- Не берут… По своему делу торопятся… Может, вы, деточки, подвезете?
- А далеко тебе? - поинтересовалась возчица.
- Колхоз Буденного.
- Нет, не по дороге.
- Доченька, милая, да всего-то две версты! Это и не крюк! - говорила старуха, еле поспевая за подводой. - Я бы и пешки дошла, да ноги не ходят.
- Может быть, подвезем все-таки? - Неля нерешительно посмотрела на Демина, Тот нахмурился:
- У нас свой маршрут.
- Но ведь всего два километра, - настаивала Неля. - Старый человек, больной.
На старушке был мужской клетчатый пиджак до колен и солдатские ботинки сорок четвертого размера. Несмотря на этот клоунский наряд, глядеть на нее было не смешно, а наоборот, грустно. Демин поглядел и махнул рукой:
- Ладно, бабка, садись.
В это время разбуженный голосами Онезорг откинул плащ, сел. Увидев немецкий мундир, бабка испуганно охнула и попятилась от подводы.
- Ну, долго тебя ждать? - раздраженно сказал Демин. Старуха замахала руками:
- Не, не, боюсь… Побьет.
- Кто тебя побьет?
Бабка боязливо показала на Онезорга. Демин разозлился всерьез:
- Садись, не придуривайся! А то уедем!
Теперь они ехали впятером, если считать возчицу. Опасливо поглядывая на Онезорга, старуха рассказывала:
- Я и автобан строила, и на заводе, и у баура батрачила…
- Аутобан это шоссе, - объяснила Неля возчице. - А бауэр - крестьянин, фермер.
- В сорок втором угнали и только сейчас воротилась. Домой еду! А думала, помру в этой Германии.
- Натерпелась, бабуля? - спросила возчица.
Старушка прижала палец ко рту и показала на спину Онезорга. Но потом все-таки не выдержала, зашептала:
- Я его боюся… После расскажу! Я ведь, доченька, даже удавиться мечтала.
- Бабушка, а к кому вы едете? У вас родные есть? - поинтересовалась Неля.
- А как же! Сестра, сестры сын. Крестная, если живая.
Когда подвода ехала по лесной дороге, навстречу попалась полуторка, груженная мешками и ящиками. Разъехаться было трудно; водитель притормозил, открыл дверку:
- Вы в Буденного? Через мост не проедете, его в паводок снесло. Через Ольховку езжайте, там брод.
- Ах, японский бог, - заругалась возчица. - А далеко?
- Километров шесть… А может, восемь.
Не имела баба хлопот, - пробурчал
Демин и выразительно посмотрел на Нелю.
Пока шли эти переговоры, старуха встала на подводе, пощупала, что в мешках, которые вез грузовик. Там было что-то круглое, тверденькое - вроде картошки, но не картошка.
…Когда шум грузовика стих вдали, бабка радостно улыбнулась и распахнула свои пиджак. На шелковую заграничную подкладку был криво нашит огромный холщовый карман. Такие карманы неодобрительно называли "цыганскими". Карман был набит чем-то круглым, тверденьким вроде картошки, но не картошкой. Это оказались мятные пряники
- Кушайте, кушайте, деточки… На всех хватит!
- Ты откуда взяла? - насторожился Демин.
- А с полуторки. Мешок развязала да взяла, - продолжала радоваться старуха.
Капитан даже задохнулся от возмущения:
- Так ты, значит, воровка? И не совестно тебе?
Старуха удивилась такому непониманию.
- А по-другому как прожить? Сама не возьму, кто же мне даст?
- Это в Германии так было, - стал объяснять Демин. - Там я понимаю. А здесь ты воруешь народное добро. Выкинь к чертям эти пряники и никогда не смей!
Старуха прижала карман обеими руками и всхлипнула. За нее заступилась возчица:
- Чего теперь выкидывать? Не хотите, не ешьте, а она пущай кушает! Вот какая доходная - все косточки на виду.
Тем временем Неля по-немецки объяснила Онезоргу смысл происходящего. Немец с неодобрением поглядел на старуху, которая продолжала всхлипывать, но уже грызла пряник. Демин не выдержал:
- Неля! Пройдемся немножко…
Приотстав от подводы, капитан начал:
- Не подумай, что я к тебе цепляюсь, потому что обиделся. Давай считать так: мы товарищи и товарищами останемся. Но должен тебе сказать, что с немцем ты себя ведешь неправильно.
- А что такое? - не поняла Неля.
- Все ему переводишь, все выкладываешь. Что он теперь про наших людей подумает?
- Но он же спрашивает. Да и сам по-русски понимает.
- А ты объясни: это они между собой шутят, пряники ей шофер подарил. Ты и раньше, я заметил, про то, что сахару нет, мыла… Во-первых, это временное явление, а во-вторых, его вообще не касается. Наше внутреннее дело.
- Значит, врать?
- Кто тебя просит врать? Это не вранье, - убежденно сказал Демин. - Это гордость, которая должна быть у каждого человека.
Колхоз имени Буденного оказался невелик - одна деревня, да и та наполовину из землянок. Жили в них те, у кого дома сгорели в войну. На одном из пепелищ плакала, билась об землю старуха.
