- Тебя никто не видел? - обдал его теплым дыханием Йордан.
- Вряд ли. Обманул-таки Кынду. Он только что пошел в корчму. А то весь вечер ходил по пятам. Говори, что будем делать?
- Не знаю, голова кругом идет.
- Гешо тебе сказал здесь его ждать?
- Здесь, а где же еще?! И куда запропастился этот человек, почему не идет?
- Давай начнем без него. Наши все готовы. Кутула, Пени и Луканче не спят.
- Кто на посту?
- Геца. Пока все в корчме, прикончим его и убежим.
- Куда? - беспомощно и отчаянно спросил Йордан. - Хотя бы сказали, в каком направлении идти, тогда б пошли.
- Все равно куда! Будет хоть какая-нибудь возможность их спасти. Слановский твердо сказал, что этой ночью их расстреляют.
- Будь что будет! - решительно взмахнул рукой Йордан. - Попытаемся…
Они подождали, пока пройдет ночной патруль, затем незаметно скользнули во двор школы. Перед входом остановились как вкопанные. Со стороны площади показалась группа Игнатова - пьяные гуляки возвращались из корчмы.
- Конец всему, опоздали, - беспомощно вздохнул Йордан и до боли стиснул в руке карабин.
После дождя на площади блестели небольшие лужицы. Щербатая луна высоко поднялась над вершиной.
Село спало неспокойным и тревожным сном под черным крылом волчьей ночи, в которой палачи чувствовали себя неограниченными властителями человеческих судеб. Только из окна караульного помещения цедился желтый свет и отражался в мутной луже на площади.
Полицейские агенты и Игнатов вошли во двор школы. Слановский немного отстал. Перед лестницей была большая лужа воды. Он попытался ее перескочить, но оступился, поскользнулся и чуть не упал в лужу. Перед входом остановился. Его сердце учащенно билось. Постоял минуты две, затем бессознательно пошел вслед за другими. Одиночество пугало его.
Все направились к подвалу. Постояли в коридоре. Кровь еще сильнее застучала у Слановского в висках. На цыпочках он пошел к канцелярии роты. До его слуха из подвала долетали отдельные слова, которые трудно было разобрать. Ясно выделялся лишь визгливый голос агента, который на ужине сидел рядом с Игнатовым:
- Где же твои люди, господин поручик?
- Одну минуту, сейчас будут! - Игнатов повысил голос: - Это ты, Наско?
- Так точно, господин поручик! - рявкнул Наско, спускаясь по лестнице.
- Иди сюда!
В тишине застучали его четкие шаги. Игнатов приказал:
- Возьми мой автомат и скажи Кочо, чтобы быстро шел сюда!
Слановский все это слышал. У него захватило дыхание, и только одна мысль, навязчивая и болезненная, не покидала его: "Ничего не сделали, пропала и последняя надежда. Их убьют". Он держался за ручку двери, но войти в канцелярию не решался. Послышались шаги. Кто-то шел из подвала в коридор. Он нажал на ручку, на цыпочках вошел в канцелярию и остановился. Шаги Игнатова приблизились. Скрипнула дверь. Игнатов остановился на пороге, широко расставив ноги; луч фонарика обежал комнату и упал на ноги Слановского.
- Ты почему прячешься? Пора бы уже пересилить себя.
Слановский не ответил. Отступил шага на два. Оперся о стол. Игнатов подошел к нему вплотную.
- Я не намерен повторять двадцать раз. Тебе приказано, и ты пойдешь с нами.
- А если я откажусь? - спросил Слановский дрожащим и каким-то чужим голосом.
- Тогда среди арестованных найдется место и для тебя. Ну! - Игнатов грубо схватил его за локоть. - Пересиль себя раз, потом будет легко.
Слановский вяло поплелся за ним. Он не отдавал себе отчета ни в одном поступке. Что-то железными тисками сдавливало ему грудь.
Над селом проплыло облако и окутало его легкой тенью. Немного отстав от Игнатова, Слановский приостановился. Игнатов обернулся и громко сказал:
- Слановский, иди быстрее!
Группа арестованных уже миновала площадь и заворачивала к каменному мосту.
Слановский едва шел. Они уже выходили из села. Игнатов его поджидал. Грозно спросил:
- Почему отстаешь? Солдат бы постыдился!
- Иду… Но как же так, как же без суда? - спросил он упавшим и изменившимся до неузнаваемости голосом.
- Разве ты до сих пор не понял, куда мы их ведем? - цинично засмеялся ему в лицо Игнатов. - Не жалей их! Если мы им попадемся, пощады не жди. Не отставай, - снова заторопился Игнатов, боясь отстать от группы.
Ноги Слановского тонули в грязи, он с трудом тащился по дороге. А какой-то внутренний голос настойчиво ему повторял: "Ты возмущаешься, когда в твоем присутствии дают кому-нибудь пощечину, ты брезгуешь всем нечестным и нечистым. А куда же ты теперь идешь? Убивать? Запачкать руки в их крови? Не смей делать этого, навсегда себя очернишь! Завтра и мимо тебя честные люди будут проходить с презрением".
Бессознательно прикоснувшись ладонью к щеке, он почувствовал леденящий холод своих рук. Сапоги вязли и как будто тянули его назад. Группа скрылась за вербами у самого берега реки. "Решайся, сейчас или никогда", - шептал ему тот же голос.
