Эдмунд Весенмайер и премьер-министр Венгрии Лакатош, пытавшиеся уладить дело "мирными средствами", приехали в резиденцию регента перед рассветом 16 октября. Парадные лестницы дворца были освещены по-ночному скупо, и имперский посол не сразу узнал в шедшем им навстречу человеке адмирала Хорти.
- Его высокопревосходительство, - по-немецки шепнул ему на ухо Лакатош.
Весенмайер остановился, почтительно приветствуя регента, чуть склонил голову.
- Ах, это вы, экселенц! - вяло удивился адмирал. - В такое время!..
- Ваше высокопревосходительство! В Будапеште неспокойно. Ваше решение вынудило германское командование принять необходимые меры... Германия не может смириться с предательством. Но фюрер великодушен: мне поручено позаботиться о вашей личной безопасности. - Весенмайер мельком взглянул на часы: - Через двенадцать минут наши войска начнут штурм замка...
- Штурм?
- Увы, ваше высокопревосходительство. Если будет оказано сопротивление, это неизбежно.
- Где моя семья?
- Она в безопасности, ваше высокопревосходительство. Вы скоро увидитесь с ней.
- А куда... куда вы повезете меня сейчас?
- Пока осмелюсь предложить вам дворец Хатвани.
- Но там же штаб СС!
Весенмайер улыбнулся:
- Для вас это самое спокойное место в Будапеште, ваше высокопревосходительство. Истинные венгры, истинные патриоты возмущены вашим решением, и я не могу ручаться...
- Понимаю...
Минуту подумав, Хорти приосанился, натянул перчатки и первым вышел во двор замка.
Предрассветную синь расколол торжественный звук фанфар так было заведено еще со времен Австро-Венгерской империи: фанфары приветствовали появление регента.
Весенмайер с трудом скрыл язвительную усмешку: нашли время! Ну и чванливы эти мадьярские дворяне!..
Отсалютовав шашкой, к Хорти подлетел командир роты телохранителей капитан Кертвельеши.
- Благодарю тебя, сын мой, - устало кивнул ему регент. - Благодарю за верную службу... Но сопротивление бесполезно. Приказываю вам не сопротивляться. Не нужно лишней венгерской крови.
И, не обернувшись, чувствуя на своей спине взгляд Весенмайера, адмирал быстро пошел к черному посольскому лимузину.
В шесть часов утра королевский замок был занят войсками СС. Семь телохранителей регента, не знавших о его приказе прекратить сопротивление, были ранены, один - убит.
В то же время специальный отряд СС ворвался в пользующуюся дипломатической неприкосновенностью папскую нунциатуру и арестовал укрывшуюся там семью Хорти.
Регент остался под охраной эсэсовцев один - его верный и самый любимый адъютант (настоящий венгр! ) подполковник Тост, то ли не вынеся позора, а скорее всего - боясь допросов и пыток в гестапо, застрелился. О том, что происходит в Будапеште, где жена, сын, невестка, внук, Хорти ничего не было известно. Он знал только одно: авантюра не удалась, выход из войны оказался неподготовленным ни в политическом, ни в военном отношении. Немцы все предусмотрели, и теперь на сцену непременно будет выпущен Салаши. Надо было в третий раз засадить его в тюрьму! Действительно: нельзя быть одинаково хорошим и для бывшего союзника и для бывшего врага. Но больше всего негодовал сейчас Хорти на англичан. Близорукие дураки! Гитлеру скоро конец, в Венгрию придут русские, и Венгрия навсегда будет потеряна для западного мира. Просите перемирия у русских! Союзнический долг!.. А в итоге? В итоге он оказался между молотом и наковальней. Он ненавидит русских, боится их, он был готов отдать страну англосаксам - и те не захотели ее взять!..
Охранник-эсэсовец, сидевший в кресле около дверей, вскочил, услышав в соседней комнате шаги. Вошел немецкий офицер в черном мундире, пропустил перед собой человека в зеленой, перетянутой ремнями рубашке, в черных брюках галифе и сверкающих сапогах.
"Салаши? Ну вот и явился! Накрасился и напомадился, как старая шлюха... Такую обезьянью морду не спасет никакая помада и никакая пудра. Что ему нужно? "
Остановившись у порога, Ференц Салаши выбросил в фашистском приветствии правую руку (на ней - нарукавная повязка: в белом круге черные скрещенные стрелы), прищелкнул каблуками:
- Ваше высокопревосходительство! Меня привели к вам интересы нации и родины. Учитывая сложившуюся обстановку, почтительно прошу вас подписать мне полномочия на сформирование нового правительства.
- В-вам? - заикнувшись, спросил Хорти.
- Да, мне - как вождю единственной дееспособной в данное время политической партии.
"Вождь партии! Полусумасшедший, больной манией величия авантюрист, ещё недавно кочевавший по тюрьмам за уголовщину! Маньяк, у которого один бог - Гитлер... "
- Я знаю о вашей личной неприязни ко мне, - продолжал Салаши.- Но сейчас не время вспоминать это, ваше высокопревосходительство! Русские топчут землю нашей мадьярской родины. У нас есть некоторые политические расхождения, но у нас с вами одинаково сильна ненависть к Советам..
