- Как? Вы уже готовы отречься от вашей благодетельницы? Тем лучше. Ваше покаяние будет носить двойной характер. Но вы осмелились меня прервать! Молчать, когда говорит император! Вам следует еще узнать свое место в процессии. Так вот, вы будете идти непосредственно за колесницей и нести императорскую корону, ту самую, которой вы лишили моего отца и которую изволили надеть на свою сообщницу. Именно корону! Князю Барятинскому отводится место за вами и нести он будет императорские регалии. Я посмотрю, какой вы будете иметь вид под грузом собственной совести. Если, конечно, вы еще располагаете хотя бы ее остатками. А теперь ступайте и подготовьте себя настойками ваших колдунов и знахарей. Лекарства обыкновенных медиков окажутся для вас бессильными.
ПЕТЕРБУРГ
Васильевский остров. Дом Д. Г. Левицкого
В. В. Капнист, Д. Г. Левицкий
- Неужто что-нибудь переменится, Василий Васильевич?
- К лучшему, хочешь сказать, Дмитрий Григорьевич?
- Конечно, к лучшему. О худшем что думать - само придет.
- К лучшему…
- У тебя сомнения, Василий Васильевич? Ведь вот выпустил же новый император Новикова из крепости, первым же своим указом выпустил и в указе первым нумером Николая Ивановича поставил.
- Видел ты его, Дмитрий Григорьевич?
- Как не видеть! Сами же с Настасьей Яковлевной и в Москву беднягу провожали.
- В Авдотьино - так точнее.
- Да, Николай Иванович пожелал незамедлительно в деревню свою отправиться. Все молился, чтоб живым доехать.
- Так плох?
- Его больным и четыре года назад брали.
- Знаю, знаю, и тогда страшно было.
- Но тогда болезнь была. Теперь - дряхлость. От болезни Божьим произволением выздоравливают, от дряхлости…
- Как дряхлость? В его-то годы?
- Да разве ему его пятьдесят два годочка дашь - все восемьдесят. Старец, как есть старец.
- И врач не помог? Ведь с ним все время был.
- Был. Да ведь врач недугу телесному, коли Бог даст, противостоять может, а Николая Ивановича недуг сердечный поразил - несправедливость человеческая. Все для людей делал, о народе российском пекся и в преступники государственные вышел. Не вор, не убийца, а на ж тебе. С обидой своей не справился.
- И государь его видеть не захотел, вернуть типографию не обещал, дело его любимое?
- И где там? Передавали мне, что его императорское величество великое неудовольствие высказал, что Новиков лично не пытался его за милость благодарить.
- Это кто же такое узнал?
- Госпожа Нелидова Екатерина Ивановна. Она же и гнев государев утишить сумела, тяжкою болезнию Николая Ивановича его извинила. А то чуть приказа не вышло силой Новикова с дороги вернуть, чтоб государю в ноги пал.
- Да уж, такой неожиданности никто бы не пережил.
- Вот Екатерина Ивановна тут все силы приложила, спасла Николая Ивановича, как есть спасла.
- Добрая душа. А доехал-то благополучно?
- Как сказать. Авдотьино в полном разорении нашел, детей едва не в рубище.
- Это за четыре-то года!
- В России на раззор и года хватит. Вот что в письме мне из Авдотьина пишут: "По возвращении своем Николай Иванович увидел себя лишенным почти всех способов содержания себя с семейством одними доходами с оставшейся небольшой подмосковной деревни и потому принужден был заложить помянутую деревню, в 150 душах состоящую, в Московский опекунский совет в 10 000 рублей серебром. Часть сей суммы употреблена на поправление домашней экономии, а остальные деньги издержаны на покупку хлеба для прокормления людей по случаю бывшего здесь хлебного неурожая".
- Поистине несчастливый человек!
- Да разве это все, Василий Васильевич! Вы сам отец, сам знаешь, как о детках сердце болит, а Николай Иванович ровно в госпиталь приехал.
- Как это? Какая еще беда его постигла?
- Сын припадками стал страдать нервическими. Более ни учиться, ни даже к чтению простому прилежать не в состоянии.
- Наследственное?
- Какое! Напугался, когда военная команда Авдотьино обыскивала. Так напугался, что несколько месяцев слова не мог вымолвить. Да и дочка не совсем чтобы в себе стала.
- Вот уж поистине кара не по грехам!
- Какие у такого человека грехи! Сам мне в письмах признается, что не раззор ему горек. Тут все еще надежду он питает какой-никакой порядок навести.
- Что же тогда?
- Праздники. Праздники Авдотьинские, где мартинисты наши собираться могли. На них теперь у Николая Ивановича ни средств, ни силы нет. Спасибо, собственные да и соседние крестьяне не забывают. Всеми силами поддерживают.
- Его же собственные крепостные?
