- Ну, что ты там видишь? - Звездочка смотрит по сторонам. На эти штуки, плывущие в воздухе. Вокруг нее, вокруг ее головы. - А, ты про эти вот штуки. - Они похожи на маленьких рыбок, вырезанных из бумаги, Они плывут прямо в воздухе, вокруг звездочкиной головы, и она на них смотрит.
- Да. Это что, правда рыбки?
Звездочка ложится рядом. Так что ее голова лежит рядом с моей головой. Потом она поворачивается ко мне, и мы касаемся носами.
- Это не рыбки, Ствол.
- Да, - говорю. - Это не настоящие рыбки. Они бумажные. Бумажные рыбки на мобиле для рыбок, подвешенном к потолку. Их там несколько дюжин. Да, я вспомнил. Их тридцать. Если их придержать рукой, они остановятся. И больше не будут крутиться, пока ты их не отпустишь.
Звездочка смеется. Я опять сказал что-то не то.
- Нет, Ствол. Ты правда смешной. Это не рыбки. Посмотри повнимательнее. Это резинки. Ну, в смысле, презики. Которые презервативы.
- Нет, не резинки.
- Резинки-резинки. - Звездочка хватает одну и придерживает, так что она больше не крутится. Не плывет в воздухе. - Видишь, это все презики. В упаковках. Подвешенные к потолку на веревочках.
Ой. Это же, это же...
- Презики, - говорит Звездочка. - Они специально подвешены к потолку, чтобы можно было сразу их взять, когда нам захочется... ну... потутулиться.
- А сейчас тебе хочется потутулиться, Звездочка?
- Посмотри, сколько тут презиков, - говорит Звездочка, глядя на презики, подвешенные на веревочках к потолку. - Много-много. И если перевести это "много" в "очень", как раз и получится так, как мне хочется потутулиться. Очень-очень. Посмотри на них, Ствол. Возьми одну штучку.
- Не могу, - говорю. - У меня руки привязаны.
Звездочка отвязывает меня, привязанного к кровати. Но не всего меня, а только руки. Я прикасаюсь к ним, ну, к этим штукам, которые плывут прямо по воздуху вокруг моей вытянутой руки.
- Звездочка, - говорю. - Они снова как рыбки. Плывут у меня вокруг руки,
- Они не плывут. Они просто качаются. - Звездочка говорит: - Видишь, окно открыто. На улице ветер. Он задувает в комнату. И поэтому они качаются. Презики в упаковках.
Да, я помню. Подвешенные к потолку.
- А кто их повесил на потолок?
- Ты, Ствол. Ты и повесил.
- Да, точно. Я. Звездочка, это я их повесил. Ну, на потолок. - Я опять тяну руку и прикасаюсь к резинкам, которые качаются от ветра. Который на улице и задувает в комнату. - Слушай, Звездочка. Это вообще не твоя квартира. Это моя квартира. Да, точно. Моя. - Они плывут прямо по воздуху, кругами - вокруг моей вытянутой руки, и не дают мне себя схватить. Как та часть меня, ну, которая внутри, та, которая не хочет тутулиться, когда Звездочке хочется потутулиться, и она начинает ко мне приставать и пытается сделать так, чтобы мне тоже хотелось тутулиться. - Звездочка, помоги мне схватить эту штуку. А то они что-то не ловятся.
- Ты сам вполне справишься, Ствол.
- Нет, лучше ты помоги.
- Ну хорошо. - Звездочка вкладывает мне в руку презик. - Вот видишь. Ты его поймал.
Поймал. Держу его в руке. У меня синие ногти.
- Ты у меня не мужчина, а зверь.
- Ммм... - говорю. - Да, я такой.
- Теперь оторви его и открой.
- Звездочка, а зачем я повесил их на потолок?
- Потому что они постоянно теряются. Здесь все теряется. Постоянно. Никогда ничего не найдешь, когда нужно. - Звездочка говорит: - Вот так, правильно. А теперь я сяду на тебя верхом.
Она снова привязывает меня, то есть делает со мной номер два и сразу же - номер четыре.
Комната уже не такая синяя, потому что на улице светает. Солнце светит сквозь оранжевые занавески, которые на окне. Окно открыто, и занавески шевелятся. Потому что на улице ветер. И еще - солнце, оранжевое. Звездочка лежит рядом. Она еще спит. Ее футболка слегка задралась на животике, который немного испачкан... ну, этим самым. Которое из моего безобразника. Значит, испачкан он из-за меня. Сейчас весна. Я встаю и хожу взад-вперед по комнате. Пытаюсь вспомнить, что было. Вчера и вообще. Стены в комнате синие, но кажется, будто оранжевые. Из-за солнца, которое светит в окно. Из-за солнца вся комната стала оранжевой. Я сажусь на кровать и смотрю на Звездочку. На свою девушку. Она сама маленькая и худенькая, но зато с большой попой. Как раз как мне нравится. И волосы у нее тоже - как раз как мне нравится. Длинные и каштановые. Ее ноги укрыты пледом, и поэтому сейчас их не видно. Плед видно, а ноги не видно. Потому что плед сверху, а ноги - снизу. Под пледом.
Звездочка говорит:
- Мммм-ммм ммммм ммм.
Это она разговаривает во сне. Сейчас мы с ней поговорим.
