Все как один
Когда пожар в душе утихнет,
И вихрь мятежный отцветёт,
Ты вспомнишь тополи и пихты,
И дивный край, где выл койот,
Где на фисташках твоё семя,
Где зелен страсти виноград,
Где гордых лет землетрясенье,
Где край земли, где рай и ад.
Ты пожалеешь о минутах,
Что тратил, мысли теребя.
Родные парты института,
Запомнил ты, минет любя.
И как охотился на триппер,
И как блевал "Спотыкачом",
Как чирей гнойный мощно выпер -
(Ходил тогда с больным плечом,
Ребятам предлагал:
- Взгляните
На мой фурункул: будь здоров!
- Ого! - таращил зенки Витя,
- Силён! - боялся Комаров.)
Но злых годин унынье это
Отходит пусть как длинный сон.
Сердца надеждой отогреты,
Сердца = пылающий пистон!
И говорливый дух сомнений,
И ложь предвзятого ума,
И голод рифм, и дрожь коленей,
И наркотический дурман,
И ноги девушки глазастой,
Что теребила проводок,
И перекушенное завтра,
И спелых ягодиц медок;
Как вечно натирал мозоли,
Как мог едва идти ровней;
Картофель, вялый тормоз Оли,
Гнилой кирпич и визг саней.
И рубанёт под сердце мыслью:
- А я ль не мальчик с топором?
И на окне ботва прокиснет,
И пошевелится паром…
Ну что, доволен? Всех имея,
Ты заработал простатит.
Теперь - чем реже, тем хмельнее.
А реже - что ж - "господь простит".
Но не простит коса слепая,
Что подсечёт как колосок.
Остерегись, в огонь ступая:
Отравлен дыни этой сок.
Раскрой очей кривые окна,
Сожми кулак до хруста чтоб.
(Мошонка удивлённо взмокла:
- Где ж взять циркониевый гроб?)
И сыто квакал сноб-кишечник:
- Вы предаёте идеал!
Вы ссыте в очи нам, овечкам,
Вы - негодяй и либерал!
А совесть трепетно вздыхала:
- Еще недавно мальчик цвёл!
Сдавал на днях анализ кала…
Сестрёнку на аборт привёл.
Лишил бродягу литра водки,
Зашил козлиную дыру,
Сплясал фламенко на пилотке,
Сыграл в "трилистник" и "буру",
Забил ногами трансвестита,
Забылся пьяный под столом…
- Пущай живёт! - вмешался бритый
Под ноль усталый костолом.
И мы живём, вздымая знамя
Своих непонятых надежд.
И раздуваем искру в пламя,
Открыв пассатам мозга брешь.
И веселимся на распутье,
Стаканом водочным стуча;
И бьём хрусталь кристальной сути,
Муку сдувая с калача,
Но затыкаемся невольно,
Когда из сумрачных глубин
Нам говорят сатрапы: "вольно!" -
И вон выходят как один.
Разведка боем
В одну из ночей Руслан, вернувшийся в город, выследил отца на трамвайной остановке.
Икая от оборовшего вдруг озноба, тихо произнёс:
- Куда изволим ехать, уважаемый?
Отец, не поворачиваясь, пырнул его ножом в бок - напрыгнул - ещё, ещё, ещё - и отпихнул коленом.
- Теперь ты мне не нужен, костлявый, - тяжело дыша, проорал Отец, сплёвывая, - я нанял в учреждение толкового менеджера с MBA-ем, и он мне организовал всё как надо. Я теперь - Верховный Учитель, - и учу детишек уму-разуму. Чтобы не попадались на удочку таких распиздяев как ты, Баттерфляй! Такие, как ты, зовутся слабым звеном: от них принято избавляться. Не даром говорят: где тонко, там и рвётся… так вот, костлявый: у тебя везде было тонко. Ты был слабым звеном, и Буратино предпочёл от тебя избавиться!
"Это неправда! - подумал в этот самый миг Буратино, - Руслан был моим самым лучшим другом. До тех пор, пока родители насильно не разлучили нас: они боялись, что я выебу Руслана в жопу. Ах."
Но окончания этих речей Руслан не услышал.
Полковые бляди
Занимаясь сексом с Клавдией, Отец часто вспоминал полковых блядей Антонину Прянишникову и Оксану Брыленко, с которыми близко сошёлся, служа в гарнизоне: обе они очень похоже начинали стонать, во время быстрой копуляции по-собачьи.
Не такова была Наталья.
Отец не мог подобрать к ней аналогов.
С одной стороны, мощной, развитой фигурой напоминала она блядь чертановскую Светку "С волдырём". Но манеры у неё были совершенно особенные: кошачьи какие-то. И еблась она как кошка.
Бляди, часто бывает, ебутся как кошки - но они лишь подражают кошкам.
А Наталья еблась, как кошка, разыгрывающая из себя блядь.
Надо же.
А Буратино, как типичная собака, визжит, когда его натягиваешь.