- Друг мой, сами знаете, сколь отвратительно нам всем это рабское состояние, что мы и вслух произнести его не хотим. Для Николая Ивановича главное, чтобы крестьяне ни рабами, ни же должниками новиковскими себя не чувствовали.
- И как же ему этого достичь удается? Обхождением?
- Обхождением само собой. Но у Николая Ивановича целая метода придумана, обоюдовыгодная, как сам он отзываться любит. Из земель своих он общественные участки выделил. Что с них урожая снимет, все в закрома для общественного прокормления на случай неурожая или беды какой крестьянской. Себе зернышка не возьмет. Тем не то что Авдотьино свое - всю округу держит.
- Положим, а обрабатывать их кому? Сам хлеб не вырастет.
- А с работами особый порядок. Не может должник новиковский долгу своего ни деньгами, ни натурой в общественные закрома вернуть, может все на общественных полях своим трудом возместить.
- И Николай Иванович сам назначает, кому на какую работу и когда идти?
- Ни Боже мой! Все добровольно. Как у себя на наделе управятся, час свободный найдут.
- И находят? Не плутуют?
- Еще как находят. Сам, в гостях у Николая Ивановича будучи, видел - на общественных полях работа что ни день кипит.
- Но как же в таком случае Новиков процент назначает?
- Ни о каких процентах у него и речи нет. Сколько взял, столько отдал. По совести.
- А на что усадьбу содержать? Самому кормиться?
- Было время на труды литературные. Ныне нет. Где подлатать дом удастся, где какой венец в срубе сменить - крестьяне из лесу бревно-другое своими лошадьми подкинут, сами же и заменят.
- Да, хозяином Николая Ивановича не назовешь. А сам-то он?
- Чуть-чуть поокреп. По деревне прогуливается, когда пряники да заедки в доме есть - детишкам их раздавать любит. Они за ним так стаей и ходят.
- Пословица мне припомнилась: простота - хуже воровства, без живой нитки оставит, по миру пустит.
- Еще сказать вам забыл - Семен Иванович Гамалея теперь там безвыездно живет. Когда Николай Иванович в крепости томился, он за детками приглядывал как мог: четверо все-таки.
ПЕТЕРБУРГ
Зимний дворец. Кабинет императора
Павел I, дежурный секретарь, А. А. Безбородко
- Ваше императорское величество, граф Безбородко просит аудиенции.
- Некогда. Придет в другой раз.
- Но граф настаивает, ваше величество.
- Что значит настаивает?! Что он о себе думает?
- Ваше императорское величество, я всего лишь передаю слова графа. Он говорит, что новость должна безотлагательно стать вам известной. Он упомянул завещание…
- Завещание? И у вас не хватило ума сразу же доложить об этом? Зовите его немедленно, немедленно зовите. Рад вас видеть, Александр Андреевич, и отложите все церемонии до более удобного случая - мне не до них. Вы хотели мне что-то сказать?
- Ваше императорское величество, вы знаете, сколь всегда я был вашему величеству предан и сколь…
- Граф! Вы хотите меня вывести из терпения!
- Ваше императорское величество, если бы я мог предполагать, что послужу причиной вашего гнева…
- Все понятно: вы не знаете, как приступиться к делу. Я сделаю это за вас. Мне известны разговоры о завещании моей матери не в мою пользу, как бы абсурдна ни была подобная воля… Весь вопрос в том, существует ли оно в действительности.
- Как нельзя более, ваше императорское величество.
- Вы видели своими глазами ту бумагу? Или все это еще только область дворцовых сплетен?
- Я присутствовал при ее подписании, ваше императорское величество. Императрица вызвала меня для этого.
- Ах, отсюда и слухи!
- Я был нем, как могила, ваше величество, но я был не один в кабинете императрицы.
- Вы хотите сказать - в кабинете убийцы моего отца. Какую же участь, расправившись с отцом, она придумала для единственного законного его сына?
- Мне тяжело об этом говорить…
- Я должен знать правду, Безбородко, должен!
- Императрица передавала скипетр своему старшему внуку.
- Александру? Я так и знал. Она всегда старалась отделить его от родителей и настраивать против меня. Александр - отрезанный ломоть. Подождите, граф, но он же слишком молод?
- Покойная императрица предусмотрела опекунство до его совершеннолетия.
- Чье?! Да не тяните, Безбородко, не тяните! Я только теряю с вами драгоценное время, тогда как мне следует действовать.
- Нескольких человек и в том числе - мое.
- Ваше? Это значит, моя мать была настолько уверена в вашей преданности.
- Даже монархам свойственно ошибаться, государь.
- В чем же ее ошибка?
- Она гораздо более глубока, чем даже вы, ваше императорское величество, с вашей удивительной проницательностью могли бы предположить.
- Когда я, наконец, вступил на престол, естественно, что все придворные станут мне клясться в исконной верности.
- Ваше императорское величество, императрица передала это завещание на хранение мне.