Восемнадцатого августа около семи вечера Бен, Джо, Чарльз и я встретились в стокпортском баре. Заведение находилось на Малой набережной, а называлось почему-то "Приют моториста". Увидев Джо, мой брат разом поглупел и лишился дара речи. А ведь он пришел с явным предубеждением: эта проститутка увела меня у его драгоценной Джипы! Но стоило воочию увидеть очаровательную блондинку, гнев тут же сменился детским обожанием.
- У тебя куча татушек! - пришла в восторг чаровница.
Страшно польщенный, Бен густо покраснел.
- Да, да, да!
- Они, наверное, болят?
- Да, да, да!
Вживаясь в роль строгого и ревнивого гувернера, Чарльз прервал эту высокоинтеллектуальную беседу.
- Джо, что такое "сексуальное домогательство"? Девушка поставила стакан с соком на подставку и стала смотреть перед собой, вспоминая заученные наизусть строчки.
- Сексуальное домогательство обычно случается на рабочем месте и подразумевает деморализацию женщин при помощи регулярных сексуальных намеков и непристойных… непристойных…
- Жестов, - со вздохом подсказал Чарльз.
- Жестов, - послушно повторила Джо. - Домогательство может варьироваться от употребления в адрес коллеги таких слов, как "голубка" и "зайка", до прямого сексуального нападения.
- Bay! - восторженно воскликнул я. - Отлично, Джо!
- Гай! - предостерегающе подняла руку блондинка. - Я не нуждаюсь в твоем покровительстве!
- Понял, - смутился я. - Извини…
- Покровителей иначе называют патронами, - как заведенная продолжала Джо. - Слово "патрон" произошло от латинского "patronus". Его нередко путают с "patriarcha" или главой клана - основой слова "патриархат", означающего устаревшую систему феллацентри-ческого господства.
Мы с Беном зааплодировали.
- Отлично, милая! - закурлыкал Чарльз. - Лишь одно малюсенькое замечание: нужно говорить "фалло-цетрический".
- Да? А я как сказала?
- "Фелла", а нужно "фалло", как в слове "фаллос" или, проще говоря, член.
- Но ведь разницы нет? - уточнила Джо.
- Бен! - позвал я.
- Я отвергаю насилие! - усталым попугаем проговорил он.
- Что ты отвергаешь?
- Насилие, ну, сколько можно повторять?
Тут появился Террорист в строгом черном костюме. Наш с Беном наряд вышибала ночного клуба в лучшем случае бы назвал "нарядно-повседневным". Увидев, как мы одеты, Ланкастер мертвенно побледнел.
- Черт подери, Локарт, ты же сказал: у нас праздничный ужин!
- Нуда, праздничный ужин в неформальной обстановке!
Взбесившись, он содрал бабочку и швырнул в меня.
- Чертов костюм пришлось напрокат взять! Случайно, не хочешь покрыть мои расходы?
- Ладно, ладно, согласен! - закивал я. - Давай, что ты пьешь?
С тяжелым сердцем я вел Бена, Террориста и Джо по лестнице в малый зал ресторана "Натбарн". Чарльз остался в баре. В принципе он мог бы поехать домой, но по вполне понятным причинам боялся оставлять Джо с тремя мужчинами, тем более двое из них уже "таранили" ее киску.
На полпути я остановился, чтобы дать последние указания. Вслед за мной шла Джо, затем Бен и Ланкастер.
- Так, еще кое-что… Не спрашивайте почему, но нам нужно войти, держась за руки.
Бен немного поворчал, хотя было видно, что он не возражает и только рад возможности оказаться поближе к Джо. А Террористу всегда по фигу, чью руку держать, так что последнее задание Натали было выполнено без особых проблем.
Словно команда ратующих за гражданское единение волонтеров, мы протиснулись в дверь и оказались на пустом чердаке с голыми стенами. В открытое окно доносился шум центральной улицы Стокпорта. По разные стороны от него стояли длинные столы из положенных на козлы досок. Получалось, хозяйки ужина и гости будут сидеть лицом друг к другу, но все же на расстоянии.
За "хозяйским" столом сидели пятеро, в самом центре - Натали в белом свадебном платье с фатой. Его я раньше не видел, интересно, откуда оно взялось? Не желавшая вспоминать мужа, Роуз свое не сохранила, а Джина выходила замуж в кожаных брюках и ботинках "Доктор Мартене".
Слева от Натали маячили подружки Дайаны Кири, две коротко стриженные девицы: одна спокойная и приятная, вторая - в очках, тонкогубая и дерганая. С правого края сидела сама мисс Кири; при ближайшем рассмотрении ее лицо оказалось похожим на совковую лопату.
А рядом со свояченицей, на почетном месте сидела та, кого я надеялся никогда больше не увидеть: моя извечная противница. Самодовольная ухмылка, жуткие усики над верхней губой - Анна Фермески собственной персоной. При виде ее все надежды и иллюзии рассеялись, потому что присутствие этой женщины было лучшим доказательством презрения Натали.
