагаемое вторжение в божественные области ложными, пустыми фантазиями, а эти духовные упражнения, как их называют, - немногим лучше, чем суеверная болтовня. Если эти братья правы, то ваше представление - само по себе ересь.
Куан поклонился кардиналу.
- Это было бы огромным несчастьем, ибо тогда те, кто предшествовал мне, тоже стали бы известны как еретики: святой Фома Аквинский, Августин, милосердный целитель. - Лёгкая насмешка и ехидное выражение, на миг тронувшее каменное лицо Куана, не укрылись от Леонардо... и от кардинала тоже.
- Кощунственно даже делать подобные сравнения, - сказал он. - У вас грешная невозрождаемая душа, синьор, и я постараюсь сделать всё от меня зависящее, чтобы в будущем вам не удавалось столь свободно отравлять наш христианский источник.
Симонетта коснулась руки кардинала.
- Вы не так поняли Куана, ваше преосвященство. Он достойный человек, он радеет за Христа и заслуживает похвалы. - Она отвела его в сторонку. - Не будете ли вы так добры составить мне компанию на некоторое время?
Кардинал коснулся книги, которую держал в руках Леонардо.
- Мне страшно за вашу душу, signore artista. Она подвергается такому искушению. - И он ушёл с Симонеттой.
В зале сильные слуги ловко сдвигали вместе секции танцевального помоста, украшенного гобеленами, статуями, со скамьями для знати. Запели рога, и на помосте появились танцоры - мужчины и женщины в откровенных костюмах персикового цвета.
Гости расступались перед Симонеттой и кардиналом: они заняли свои места, и труппа поклонилась им.
- Идём посмотрим, - сказал Никколо Сандро; тот, явно расстроенный, извинился перед Леонардо и Куаном.
- Ваш друг, кажется, целиком пленён прекрасной дамой, - заметил Куан.
- Это его крест, - отозвался Леонардо.
- Кстати, о крестах, - сказал Куан, - не лучше ли будет вам возвратить мне книжечку, которую я вам дал, и не навлекать на себя кардинальский гнев?
- Едва ли его можно считать священником, - Леонардо против воли улыбнулся, - но зачем вы злили его?
- Я не собирался этого делать, - сказал Куан. - Он был зол ещё до того, как я привлёк его внимание.
- Он может быть сильным врагом.
- Мне не нужны враги.
- Вы только что создали одного.
- Но я не задержусь в вашей прекрасной стране, мастер Леонардо. Скоро я возвращаюсь в край, где ваш красивый язык не звучал никогда.
- А где это?
- Разве вы не беседовали с мастером Тосканелли? - удивился Куан.
- О чём?
- А, - сказал Куан, словно в этом и заключался ответ.
- Откуда вы знаете маэстро? - поинтересовался Леонардо.
- Мы с мастером Тосканелли какое-то время переписывались. Обменивались книгами и кое-какими полезными сведениями. Я бывал в ваших землях довольно регулярно и, должен сказать, получил немалую выгоду от торговли со многими вашими княжествами, хотя торговля и не истинное моё призвание.
- Что же тогда?
- Я путешественник, искатель знаний, как ваш знаменитый Марко Поло. И инженер, как вы, мастер Леонардо. Маэстро pagholo Medicho говорил мне о вас.
Леонардо поразило, что Куан так близко знает Тосканелли, потому что только самые близкие люди называли его "pagholo Medicho".
- Нам суждено было встретиться, - продолжал Куан.
- А... и вы узнали об этом предначертании, "вспомнив" наше будущее? - спросил Леонардо.
Куан чуть склонил голову и улыбнулся.
- И куда вы теперь собираетесь? На родину?
- Это зависит от маэстро и от посланника султана вавилонского, Деватдара Сирийского. Он тоже здесь, на приёме. - Куан указал на человека в тюрбане и модном флорентийском костюме, которого Леонардо приметил ещё раньше. Симонетта как раз представляла его молодому кардиналу. Куан засмеялся.
- Его преосвященство и Деватдар - полные противоположности.
- Что правда, то правда, - согласился Леонардо.
Когда Куан направился к помосту, где сидели Симонетта, кардинал и Никколо, мальчик оставил их и через всю залу перебежал к Леонардо.
- Пойдём, ты должен взглянуть на танцоров! Они такие лёгкие и прекрасные, будто сильфы, того и гляди, взлетят.
- Судя по тому, что рассказал мне Сандро, ты довольно уже успел насладиться красотой для одной ночи.
Никколо потупился.
- Ты хочешь остаться один, маэстро?
- Возможно - на время.
- Ты всё ещё грустишь, мастер?
Леонардо улыбнулся мальчику и сжал его плечо.
- А ты... ты всё ещё боишься?
- Мне будут сниться кошмары про этого растерзанного мальчика. Но сейчас мне надо не думать об этом.
- Практичная философия.
- Именно. И тебе также не нужно думать о своей...
Но тут вдруг появилась Симонетта.
- Идём, Леонардо, время уходить, - сказала она. - Окажете ли вы - ты и твой юный друг - мне честь, проводив меня домой?
- А как же танцы? - спросил Леонардо.
- Наш друг с Востока собрался танцевать собственный танец с его преосвященством и посланником султана, - засмеялась она. - Думаю, его преосвященство собьётся с ног в заботах с нашими сановными гостями. Благодарение нашей Святой Матери, по крайней мере, дела отвлекут его от несомненно духовного интереса, который он питает ко мне.
- Где Сандро? - спросил Леонардо. - Уверен, что он...
- Он приходит в себя, - перебила его Симонетта. - И, думаю, нам лучше уйти, пока он не вернулся.
- Это может задеть его чувства.
- Они и так задеты. - Симонетта повернулась к Никколо и попросила его принести ей леденцов. Когда мальчик отошёл, она продолжала: - Ревность Сандро сегодня взяла верх над его самообладанием. Он выпил слишком много и допрашивал меня, как муж. Завтра, думаю, он опомнится и будет каяться. Но сегодня он сам не свой.
- Он думает, что...
Симонетта взглянула на него.
- Да, он думает, что у нас с тобой связь.
- Но каким образом?..
- Быть может, Нери сочинил что-нибудь, он это любит.
Вернулся Никколо с конфетами.
- Идём? - спросила Симонетта, и они вышли. Слуги с шандалами вели их сквозь залы; но в гулкой тьме было слышно, как Сандро зовёт:
- Симонетта! Симонетта...
Голос его был слаб, как приятное воспоминание.