Шехназ не ответила. На тонких накрашенных губах играла едва заметная улыбка. Большие зеленые глаза были прищурены: она рассматривала цветы на клеенке и думала о своем. Собранные к затылку волосы излучали золотое сияние, светло-каштановый завиток красиво спадал на лоб, выбившаяся прядь была небрежно заложена за маленькое розовое ушко.
Ихсан-эфенди вздохнул. Как хотелось обнять ее, поцеловать в губы, в шейку… Не разрешает. Проходят недели, иной раз месяцы. Конечно, разница в годах большая, целых тридцать лет, и, по правде говоря, он ей в отцы годится, но у него ведь тоже есть сердце.
- Ты не знаешь, сколько стоит автомобиль? - сердито спросила Шехназ.
- Новый? - оживился он.
- Да.
Ихсан-эфенди подумал.
- Нет, не могу сказать.
- А старый?
- Понятия не имею.
- Вот как! А вообще-то ты что-нибудь знаешь?
Он знал многое. Вернее полагал, что знает. Во-первых, знал наизусть почти все приходно-расходные книги почтово-телеграфного управления, смыслил кое-что в электричестве и даже мог починить некоторые электроприборы. Затем политика… В политике он разбирался лучше всего! Еще он умел пить ракы, знал толк в женской красоте.
Они посмотрели друг на друга.
- Ну?
- Знаю, но…
- Только я дура, да? Ну, конечно, где уж мне! Необразованная деревенская девка! Так?.. Но не забывай: я дочь имама, кончила пять классов. А теперь каждый день романы читаю. Мало тебе?
- Да успокойся, моя дорогая, у меня и мыслей никогда таких не было!
- Как же! Не было! Но я вижу, что ты меня за человека не считаешь. А раз так, разведись, найди себе подходящую!
Она бросила вилку, ушла в свою комнату и захлопнула дверь. Получилось неплохо, Шехназ была собою довольна. Пусть привыкает!
Ихсан-эфенди ругал себя всеми бранными словами. Робко вошел он за ней в комнату.
- Милая, голубушка…
Шехназ уткнулась головой в подушку; сделала вид, что плачет.
- Золотко мое, честное слово, я не хотел тебя обидеть. Иди ко мне!
Она сердито оттолкнула его.
- Убирайся!
- Шехназ, хорошая моя…
- Я кому сказала! Пошел вон!
Она вскочила с постели. Испуганный Ихсан-эфенди попятился к двери. Но в чем его вина? Почему жена прогоняет его?
Шехназ снова легла. "Что же делать? - в растерянности думал Ихсан-эфенди. - Обедать одному?.." Времени у него оставалось мало. Надо было еще отнести на фабрику шестьдесят тысяч лир, взятых в банке для выплаты рабочим.
Но садиться за стол без жены не хотелось. Кусок не шел в горло.
Он решил попытаться уговорить ее еще раз, со страхом подошел к ней. Вдруг она опять вспылит, ударит его туфлей или запустит еще чем-нибудь?
Ихсан-эфенди вдруг вспомнил, что Шехназ спрашивала о ценах на автомобили. Зачем ей это нужно?
- Я узнаю, сколько стоит машина, - ласково сказал он и погладил жену по голове.
Шехназ молчала. Это ободрило его.
- Я узнаю… И о новых автомобилях и о старых. А теперь вставай, и пойдем обедать. Уже много времени, мне пора на фабрику, надо деньги отнести. Вставай, мое золотко!.. Хочешь, я тебя на руках отнесу?
Шехназ подняла голову:
- Иди лопай сам! Отстанешь ты от меня?
Ихсан-эфенди печально улыбнулся. Что бы он ни делал, как бы ни поступал, все нехорошо! Никак не угодишь!
Он опять опаздывал на работу. Съел немного черешни, пару персиков, взял портфель и торопливо вышел из дому. С опущенной головой быстро прошел мимо квартальной кофейни.
- Что это? - проводил его взглядом парикмахер Лятиф. - Наверно, Ихсану-ханым опять влетело от "мужа"!
Все засмеялись.
Ихсан-эфенди опоздал на целых полчаса. Всегда спокойный и вежливый, бухгалтер в этот день рассердился:
- Смотри, отец, это уж слишком, так нельзя!
Ихсан-эфенди и сам знал, что так нельзя. Он опаздывал почти каждый день.
- Ну, утром приходишь не вовремя. Это еще понятно… А сейчас почему?
Моложавый толстяк, счетовод Мюнир, подошел к Ихсану-эфенди, потянул носом:
- Нет, вроде вином не пахнет, он не выпивал.
Ихсан-эфенди покраснел и вспылил:
- Нюхай, нюхай, чтоб тебе пусто было! Может, тебе еще по одной доске пройти?
- Тише! - сказал другой счетовод, Суат, блондин с голубыми глазами.
- Подожди, дорогой, - не унимался Мюнир, - ты, наверное, дома и не был!
