- Изничтожил? Государынину духовную? Да как у тебя, проклятущего, рука на такое дело поднялась! А сестрица-то что же? Неужто поверила? Бирону и тому ни в чем не верила, а тут!
- Не поверила, врать не стану. Людей засылала других в Киль. Окольным путем у герцога Карла Дознавалась. Так на нет и суда нет. Гневалась покойная императрица очень, приказала мне немедля в Гамбург посланником возвращаться. Батюшку моего с досады с воеводства сняла, в деревню безвыходно жить отправила.
- Вон оно что… А Леопольдовна с какой стати тебя позвала? Каких советов от тебя дожидалася?
- Здесь и вовсе все просто. О сыне покойной императрицы беспокоилась, чтобы поперек дороги Иоанну Антоновичу встать не мог.
- Бастард-то? Совсем ты, Бестужев, ума решился!
- Да ведь это как посмотреть, ваше императорское величество. Не так уж и мало бастардов на престол подымалось по разным странам. А титулов да земель видимо-невидимо им передано.
- Себе в грех сестрица не поставила, а мне все монастырем да ссылкой грозилась. Спасибо, Бирон стеной за меня стоял, а так…
- Ваше императорское величество, стоит ли огорчать себя воспоминаниями. С Божьей помощью вернули вы себе отеческий престол, начали благополучное царствование…
- Ладно, ладно, иначе тебе уж сегодня не петь. Лучше скажи, что с бастардом? Где он?
- Государыня, я ничего о нем не знал и не знаю. Правительница же все дознавалась, не верила, хотела за родителем моим посылать. И послала бы, кабы не ваше счастливое воцарение.
- Ну, что ж, ступай, Бестужев, с Богом. Вин на тебе никаких противу меня нет. Живи себе спокойно. Службу, время подойдет, тоже тебе сыщем. Без дела сидеть не будешь.
- Ваше императорское величество, знаю, что беру на себя неслыханную смелость…
- Просить о чем хочешь? Проси.
- Нет, нет, милости вашей, государыня, я не заслужил, разрешите только два слова молвить.
- Да говори же, говори!
- Слыхал я распоряжение ваше, чтобы чернеца Пахома из ссылки освободить и даже в столицу привезти.
- Так что же? Тебе-то что?
- Государыня, есть ли у вас нужда в чернеце? Может, пусть спокойно доживет свой век, где бы ни был.
- Так ведь это поп церкви московской - Воскресения в Барашках, у ворот Покровских, что нас с Алексеем Григорьевичем…
- Государыня. Бога ради, государыня, не произносите этих слов. Вам не надо их говорить, а мне, вашему преданнейшему слуге, не следует слушать. Просто именно этого попа и не след привозить в Петербург. Окромя него во время венчания в церкви кто был?
- Шуваловы братья да Михайла Воронцов. Какие уж тут еще свидетели!
- То-то и оно. Шуваловы да Воронцов душой и телом вам преданы, лишнего слова не сболтнут, полагать надо, а поп… От такого свидетеля самая опасность. Да, может, его уж и в живых нету - чай не молоденький был.
- Вот ты о чем… Да ведь мне себя перед Алексеем Григорьевичем не оправдать. Как это - в одночасье ото всего отречься!
- Какое ж тут оправдание, ваше императорское величество! На то и власть ваша, чтобы по своей воле поступать. А того лучше сказать, будто нету того попа. Может, не сыскался или еще что…
- Разве так…
- Ваше императорское величество, я далек от мысли что-либо вашему величеству советовать, но ведь без свидетелей всегда сподручнее - у жизни ведь всякие повороты случаются. Тогда, в прошлом, венчание вас тешило, может, а теперь какой в нем для царствующей особы резон - путы одни.
- Тогда о семье поповской прознать надо. Помочь, коли что…
- И в том резона нет. Слухи пойдут, разговоры, догадки. Еще хуже выйдет.
- Так отступиться, по-твоему, что ли?
- Зачем отступаться, ваше величество. Можно и без вашего имени императорского как нельзя лучше устроить. Дознаться, какие прихожане в былом его приходе, кому богаче, подсказать. Много ли поповской семье надо! Поди, рублю и тому порадуются.
- Осмотрительный ты, Бестужев!
- О вашем царском величестве забочусь. Мало ли зла вас в жизни коснулось. Может, хватит? Может, И в спокое пожить пора, молодостью своей да красотой потешиться.
- Э, Алексей Петрович, полно тебе! Молодость! Четвертый десяток разменяла, того гляди, зеркала сторониться станешь.
- Не с вашей красотой, ваше величество. Господь сохранит ее в неприкосновенности. Кто же вам боле двадцати дать сможет!
- Вот ты какой, Алексей Петрович. А я все думала: и сердца у тебя нет, и до красоты женской ты не охотник. Ты завтра к обеду приходи, кстати и должность тебе определим, чтобы время не тянуть. А указ, чтобы снять с тебя вины все, я бы и сейчас подписала, так его еще составить надобно.