- Разве вы не видите, что я пленник? - Хорти надменно кивнул на стоявших у дверей эсэсовцев.- И я лишен возможности выполнять государственные функции...
- Вы отказываете, ваше высокопревосходительство?
- Да, отказываю.
- Очень жаль. Этот необдуманный шаг серьезно обидит фюрера дружественной Германии, всех наших друзей и союзников по борьбе...
- Вот и попросите полномочий у них!
Отвернувшись, дрожа от гнева и бессилия, Хорти отошел к столу: "Какая наглость! У меня еще никогда и никто сам не просил назначения на пост премьер-министра!.."
Салаши несколько секунд остановившимися глазами глядел ему в спину, потом круто повернулся, почти бегом прошел через забитые эсэсовцами комнаты дворца, сел в машину, ждавшую его у подъезда, яростно захлопнул за собой дверцу:
- В немецкое посольство!
Через час к регенту приехал премьер-министр Лакатош. Хорти, усталый и сразу постаревший, небрежным движением пригласил его в кресло.
- Ваше высокопревосходительство,- начал Лакатош, садясь и расстегивая портфель.- Положение очень серьезно обострилось. Гитлер в бешенстве, и доктор Ран, и посол Весенмайер могут оказаться не в состоянии обеспечить вашу безопасность и безопасность вашей семьи... Я вынужден был взять на себя тяжелую миссию. Немцы требуют, чтобы вы подписали новое воззвание к солдатам и к нации.- Он протянул регенту лист бумаги.- Только в этом случае Гитлер гарантирует вам полную безопасность и разрешит покинуть страну...
Почти не слушая его, Хорти прочитал текст воззвания:
"Обращенную к венгерскому народу прокламацию от 15 октября объявляю недействительной. Подтверждаю обращенный к войскам приказ начальника венгерского генерального штаба о решительном продолжении борьбы. Тяжелое поенное положение требует, чтобы армия защищала свою родину достойно своей доблестной славы. Да поможет господь нашей армии и Венгрии в борьбе за лучшее будущее! Хорти".
- Вы свидетель, Лакатош: я подписываю это под дулами автоматов.
- Что делать, ваше высокопревосходительство! Иногда но бывает другого выхода! - вздохнул Лакатош, пряча бумагу в портфель. - Теперь вы можете готовиться к отъезду, охрана будет немедленно предупреждена.
Но и это было еще не все. Через час Лакатош в сопровождении Весенмайера на том же черном посольском "мерседесе" снова приехал в замок Хатвани - с новой бумагой, на которой Гитлер требовал подписи Хорти.
- Господин регент в ванной, - сказал Лакатошу офицер-эсэсовец, начальник охраны.
- Проводите.
Адмирал в мягком мохнатом халате, разморенный, с красным после ванны лицом, с растрепанными волосами, укладывал в дорожный несессер свои туалетные принадлежности.
- Опять вы? - не без тревоги спросил он, увидев Лакатоша в дверях ванной комнаты. - В чем дело? Чего они еще хотят от меня?
Лакатош снова достал из портфеля бумагу:
- Они ненасытны, ваше высокопревосходительство. Нужно подписать и это.
Хорти взял бумагу, стоя прочитал ее:
"Его превосходительству председателю обеих палат венгерского законодательства. Мой регентский привет венгерскому парламенту! В исключительно трудные минуты венгерской истории настоящим провозглашаю свое решение: в интересах успешного продолжения войны и в интересах сохранения внутренней сплоченности и единства нации я отказываюсь от своего регентского поста и от всех своих регентских прав, связанных с регентской властью. Одновременно поручаю Ференцу Салаши сформировать правительство национального единства. Будапешт. 16 октября 1944 года. Хорти".
- Что с моим сыном, Лакатош?
- Мне ничего не известно, ваше высокопревосходительство... Об этом может знать только господин Весенмайер.
- Весенмайер!
- Он здесь, во дворце...
- Так попросите же его!
Весенмайер, ждавший в машине, явился через несколько минут, остановился в дверях, насмешливо огляделся: "Кажется, впервые в истории глава государства принимает своего премьера и иностранного посла в ванной комнате. Анекдот! Надо будет при случае рассказать Риббентропу... "
- Где мой Миклош? - не ответив на его приветствие, спросил Хорти.
- Ваш сын в безопасности, ваше высокопревосходительство. Завтра он присоединится к вашему поезду в Вене... Или в Линце. Имперский канцлер и фюрер гарантировал это своим словом. - Голос Весенмайера зазвучал четче и жестче: -
Разумеется, при условии, если вы скрепите своей подписью этот документ.
- Ваше высокопревосходительство! - чуть ли не взмолился Лакатош.- От вашей подписи зависит жизнь не только вашего дорогого Миклоша... От нее зависят и наши жизни. И будущее Венгрии!..