Глава 20 Меняя судьбы
– Нани, Нани, догоняй меня! – Тамара, звонко смеясь, бегала по саду, стараясь не попасться подружке по играм. Девочка лет десяти, одного возраста с царевной, пыталась изловчиться и дотянуться до подружки. Глубокие карие глаза, в которых словно купалось солнце, манили искренним детским счастьем. Только в детские годы радость от простых вещей бывает самой полной, ведь способность замечать необычное в привычных вещах теряется с возрастом. Детские доверчивые души видят все в чистом свете. Правда со временем жизнь наносит на белоснежные листы детских душ кляксы и правит помарки. Так начинает происходить, когда ребенок учится совершать ошибки. А кто же учит их этому? Решения и поступки взрослых, лучше всяких слов показывающие, к чему приводят неверные шаги. Тамара совершила такой шаг уже тогда, в самую счастливую пору своей жизни, когда небо кажется выше и глубже, а мечты представляются намного реальнее любой действительности. Доверчивость царевны тогда разбилась о действительность, как волны, плещущиеся у ног скал.
Однажды Тамара заигралась в саду и осталась одна. Сад вдруг показался таким большим, словно сказочный лес. Идти по нему было одновременно и страшно, и интересно. Девочка решила не звать никого на помощь и сама отправиться искать дорого к дворцу. Поворачивая наугад то направо, то налево или идя напрямик, она оказалась на краю полянки, где обычно стоял стол со стульями для завтраков или обедов на природе. Сейчас здесь сидели серьезные и важные мужчины в расшитых костюмах. Их вид напоминал зверей, вылезших погреться на солнышке после обеда. Тамаре казалось верным, что по внешнему виду и характеру они походили на животных всех мастей. Тот пузатый вельможа похож на бегемота, этот носатый – на утку, а другой – вообще вылитый павлин! Когда Тамара поделилась своими наблюдениями с царицей, она посмеялась, но наказала так больше не воображать, а то вдруг нечаянно проговорится и обидит людей. Девочке это казалось странным, и со временем она поняла, что некоторые люди изнутри гораздо больше похожи на диких зверей, а животные бывают лучше, чем люди. Чтобы остаться незамеченной, она спряталась за кустами и стала слушать, о чем будут говорить все эти вельможи.
– Что вы скажете о ситуации Буланка? Я думаю, у него нет шансов, – с видом знатока высказался высокий худощавый мужчина, постоянно щурившийся, будто солнце преследовало его и светило именно ему в глаза.
– Соглашусь с вами, – пропищал низкорослый лысеющий господин, сидевший напротив только что говорившего.
– Так ведь это зависит от нашего с вами решения. Давайте решим, что будем с ним делать. Но он явно мешает нашей политической линии и если его вовремя не убрать, то потом уберут нас.
– Наши люди подкинули ему золота, после подлога к нему наведалась царские гвардейцы. Теперь Буланка обвиняют в краже. Итогом будет казнь, можно не сомневаться, Георгий не будет мелочиться.
– Можно считать, что дело сделано, – потирая ладони, с довольным видом подытожил самый внушительный среди присутствовавших – мужчина средних лет с пышной бородой и колючими черными глазами. Если заглянуть в них, то можно почувствовать, как душа кровоточит от маленьких язвочек и ран, наносимых этим взглядом.
– А как же его маленькая дочь Нани? – спросил молодой мужчина с еще только пробивающимися усами, смело смотревший на собеседников карими глазами с крупинками голубого. Глядя в них можно было подумать, что земля и небо сошлись в одном взгляде.
– Благородство проснулось? Если вас покинула память, то напомню вам, что вы вошли в состав судебного исполнительства благодаря благосклонности царицы Тамары. Любит же она всякий сброд.
– Давайте не будем спорить. Мы решаем сейчас судьбу человека. В том числе мы должны подумать и о том, что станет потом с малышкой, ведь у нее нет матери.
– Вы еще слишком молоды, чтобы рассуждать о таких вещах. Сидите спокойно и ни во что не ввязывайтесь.
– И смотреть, как вы жонглируете чужими жизнями, словно комедианты? – юноша встал из-за стола и отправился в сторону дворца. Больше ему не хотелось разговаривать с этими людьми. Он сожалел о том, что так стремился войти в совет. Теперь он видел, что одного его мнения не достаточно, чтобы отстоять правду. А ведь он еще, будучи мальчиком, мечтал отстаивать права обиженных и несправедливо приговоренных к смертной казни. Оказавшись же внутри светской верхушки, мужчина понял, как мечты далеки от реальности. Даже в этой истории он беспомощен и малышка Нани обречена остаться сиротой.