- Ты был дома или нет? - серьезно спросил Суат.
- Был.
- Ах, значит, с молодой женой никак не мог расстаться? Тогда ясно!
Все заулыбались. Ихсан-эфенди сделал вид, что не замечает улыбок. Так лучше, а то опять посыплются шуточки. Старик молча сдал деньги в кассу - толстые пачки бумажек по две с половиной, пяти и десяти лир, всего шестьдесят тысяч, которые целый день не давали ему покоя. И только теперь вздохнул с облегчением.
Он прошел в угол комнаты и сел за стол, похожий на большую парту. Его сосед Абдюссамед-эфенди, человек старого склада, одних с ним лет, никогда не вмешивался в чужие дела; с раннего утра до вечера он был занят бесконечными расчетами в бухгалтерских книгах.
Увидев Ихсана-эфенди, Абдюссамед отложил работу и посмотрел на него поверх очков в толстой оправе.
- Рад тебя видеть, - сказал он.
- И я тоже, - ответил Ихсан-эфенди, вытирая с лица пот, - послушай, что я хотел тебя спросить…
- Пожалуйста.
- Ты что-нибудь знаешь об автомобилях?
Абдюссамед-эфенди не понял:
- Что, например?
- Ну, сколько стоят…
- Сколько стоят?.. Ей-богу, не знаю, Ихсан-эфенди… А зачем тебе? Уж не хочешь ли купить?
- Что ты, откуда у меня такие деньги? Один приятель спросил… Ну как? Принес рецепты? Не забыл?
Абдюссамед-эфенди оживился:
- Принес, принес. Вот смотри!
Он вытащил из ящика стола маленькую записную книжечку, исписанную красивым тонким почерком, и стал тихо читать:
- Прекрасное, проверенное средство от геморроя. Взять пять стручков красного перца, высушить на солнце, вынуть сердцевину, перец мелко искрошить, перемешать со ста диргемами свежего меда и принимать по чайной ложке утром и вечером.
Ихсан-эфенди вынул из внутреннего кармана бумажку, медленно и аккуратно переписал рецепт.
Абдюссамед-эфенди оживился:
- Посмотри, здесь еще кое-что есть… Мазь от болей в пояснице. Взять двадцать диргемов тмина, двадцать диргемов александрийского листа, пятьдесят диргемов руты, двадцать зерен миндаля… Отдельно растереть… Перемешать со ста двадцатью диргемами засахаренного меда. Принимать утром и вечером натощак по два диргема. Хорошо помогает также при мокром кашле.
Они сидели рядом, погрузившись в чтение, перебирая рецепт за рецептом один другого полезнее: что надо делать, чтобы не рос живот, как удалять камни из мочевого пузыря, как улучшить пищеварение и аппетит, чем предотвратить выпадение волос и так далее.
На последнем рецепте Ихсан-эфенди остановился.
- Подожди, дружок, наконец-то мы нашли самое главное. Вот он - эликсир жизни. - Он взял книжечку, поднес к самым глазам и взволнованно начал читать: - Бесподобное средство… Белая свекла, кожица померанца, семена редиса и грецкий орех с медом или кокосовый орех… Два диргема черного продолговатого перца… Все это смешать с пятью диргемами меда… Вот это здорово! Чего же мы ждем? Надо прямо сейчас пойти и все купить. Молодчина, Абдюссамед!
- Просто повезло… Я ведь тебе рассказывал… Иду недавно мимо книжных лавок, пристала ко мне девчонка: купи да купи… Я сначала отмахивался от нее, а потом будто подтолкнул меня кто-то, остановился, взглянул!.. Как раз то, что нам нужно!
- Обязательно надо попробовать, и если поможет…
- Но только прошу тебя, никому ни слова!
- Что ты! Я еще не сошел с ума. Разве об этом говорят? Ведь это же клад, настоящий клад!
В контору вошел мальчик лет двенадцати в коротких штанах. Они замолчали. Это был внук Абдюссамеда-эфенди.
- Дедушка, - сказал он, - мы с Айханом хотим поступить в морскую школу. Если вы разрешите, завтра сдадим документы.
Глаза у мальчугана блестели, он с надеждой и тревогой смотрел на деда, боясь, что тот откажет.
- Куда он поступает? - спросил Ихсан-эфенди.
Абдюссамед объяснил: он уже стар, учить внука дальше нет возможности, пусть сам устраивается.
Ихсан-эфенди вспомнил о своем сыне. Если бы Джевдет окончил начальную школу! Он мог бы тоже устроиться в эту школу.
- А из четвертого класса туда не берут? - спросил он.
- Нет, не берут, - ответил мальчик.
Ихсан-эфенди вздохнул. Что ему делать с сыном? Что будет с Джевдетом, если он завтра умрет? Станет, наверное, бродягой и хулиганом. Ихсан-эфенди знал, что Шехназ на другой же день выгонит мальчика из дома.