Я ложусь рядом со Звездочкой, ну, как будто я тоже сплю, и говорю ей:
- Мммм. Мммм.
Звездочка говорит:
- Мммм-ммм ммммм мммммммммммм.
У нее замечательно получается. Ну, разговаривать во сне. А у меня получается плохо, потому что я даже не сплю. И это странно. Что-то есть в этом странное.
Так. Я, кажется, знаю, в чем дело. Звездочка даже не знает, что мы с ней разговариваем. Она - потому что спит. А я - нет. Не сплю. Она даже не знает, что я сейчас рядом. Как будто...
Как будто меня вообще нет.
И мне страшно.
- Звездочка, - говорю. - Звездочка. Просыпайся.
Звездочка говорит:
- Мммммм.
- Пожалуйста, Звездочка. Просыпайся. А то за мной некому присмотреть.
- Мммммм.
- Звездочка. Просыпайся. Пожалуйста. - Я легонько трясу ее за плечо. Прикасаюсь к ее плечу. Хотя это не настоящее прикосновение. Не совсем настоящее. Потому что я даже не чувствую, как прикасаюсь. Это все из-за стразов. После ешек уже отпустило, но от стразов еще осталось, и поэтому я ничего не чувствую. Но я все-таки к ней прикасаюсь, и она должна что-то почувствовать, не что-то, что чувствуешь, когда к тебе прикасаются, ну, чтобы поласкаться, а просто почувствовать, что тебя трогают. Раньше не трогали, а теперь трогают. Что-то ведь изменилось, правильно? И она должна что-то почувствовать.
- Что?
- Звездочка, просыпайся. Пора вставать. А то опоздаешь в школу. - На самом деле Звездочка в школу не ходит. - Пора вставать, разносить газеты. - На самом деле Звездочка не разносит газеты. Она, потому что, уже не ребенок. Просто я говорю всякое разное, что, как мне кажется, может заставить ее проснуться.
- Что?
- Звездочка. Просыпайся. Пожалуйста. А то... э... а то уже скоро опять будет ночь, и опять надо будет ложиться спать. Так что быстрее вставай, а то проспишь целый день. Целый день потеряешь. Ты же не хочешь его потерять.
Звездочка говорит:
- Хочу, - и пытается накрыться пледом.
А я стягиваю с нее плед:
- Вставай, Звездочка.
Звездочка приподнимается на локте и сонно смотрит на меня;
- Ну, что еще?
Мне страшно.
Так я ей и говорю:
- Мне страшно.
Звездочка, которой сонно, обнимает меня за плечи. Меня, которому страшно.
- Почему тебе страшно, Ствол? Что тебя напугало?
Я утыкаюсь носом ей в щеку.
- Почему тебе страшно? - повторяет Звездочка. - На вечеринке у Коробка тебе не было страшно. Мы замечательно повеселились. И вообще было классно. А потом, когда мы уже вышли на улицу, ты вдруг стал подгоняться, и тебе стало страшно. Дома вроде бы отпустило, и мы с тобой занялись всякими глупостями, уже совсем нехорошими глупостями, и ты был вполне адекватным. И все было супер, и ты был супер. Потом мы заснули, а теперь тебе снова страшно. Что с тобой, Ствол?
- Я не знаю. Раньше такого не было. Никогда. Я вообще без понятия, что происходит. И как с этим бороться.
Эта сонная улыбка у нее на лице, у моей Звездочки, она такая хорошая. От нее улыбается все лицо.
- Да нет же, Ствол. Было. Сколько раз уже было. Ты постоянно такой. Всегда.
- Когда у меня отходняк после стразов.
- Не после стразов, а после ешек. От стразов так не бывает. - Звездочка говорит: - От ешек обычно бывает вверх-вниз. А от стразов - внутрь и наружу, и все внутри взбалтывается, как шипучка. Иногда от них сильно вставляет. А иногда просто вставляет, даже без них. А как будто под ними. И в голове что-то переключается, и тебя замыкает. Дело даже не в стразах и ешках. Это все у тебя в голове.
- А у тебя в голове этого нет?
- Нет, у меня не бывает таких проблем. - Звездочка говорит: - Моя голова и твоя голова - это две разные вещи. Твоя голова, она такая... ну, в ней все в беспорядке. И ты ее забиваешь всякой ерундой.
- Но ты меня любишь?
Звездочка улыбается и говорит:
- Да. Люблю. Даже такого, какой ты есть. Я тебя очень люблю.
- И я у тебя не мужчина, а зверь?
Звездочка говорит:
- Да, - и кивает.
- Тогда как же...
- Ну...
Я утыкаюсь лицом ей в грудь. Как будто она рассказывает мне сказку, а я ее слушаю, и мне интересно, что будет дальше.
- Так бывает, да. Человек может быть не совсем адекватным, ну, не очень дружить с головой, и при этом быть мужиком хоть куда. Так бывает. Вот посмотри. Посмотри на мой животик. - Она мне показывает свой животик. - Видишь, он грязный. Это все потому, что ты кончил мне на животик, пока я спала. И поэтому он грязный. То есть он не совсем в порядке. Но это по-прежнему мой животик. Если что-то не совсем в порядке, оно все равно остается тем, что оно есть и было всегда.