Тамара, подглядывавшая из-за кустов и слышавшая каждое слово, поспешила за юношей. Хоть и была она не столь взрослая, но понимала, что здесь задумалось злое, а этот человек хотел помешать торжеству беззакония.
– Подожди! Я все слышала, что вы говорили! – Тамара бежала, раскинув руки, волосы ее развивались на ветру. Уже в таком юном возрасте она была изящна и нежна, как лотос, готовый раскрыться навстречу солнцу.
Мужчина обернулся и, увидев дочь Георгия, заулыбался. Он чувствовал, что ей суждено стать великой царицей. Ее рукой совершится много добра.
– Что случилось, милая? Он присел на корточки, чтобы быть ближе к девочке, видеть ее глаза.
– Нани – моя подруга и я не хочу, чтобы она потеряла отца. Сделай что-нибудь!
– Я тоже против, потому что Буланк не совершал преступления, в котором его обвиняют.
– Помоги ему бежать вместе с Нани. Пусть они уедут далеко-далеко, и никто не сможет их найти! – Тамара смотрела в серо-голубые глаза юноши и читала в них сомнение. Он хотел помочь, но не знал как или не верил в успех.
– Все получится, я буду молиться за тебя. Как твое имя?
– Меня зовут Давид. Я обещаю тебе, что сделаю все, что будет в моих силах.
Тамара улыбнулась на эти слова, сжала его руку своей маленькой ладонью и они вместе пошли во дворец. Ей больше было не страшно в большом саду, она обрела луч света.
Этой ночью Давид обдумывал план спасения Буланка. Он не мог обмануть девочку, которая так верила в него, в то, что он сильный и храбрый. Да и Нани нельзя оставить одну, это будет великим грехом. Дети должны жить в семье. Давид знал об этом лучше всех, потому что сам вырос без родителей. Его воспитала бабушка, о которой он заботится и по сей день. Они жили не богато, мальчик искал любую работу, чтобы прокормить себя и бабушку. Однажды старая женщина заболела, нужно было добыть лекарства. Тогда мальчик решился пойти ко дворцу царицы Бурдухан, чтобы попросить помощи у нее самой. Он подошел к воротам, но его не собирались впускать, мало ли какой сброд бродит по улицам. Не хватало превратить дворец в сборище бедняков и бродяг. Давид не мог ничего добиться, но идти ему тоже было не к кому. Он остался ночевать прямо на земле, подложив ладошки под щечку. Утром царица отправлялась в церковь и увидела мальчика. Она посадила его рядом с собой, вместе они постояли на утренней службе. Бурдухан молилась, а Давид во все глаза смотрел на царицу. Она была так близко, великая грузинская правительница! Словно сама богиня сошла к нему. После службы Бурдухан привезла мальчика домой, накормила, отмыла, переодела. Наконец Давид преодолел смущение и попросил:
– Мне нужно домой, бабушка болеет. Но у меня нет денег, чтобы купить лекарства.
– Не волнуйся, я сейчас же распоряжусь, чтобы вам привезли все необходимое, – Бурдухан ласково погладила этого доверчивого и честного ребенка. Как же так может быть в мире, что существует такая разница между бедными и богатыми. Почему Бог допускает это неравенство? Она не знает ответа, в ее силах только помогать. С того дня царица опекала мальчика, учила всему, что знала. Они могли разговаривать часами. Давид рос и мужал, его сердце наполнялось добрыми мыслями, словно шкатулка сокровищами. Богатства своего сердца он будет всегда ценить выше всего земного. Правда со временем ему откроется другая сторона людских сердец, мутная и растекающаяся, словно грязь в канаве. Очиститься от всей этой грязи и мути ему помогала вера в Бога. Именно его внутренний голос подсказывал, что нельзя оставить Тамару и Нани в беде. Сна не было, и Давид вышел на прохладную ночную улицу. Звезды светлячками мигали над его головой. Юноша решил отправиться к своему самому верному другу детства, чтобы разделить с ним мысли. Они до утра не сомкнули глаз, обдумывая тактику действий. Наконец все было готово. Оставалось действовать, пусть даже это связано с риском для их жизней.