5
Первой отчалила шлюпка, которой командовал Авдошин. Помкомвзвода сидел на носу рядом с пулеметчиками, перекинув автомат на грудь и щуря глаза от мокрого встречного ветра. Метрах в двадцати левее шла шлюпка командира роты.
За четверть часа до переправы снегопад, как нарочно, прекратился, и западный берег Дуная, казавшийся пустынным и мертвым, светлел впереди узенькой серой полоской, протянувшейся по горизонту между черным небом и черной водой.
- Что, гвардия, задумался? - спросил Авдошин у Ласточкина, который по его приказанию наблюдал за соседями.- Первый раз в такое плаванье вышел?
- Первый, товарищ гвардии сержант,- улыбнулся в темноте Ласточкин.
- Ну, первый - не последний! Ты только, браток, бодрей держись. С войны приедешь - зазнобе своей расскажешь, как со мной по голубому Дунаю на лодке катался.
Под веслами тяжело плескалась вода. Натыкаясь на шлюпки, по ней медленно плыли мелкие льдины.
- Товарищ гвардии сержант! - хриплым шепотом окликнули помкомвзвода с кормы, когда вышли почти на середину реки.- Подменить пора гребцов-то.
- Давай!
Солдаты, сидевшие на веслах, стали сменяться. Шлюпка несколько метров прошла по инерции, затем ее начало быстро сносить влево - вниз по течению.
- Веселей, гвардия, веселей! - негромко прикрикнул Авдошин.- Нефедов, не чухайся!..
Автоматчик Нефедов - низкорослый и мешковатый - хотел занять место своего командира сержанта Приходько, встал у самого борта, уступая ему дорогу. В это время на противоположном, левом, борту кто-то из солдат поднялся и шагнул на середину. Шлюпка резко качнулась вправо, и Нефедов, неожиданно потерявший равновесие, взмахнув руками и коротко охнув, полетел в воду. Раздался шумный всплеск.
- Ах ты кукла! - выругался Авдошин.
Приказав всем сидеть на своих местах, он свесился через борт к воде. На ее блестящей черной поверхности плавала, перескакивая с волны на волну, только ушанка Нефедова. Сам он вынырнул через несколько секунд. Помкомвзвода не видел его лица, но, поняв, что, перепуганный, он начнет орать, вцепился в мокрые жесткие волосы Нефедова, окунул его в поду. Тот вырвался, и его голова снова появилась над волнами:
- Ребя-аа...
- Т-тихо! - зашипел Авдошин.- Погубить всех хочешь? Утоплю, как паршивого кутенка! - Он схватил Нефедова за воротник полушубка, кряхтя, затащил в шлюпку.- М-морская пехота!
Нефедов со стоном перевалился через борт. Помкомвзвода достал из своего вещмешка подшлемник, нахлобучил его на голову автоматчика:
- Прыткий ты парень, гвардия! В декабре купальный сезон открыл!
Кто-то па корме хихикнул. Авдошин грозно поднял голову:
- Это кому там смешно?
-Какой смешно!
-Тогда - молчать!
Отцепив от пояса флягу, с которой он никогда не расставался и в которой всегда были неведомо откуда добываемые им водка или спирт. Авдошин вытащил зубами пробку, протянул флягу Нефёдову:
- Тяпни-ка согревающего...
Тот дрожащими руками взял фляжку и запрокинул голову. В это мгновение на западном, вражеском, берегу хлестко щелкнул одинокий выстрел, и в небо, описывая параболу, взвилась осветительная ракета. Ее мертвенный свет холодной жуткой белизной залил посеревшее мокрое лицо Нефедова с закрытыми глазами, выпятившийся кадык и трясущиеся руки, судорожно сжимающие фляжку.
-Нe получилось тихо, хлопцы! - сплюнул Приходько и длинно, с ожесточением, выругался.
-Без паники! - оглянулся Авдошин, отбирая у Нефедова драгоценную флягу.- Пулеметы к бою!..
Сверкающими зигзагами отражаясь в черной воде, над Дунаем висело уже десятка полтора осветительных ракет. Белые и розовые, прерывистые, как живой бегущий пунктир, трассы пулеметных очередей скрещивались и переплетались на середине реки, где уже находилось большинство шлюпок. Звонко рвались почти на поверхности воды мины. Шлюпки накачало. Осколки, жужжа, впивались в мокрые доски бортов.
Из тылов батальона, подавляя огневые точки противника, беглым огнем ударили орудия бригадного артиллерийского дивизиона. Следом начала обстрел вражеских позиций минометная рота, за ней - корпусная артиллерия, стоявшая чуть ниже места переправы. Багровые вспышки разрывов, перемещаясь вдоль фронта, запрыгали по занятому врагом берегу. В сыром воздухе, обострявшем каждый звук, все это смешались в сплошной, непрерывный грохот...
Капитан Краснов, переправлявшийся вместе с командиром роты, прилег с пистолетом в руке у правого борта, готовый первым выскочить на берег. Лицо его поминутно осыпало ледяными брызгами.
Два сильных разрыва швырнули шлюпку Бельского в сторону. Командир роты, лежавший на носу, у пулемета, обернулся к радистам:
- Рацию берегите!