- Черт с вами, я возвращаюсь! - воскликнул он негромко и испугался собственного голоса. Прислушался, подождал секунду, другую. Где-то впереди слышалось шлепанье усталых ног по грязи. Слановский испуганно оглянулся, испытывая непреодолимое чувство страха перед темнотой. Повернул назад, и ноги его как будто сразу стали легче. Услышал тихий свист. Похоже, что Игнатов подает ему сигнал догонять их. Сначала он пошел быстро, а затем почти побежал назад, к селу. Остановился лишь на мосту через Осым, перевел дух и только сейчас почувствовал, что рубашка его прилипла к спине.
А в это время Игнатов сжимал зубы, суетился, испуганно вглядывался в темноту. Ему все казалось, что в любую минуту они могут наскочить на партизанскую засаду. Бегство Слановского его бесило, но у него не было привычки раздваивать свое внимание, и теперь его мысли были полностью заняты предстоящим делом. Он силился показать другим, что не боится, а потому и угрожал им; здесь же, в лесу, в безмолвной и таинственной летней тишине, его начала бить дрожь. Нет, это была не жалость к тем, кого он собирался убивать, он сам боялся всего, но особенно его пугало, что кто-либо невидимый выстрелит в него.
Ощупывая ногами траву, он свернул с дороги, отказавшись от намерения вести их дальше. "Надо поскорее кончать, - думал он, - только бы вернуться живым, в следующий раз пусть идет подпоручик Манев, полковник Додев или кто угодно".
- Кочо, давай сюда! - позвал он.
- Разве дорога в город здесь? - спросил осипшим голосом дедушка Бойо.
- Молчать! - прошипел Игнатов и содрогнулся. Ему показалось, что кусты стали раздвигаться.
- Выбрали для нас времечко, - закашлялся учитель Станчев. - Вас будут вешать перед всем народом.
- Кочо-о! Что уши развесил? Заткни им глотки! - Игнатов, еще более боязливо оглядываясь, пошел прямо через мокрые кусты. - Наско, сюда! - тихим голосом сказал он. - Здесь копайте!
В тревожной тишине слышался только зловещий треск кореньев под ударами лопат. Игнатов неспокойно расхаживал взад-вперед. Он курил сигарету за сигаретой. Несколько раз начинал поторапливать солдат. Один корень особенно сильно затрещал. Игнатов вздрогнул и отскочил в сторону.
Где-то около Осыма глухо затарахтела телега, залаяли собаки. Со стороны Сини-Вира пролетела над водой стая диких уток. На ясном летнем небе звезды светили еще ярче. Подымаясь в гору, тяжело пыхтел паровоз, тащивший товарные вагоны.
Сев на землю, избитые и изувеченные, коммунисты Камено-Поля вдыхали полной грудью запах дерна, мокрой земли и травы, только что скошенных лугов за рекой. Считанные минуты отделяли их от смерти. Каждый из них по-своему готовился встретить ее.
Унтер-офицер Кочо выкрикнул из ямы:
- Может, хватит столько, господин поручик?
- Хватит, - нетерпеливо ответил Игнатов, заглянув в яму. - Где винтовки? Скорей! Скорей!
Задержанные протянули друг к другу связанные и изувеченные руки. Это было их последнее рукопожатие.
- Встать! - приказал Игнатов.
Они с трудом поднялись и выпрямились. Игнатов подошел к ним.
- Тут мы вас и прикончим.
- Мамочка-а! - вскрикнул Васко.
- Замолчи! - Испугавшись его голоса, Игнатов стиснул зубы и ударил парня кулаком по лицу. - Давайте их сюда!
Кочо и солдаты стали подталкивать арестованных к яме. Учителя Станчева давил сухой кашель. Он споткнулся о ком земли и рухнул в яму, дотянув за собой остальных.
Игнатов встал над ними.
- Хотите жить? - спросил он глухим голосом.
Никто ему не ответил.
- Спрашиваю еще раз: скажете, где скрывается отряд Чугуна, и я даю вам честное слово офицера, что завтра же вас освободим.
Прошла еще одна мучительная минута.
- Не скажете? - последовал новый вопрос. - На вашем месте я…
- Ты на нашем месте будешь ползать на четвереньках, - глухим голосом прервал его учитель Станчев.
- Это мы еще посмотрим! - вздрогнул Игнатов, и в этот момент кто-то из солдат наступил на сухую ветку. Игнатов испуганно оглянулся, услышав треск ветки. - Что передать вашим близким?
Никто не ответил.
- Можно мне их спросить, господин поручик? - приблизился к нему Кочо.
- Спрашивай! - махнул он рукой.
- Какую смерть хотите, легкую, или тяжелую?
- Смерть только одна, и ваша очередь приближается. Стреляйте! - Это крикнул, собрав последние силы, Илия Велев.
- Да здравствует Красная Армия! - воскликнул Георгий Мечка.
- Вы-то ее не увидите, - заскрежетал зубами Игнатов и почти в упор выпустил очередь из автомата. Визгливый стрекот выстрелов разорвал застоявшуюся тишину, и эхо повторило его несколько раз.
В хуторе около Осыма залаяли собаки.