- Может быть, государыня, вы бы согласились с таким его прожектом. Если что не так…
- Ах, он с собой у тебя. Вот и ладно - давай подпись поставлю, праздник тебе от раза сделаю.
ЛОНДОН
Министерство иностранных дел
Правительство вигов
- Приятная новость, милорд! Алексей Бестужев назначен вице-канцлером.
- Подробности?
- Их еще нет. Известно только, что это результат первого и единственного разговора Бестужева с императрицей Елизаветой, от которого все, и Бестужев первый, ждали самых неприятных последствий. Императрица вышла вдвоем с ним из своих покоев, смеясь и опираясь на его руку.
- Даже Лесток не сумел ничего узнать?
- Заявление императрицы поразило его не меньше, чем маркиза де ла Шетарди. Даже Михаил Воронцов не мог скрыть неприятного для него удивления - он откровенно враждебен.
- Думаю, нашему посланнику следует не только принести свои поздравления новому вице-канцлеру, но и присовокупить к ним очень хороший подарок от королевских ювелиров. Озаботьтесь выбором, сэр. Вы поняли? Это должен быть очень хороший подарок. С такими дипломатами следует поддерживать хорошие отношения в любом случае и за любую цену. Он щедр или расчетлив?
- Скорее, просто скуп, милорд.
- Тем более подарок должен быть очень дорогим. Но самое главное, Грей. Его величество, как и министерство, недовольно сообщениями из Петербурга. Они недостаточно полны и не позволяют составить полного представления о новой императрице.
- Но мы получали немало рапортов.
- Которые оказались бесполезными. До сих пор наши министры утверждали, будто Елизавета отличается крайним легкомыслием, посвящает себя одним забавам и не думает о престоле. События последних недель свидетельствуют о прямо противоположном.
- Ее приход к власти был результатом случайности.
- Которой она тем не менее не преминула воспользоваться.
- Что же касается какой-либо политики…
- Грей, вы повторяете старые ошибки. Чего стоят одни победы русского оружия над шведами в Финляндии! Шведы готовы были и раньше заключить мир с Россией, но на условии возвращения им всех завоеванных императором Петром Первым земель. Теперь им придется отказаться от подобного требования. В этом немалая заслуга дипломатической ловкости графа Бестужева.
- Но ведь мы имели неоднократные и очень упорные предупреждения со стороны нашей корреспондентки из Петербурга - леди Рондо. Супруга министра в своих письмах настаивала на обманчивости впечатления, которое производит Елизавета.
- Что ж, тем хуже для нас, что мы не поняли истинной ценности чисто женских наблюдений. Остается удивляться, с какой ловкостью ведет себя императрица. Кстати, по мнению резидентов, чьими советами она преимущественно пользуется?
- Как ни странно, милорд, можно с уверенностью сказать, что прямых советчиков у нее нет. Елизавета выслушивает многих, но, в конечном счете, выводы делает сама. Один из таких удивительных примеров - судьба одного из князей православной церкви Амвросия Юшкевича. Амвросий приобрел исключительное расположение императрицы Анны после слова, которое он произнес на бракосочетании принцессы Анны и принца Антона Брауншвейгского. Императрица назначила его архиепископом Новгородским на место Феофана Прокоповича.
- Помнится, этот Амвросий был самым деятельным сторонником принцессы?
- И самым непримиримым противником Елизаветы. Тем не менее после переворота Елизавета долго беседовала с архиепископом без свидетелей, добилась полнейшего его раскаяния и сохранила за ним прежнее место при дворе.
- Раскаяние? Я бы сказал, понимание бесперспективности своего упорства. Все равно доверие такому человеку не свидетельствует о проницательности императрицы.
- Осмелюсь возразить, милорд. Мне кажется, императрица Елизавета не искала человека, которому могла бы доверять. Ее целью было - отколоть Амвросия от сторонников правительницы. Наказывая его, императрица приобретала ярого врага, наделенного редким ораторским талантом. Зато, прощая, приобретала церковного оратора, который ради сохранения собственной свободы и благополучия отдавал ей свой талант и влияние. Что же касается доверия, то непохоже, чтобы Елизавета дарила им даже самых преданных из своих приближенных.
- Насколько можно судить по депешам резидентов, идея назначения наследника также принадлежала самой императрице?
- О, да, в полной мере. Она потребовала немедленного приезда в Петербург своего единственного племянника, сына рано умершей старшей сестры, не посоветовавшись ни с кем из сановников.
- Вы так полагаете, Грей? Значит, перед нами удивительное стечение выгодных для России обстоятельств и родственных связей.
- Вы имеете в виду то обстоятельство, милорд, что будущий Петр III (если будущее его состоится) является наследником одновременно русского и шведского престолов? Но подобная ситуация никак не зависела от императрицы Елизаветы.