Сверкающая трасса цокнула в пулеметный щиток возле самого лица Бельского и наискось полоснула по воде. Убитый наводчик сполз на дно шлюпки. Со стоном схватился за простреленное плечо командир расчета. Бельский сунул за пазуху перчатки, сам вцепился в рукоятки пулемета и большими пальцами надавил гашетку. Возле дула вновь затрепетало рыжее пламя, пулемет затрясло, извиваясь и подпрыгивая, поползла в приемник патронная лента. Командир роты водил стволом из стороны в сторону, и светящиеся трассы очередей веером метались по белому в свете ракет снежному берегу.
- Нажимай, ребята! - крикнул Краснов.
Он уже привстал, поднял зажатый в руке ТТ и, едва шлюпка ткнулась носом в смерзшийся, запорошенный свежим снежком песок, прыгнул через борт в воду.
Бельский выскочил вторым. Вслед за ним, подхватив пулемет, выбрались из шлюпки автоматчики. Пригибаясь к земле, они продирались сквозь ряды разорванной при артобстреле колючей проволоки и через семь-десять шагов привычно падали в снег.
Отделение Авдошина высадилось одновременно с командиром роты. Сам Авдошин, тяжело дыша и видя перед собой только озаренный светом ракет берег, обогнал двух солдат, тянувших на катках станковый пулемет, перепрыгнул через узкий, обвалившийся ход сообщения и, не останавливаясь, оглянулся. Позади бежали Приходько и Улыбочка.
- Впере-о-од, гвардия! - не своим голосом заорал помкомвзвода.- Впере-о-од!..
Правее, где высаживался второй взвод, вспыхнуло "ура", слившееся с тяжелым дробным стуком станковых пулеметов. Очень близко разорвалась мина. Увидев неподалеку, па краю воронки, большой камень, Авдошин бросился к нему, залег и чуть приподнял голову, осматриваясь.
Рядом тяжело плюхнулся в снежную кашу капитан Краснов, вслед за ним почти сразу же подполз Бельский. На его смуглом лице чернели брызги крови, каска и полушубок были в снегу, глаза нервно блестели.
- Двое наскочили,- вставляя в рукоятку пистолета новую обойму, прокричал он на ухо замполиту.- А диск в автомате кончился...
- Не ранен?
- Вроде нет. Мокрый насквозь.
Воронка, в которой они укрылись, стала первым командным пунктом Бельского на правом берегу Дуная. Солдат-радист, неотступно следовавший за командиром роты, начал развертывать рацию.
Придерживая рукой каску, в воронку скатился старшина Добродеев:
- Волобуев убит!..
- Что? - быстро обернулся командир роты,- Врешь!
- Мина... На куски...
- Ах, Леня, Леня! - мотнул головой Бельский: слишком трудно было поверить, что Волобуева, с которым он не больше двух часов назад разговаривал на той стороне, уже нет в живых!
Сняв ушанку, Бельский вытер снегом лицо, провел рукой но глазам, стряхивая снежные крошки:
- Сержант Авдошин! Принимайте взвод!
- Есть!
Подготовиться и атаке высоты. Сигнал - красная ракета.
6
Гоциридзе встретил Виктора Мазникова неожиданно грубоватым вопросом:
- Ну как, вояка, "тридцатьчетверку" хорошо знаешь?
- Все время на ней.
- Курсы кончал или что?
- Нормальное танковое.
- Член партии?
- С января сорок третьего.
Командир полка поднялся из-за стола, достал папиросу, постучал мундштуком по крышке коробки:
- Ладно. Завтра с утра принимай роту у лейтенанта Снегиря. Приказом отдадим.
- Есть! Разрешите быть свободным?
- Постой. Не все.
Невысокий, худощавый, легкий, в потертом кителе, на котором посверкивала только Золотая Звездочка, Гоциридзе сделал по комнате несколько шагов, отрывисто и резко говоря:
- Запомни, капитан, нытиков не терплю. Любителей этого самого,- остановившись и через плечо глядя Мазникову в лицо, он пощелкал пальцем по шее,- тоже. Приказываю один раз. Героев не забываю. В роте держать образцовый порядок и дисциплину.
Командир полка наклонил голову набок и прищурил глаза .Виктор попытался, но так и не смог определить их цвет. Сейчас они показались ему непроглядно-черными и холодными. "Дядя, видать, с характером!"
- И последнее,- вдруг улыбнувшись, добавил Гоциридзе: - Полчаса назад мне звонил твой отец, Но то, что ты сын командира бригады, для меня не имеет никакого значения. Вернее, имеет,- тут же поправился он.- Спрашивать буду строже. Понял? Вот так, дорогой. А теперь иди ужинать. И до утра отдыхай.
Ужинать Виктор не пошел - решил сразу же разыскать "свою" первую роту. Связной из штаба полка привел его в длинный сарай на соседней улице. Здесь было дымно и жарко. У колченогого стола, близко пододвинув к себе лампу из стреляной гильзы, сидел лейтенант-танкист и что-то читал, иногда пошевеливая губами. Человека три, прямо в комбинезонах, но без сапог, накрывшись шинелями, спали на разбросанных по полу перинах. Неподалеку от двери уютно и весело потрескивала железная танковая печка.
- Первая? - спросил Виктор с порога.
- Первая.
- Значит, порядок! - он подошел ближе и протянул лейтенанту руку.- Мазников, командир роты.