Удручающая необходимость
Лето прошло незаметно, хотя событий первостепенной важности было хоть отбавляй: оформление документов на покупку здания старого крематория, где решено было разместить интернат; набор персонала из селекционных зомби; несчастный случай на лесопилке, в результате которого деревянный человек лишился правой голени; первые встречи с инвесторами, первые презентации и коммитменты.
Наталья остриглась налысо, оставив, однако, тонкий радужный гребень, и панковала так среди местных стритрейсеров. Машиной свою она расколошматила в дым, а сама едва осталась жива (хорошо, что не пристегнулась, - и её выбросило на насыпь). Некоторое время она пребывала в серьёзной задумчивости (не в последний ли раз смерть прошла стороной?), но затем загуляла с местным художником Дупой: они часто бухали, и передвигались потому на мопедах.
Отец ревновал похотливо: Наталья время от времени навещала и его, и он заставлял рассказывать в подробностях о своих плотских забавах с Дупой.
А уже в сентябре Дупы не стало: во время визита на мясокомбинат он случайно оступился и упал в измельчитель.
Несчастный случай был налицо, но все знали об отце и Натальи, поэтому поползли слухи.
К отцу несколько раз приходили.
- Улик им не найти, так что не паникуй, - говорил он Наталье всякий раз после подобных визитов.
- А я и не паникую, - высокомерно отзывалась та, - не я срала - не мне и говно есть. И тебе, между прочим, он нравился… помнишь, просил меня организовать, чтобы ты подсматривал как Дупа ебёт меня?
- Когда это было? - скривился Отец, почёсываясь, - и, между прочим, будь оно и так: что с того? Что это меняет? Я не могу заставить деревянного человека разжалобиться: ему необходимы человеческие жертвы.
Погнали наши городских
23 августа состоялось торжественное открытие интерната.
Уже было набрано 2 группы: младшая, из 7-и детей возрастом от 3-х до 9-ти лет, и старшая, где числилось ещё 11 подростков не старше 14-ти.
На торжество пришли некоторые из родственников. На 5 минут заехал мэр, собиравшийся отдать в новый интернат племянника.
Интернат был назван: "Волшебный город".
Учреждение размещалось, как известно, в здании бывшего крематория.
После серьёзного капремонта крематорий преобразился.
Расцвела новыми красками труба.
Ещё приветливей заулыбались дверцы печек.
Отец распорядился оставить атрибуты трупосжигательного института, дабы, выбегая с урока на перемену, дети повсеместно натыкались на напоминания о том, что жизнь скоротечна: в ней надо успеть слишком много, и нельзя позволять себе тратить время по пустякам.
Впрочем, детям до балды были эти напоминания: ведь в их распоряжении имелся кинозал, бассейн, тир и 2 ринга для кикбоксинга.
Отец обустроил себе кабинет в уютном пентхаузе. Логово оформил он скромно, хотя и несколько вычурно, ибо на дубового паркета полу то здесь, то там расставлены были на подставках в виде мечей и секир засушенные человеческие головы, а на стилизованной под сруб стене красовалось написанное маслом по холсту жерло кремационной печи.
В ходе торжественных речей, посвященных открытию "Волшебного города" Отец, в частности, сказал:
Торжественная речь отца № 1
- Дорогие друзья, родные; уважаемые акционеры. Я долго ждал этого дня. Дня, когда я смогу, наконец, увидеть всех нас вместе, а вместе с нами - представителей нового поколения.
Эти представители - не просто представители.
С одной стороны, эти дети принадлежат нам. Но, с другой стороны, они принадлежат Вселенной, как принадлежу ей и я, и вы, и деревянный человек, которого сейчас торжественно и символично сожгут в кремационной печи.
<Неясный гул в толпе>
Вы скажете мне: не сжигай деревянного человека! - ведь дети так любят его.
Но - нет! - скажу я вам.
Нет, нет и ещё раз нет: let him burn!
В том-то и состоят порочность и беспомощность современной системы воспитания, что детскую голову одуряют с мальства деревянными куклами…
Что плохого в куклах? - спросите вы.
Позвольте, да разве не слыхали вы о смертельных практиках вуду?
Разве не знаете, как используют вудуисты куклы?
А здесь - всё наоборот: кукла сама использует детей, превращая их в сексуальных рабов и послушных зомби.
Но наше учреждение придерживается иных законов.
В нашем учреждении мертвецы не смеют вмешиваться в дела живых, не смеют диктовать условия.
Мы являем собой совершенно новое слово в педагогике.
Посему вполне логично сегодняшнее аутодафе - ведь Буратино и сам хотел уже в топку.
Посему после всего сказанного вам станет ясно, что детей мы воспитываем совершенно иначе и первым, и самым строгим запретом будет запрет на куклы и игрушки вообще в привычном понимании этого слова.
У детей есть собственные игрушки - ими являются их половые органы, и органы выделения - так зачем же отвлекать ребёнка от жадных проб самоисследования посторонними предметами? Зачем с младых лет губить душу малыша примитивной механичностью пластика, дерева и металлических сплавов?
- И стекла! - подсказал кто-то.