- Эй, тут что, маскарад? - захохотал Террорист, тыча пальцем в безмолвную невесту. Девицы молчали. - Да, точно, маскарад! А я толстяком вырядился! - Он взглянул на Анну Фермески, которая буравила его ненавидящим взглядом. - Ладно, ладно, не обижайся!
Пытаясь сгладить впечатление, я отпустил Джо и, шагнув к "судейскому" столу, протянул руку.
- Всем привет!
- Пожалуйста, никакого физического контакта! - Дайана подняла ладони, будто отталкивая меня назад. - Для гостей - отдельный стол.
Потрясенные до глубины души, мы заняли свои места и мрачно уставились на судей.
- Я Дайана, - милостиво представилась мисс Кири, - но лучше зовите меня просто "Ди". Это Аманда (спокойная и приятная), а это - Фредди (дерганая в очках). Натали вы, конечно, знаете, а в качестве почетной гостьи здесь присутствует знаменитая писательница. Она отложила встречу с читателями и все-таки нашла для нас время… Поприветствуем неподражаемую Анну Фермески!
Подружки восторженно зааплодировали, а за ними и мы, "шовинисты", подавленные перспективой неминуемой кастрации. Анна мрачно кивнула, отчего ее массивные челюсти заходили ходуном.
Как ни странно, в своем последнем шедевре она яростно критиковала женщин, уделяющих слишком много времени гигиене: мол, не стоит заглушать свой запах мылом и дезодорантами. Вслед за "О гордых и толстых сестрах" и "Сестры, смейтесь и не брейтесь" книга под названием "Зачем ты моешься, сестра?" стала последней в "сестринской" трилогии. Наверняка издатели Анны однажды выпустят все три шедевра в одном томе и посвятят "толстым, немытым и небритым".
Террорист, которому по долгу службы нередко приходилось лицемерить, поднялся и стал представлять тех, кто сидел за нашим столом.
- Мы знаем, кто вы! - резко оборвала его Фермески.
Удивительно, но эта мелкая грубость вызвала взрыв хихиканья за соседним столом. Ситуация казалась угрожающей, и я чувствовал, это еще цветочки.
Официантки из располагавшегося этажом ниже ресторана подали ужин из трех блюд: чечевичной похлебки, запеканки из баклажанов и яблочного пирога то ли с ванильным мороженым, толи с птичьим пометом. Одна из девушек спросила, не нужно ли нам что-нибудь еще, и не знакомый с вегетарианской кухней Террорист поинтересовался:
- А настоящая еда будет?
У ресторана "Натбарн" не было лицензии на торговлю спиртным, и лопатолицая мисс Кири предоставила "органическое" вино за свой счет. Мы ели в неловкой тишине и, чтобы хоть немного снять напряжение, накачивались алкоголем. А вот подружки Натали веселились вовсю, хотя сама она, изредка кивая в ответ на вопросы, ничего не ела и хранила молчание.
Когда все насытились и официантки убрали со столов, заговорила Дайана Кири:
- Джон Ланкастер, пожалуйста, встаньте!
- О черт! - пробормотал Террорист. - Зачем? Я пьян!
- Мы просим вас подняться, - вежливо попросила Аман да.
Ланкастер неохотно послушался.
- Мы никого ни к чему не принуждаем, наша единственная цель - выяснить, действительно ли Гай справился с поставленными заданиями. Итак, Джон, пожалуйста, объясните своими словами, что такое феминизм.
- Ну, насколько я понимаю, - уверенно начал Ланкастер, - все сводится к уважению. - Он посмотрел на меня, и я ободряюще кивнул. - Главное - уважать женщин и чтобы женщины сами себя уважали.
Подружки удивленно переглянулись.
- Хорошо, - продолжала Дайана, - а как мужчина может проявить это уважение?
- По-всякому.
- Например?
Террорист сосредоточенно насупился.
- Ну, когда леди подходит к двери, мужчина должен ее открыть.
"Дай-Кири" покатились от смеха.
- О, простите… Не только перед леди. - От натуги на лбу Террориста проступили капельки пота. - Дверь нужно открывать перед любой женщиной, даже если она похожа на потаскуху.
Снова смех, на этот раз вместе с обреченным вздохом, который издал я.
- Понятно… - протянула Ди. - А вам не приходило в голову, что феминистка в состоянии открыть воображаемую дверь сама?
- Погоди! - воскликнул Террорист, поднимая пухлый указательный палец. - А что, если это старуха или инвалидка? Двери, особенно вращающиеся, могут быть очень опасны…
- Я думал, жена тебя научит, - сквозь зубы прошипел я.
- Она и учила! - перегнувшись через Бена, отозвался Ланкастер. - Правда! Мол, женское равноправие в том, что парень должен раскрывать дверь перед телкой, а не наоборот. А еще есть какие-то "поджигательницы бюстгальтеров"…
- А кто такие постфеминистки? - спросила делающая какие-то записи Фермески.
Террорист задумчиво почесал задницу.
- Наверное, феминистки, которые на гребаной почте работают.
Подружки умирали со смеху, даже мерзкая Фермески, и та улыбнулась.
- А как насчет слез? - поинтересовалась она. - Нам дали понять, что на заседании мужского клуба вы дали волю чувствам, которые обычно сдерживаете. Это праааа?