Онезорг стоял тут же, опустив голову, сжав губы, а Неля и возчица хлопотали возле старухи, утешали, как могли. Высокая худая колхозница объясняла Демину:
- Как ихний дом сгорел, Дуся землянку копать не стала. Взяла Мишку и уехала под Архангельск, завербовалась.
- Адрес знаете?
- Не… Да они и не ждут Нюрку, думают, померла.
Прибежал председатель колхоза - низенький, с одутловатым больным лицом и синими губами. Кто-то ему уже рассказал про приезжих и про старуху.
- Алевтина, - сказал он худой колхознице и закашлялся. - Алевтина! Нюрку поведи пока что к себе, отпои водой… А вам, товарищ капитал, спасибо огромное, спасибо до земли!
- За что это? - застеснялся Демин. - Ну, подвезли…
- При чем гут подвезли? - замахал руками председатель. - Спасибо, что приехали наконец! Я вас как солнышка ждал!
- Так мы не к вам приехали, мы случайно.
Но председатель не дал Демину договорить:
- Ты ж сапер! Вот у тебя миноискатель на подводе. Сколько я заявок посылал, а говоришь, случайно!
Он опять закашлялся гулким астматическим кашлем, а отдышавшись, объяснил:
- Земля! Чувствуешь, земля даром пропадает! Самое родючее поле, а я его пальцем тронуть не смею - всё в минах… У меня ячмень припасен. Достал, выплакал, всю зиму берег, как мать ребеночка! А сеять некуда. Разминируй, я тебе в ножки поклонюсь!
- У нас свой маршрут, серьезное задание, - решительно сказал Демин. - Задерживаться не имею права.
- Не может у тебя быть задания серьезней! Разминируешь, успею посеять! - опять перешел на крик председатель. - Ячмень ведь! Не посею, чем скотину кормить?! Значит, резать? Нет, уж лучше ты меня зарежь! Вот прямо сейчас - вынай наган, стреляй мне в грудь!
- Извини, председатель, не могу.
- Да я тебя не отпущу! Лягу на дорогу, и езжай через меня! Вот на тебя люди смотрят, у них другой надежды нету!
Действительно, поодаль собрались кучкой колхозники - женщины, дети, два-три старика. Они внимательно прислушивались к спору своего заводного председателя е хмурым капитаном. И Демин неохотно сдался:
- А формуляр у тебя есть? С привязкой?
Председатель только руками развел.
…Подвода стояла на краю колхозного поля. Оно же было и минное поле, огороженное вехами - кольями с пучками соломы. Из-под миноискателей капитан вытащил щуп - обыкновенную палку с проволочным хоботком на конце.
- А как же искать без формуляра? - беспокоилась Неля. - Это все равно, что с закрытыми глазами. Один шаг в сторону.
Демин усмехнулся:
- Ну, не совсем так. Погляди на поле. Какого цвета трава?
- Зеленая.
- А что она где светлее, где темнее, видишь? Нет? А я вижу. Там, где мины закопаны, трава немножко другая выросла… И земля кое-где чуть просела. Видишь?
- Нет, - честно призналась Неля.
- А я вижу. Все поле как будто в оспинках.
Подошел Онезорг со щупом в руках, молча встал рядом с Деминым.
- Неля, скажи ему, что он не обязан.
Онезорг ответил по-немецки, и Неля перевела:
- Он знает, но говорит, что хочет помочь.
Капитан улыбнулся немцу - скупо, коротко, но все-таки улыбнулся.
- Ну что ж, спасибо… Быстрей уедем.
Они уже ступили на минное поле - одинаковыми осторожными шагами, когда Неля крикнула им вслед:
- Почему вы без миноискателей?
- Миноискатель хорош, когда мины металлические, - терпеливо объяснил Демин. - А тут, скорее всего, противопехотные, в фанерных корпусах. Тут со щупом надежнее.
Саперы шли, держась метрах в двадцати друг от друга, осторожно пробуя землю острыми штырями щупов. Время от времени то один, то другой опускался на колени, разрывал землю осторожными движениями пальцев - как садовник, боящийся повредить нежные корни, - и каждый раз из-под разрыхленной почвы вылезали угловатые очертания мины.
Самая сложная часть задачи состояла в том, чтобы аккуратно ввести предохранительную чеку в отверстие ударника и так же аккуратно извлечь взрыватель из корпуса мины.
Сделав это, Демин и Онезорг выкапывали свои мины из земли. Немец действовал саперной лопаткой, а капитан - десантным ножом.
На краю поля стояла Неля и с тревогой, которую ничем не могла побороть, следила за действиями саперов. А они неторопливо делали свою работу, похожую на прополку, и казалось, не будет ей конца: такое большое было это поле.
И тут произошло нечто непредвиденное, Онезорг вставил предохранительную чеку, вытащил из корпуса мины взрыватель и готовился положить эту безобидную на вид трубочку в сумку (там уже было десятка два таких же), как вдруг проволочная чека выскользнула из отверстия ударника и упала на землю.