- Ну, что вы встали! - прикрикнул Егорьев на него, нервно передернув плечами, добавляя уже тихо и спокойно: - Идите.
Дрозд ухмыльнулся и, подойдя к Пастухову, с брезгливым видом стал расстегивать на нем портупею.
- Стойте! - окликнул его Егорьев. Ему вдруг стало противно, что этот человек будет снимать с Пастухова ремни, рыться в карманах.
- Стойте! - повторил он. - Уйдите отсюда, я сам.
Дрозд, пожав плечами, удалился. Егорьев нагнулся над лейтенантом, вынул из нагрудного кармана гимнастерки его документы, отстегнул с перекинутого через плечо ремня планшет. Положив все это на стол, выдвинул из-под него грубо выструганную табуретку и сел, положив локти на колени и подперев голову руками. Пистолет Егорьев вынимать не стал.
Он сидел так неподвижно до самого прихода Полесьева. Лишь громко скрипнувшая дверь заставила его вздрогнуть. Увидев вошедшего в блиндаж старшего лейтенанта, Егорьев поднялся, но ротный, жестом руки остановив его, сказал:
- Не надо.
Егорьев безмолвно сел на прежнее место. Полесьев подошел к лежащему на полу Пастухову, окинул его быстрым взглядом, задержался на нескольких дырах на гимнастерке лейтенанта, вокруг которых темнели расплывшиеся пятна крови, и, поджав губы, с тяжелым вздохом опустился на койку. С минуту оба молчали. Потом Полесьев, еще раз глубоко вздохнув, произнес:
- Вот и боевое крещение.
Егорьев продолжал молчать.
- Так-то, лейтенант. - Полесьев поднялся. - Принимайте взвод.
- Я? - удивился Егорьев.
- Да, вы, - ответил Полесьев и указал на Пастухова. - Раз его уже нет.
- Но ведь вы говорили… - начал Егорьев, но ротный перебил его:
- Ну, раз так обстоятельства сложились… Я надеюсь, вы в курсе дел?
- Да, я в курсе дел, - подтвердил Егорьев и добавил, пожав плечами: - Ведь и дел-то никаких не было еще.
- Тогда командуйте, лейтенант, - сказал Полесьев. - Был бы очень рад, если вы окажетесь счастливее Пастухова.
- Товарищ старший лейтенант! - окликнул Егорьев ротного, когда тот уже брался за ручку двери. - А я ведь… Я ведь завидовал ему. Еще час назад завидовал.
Полесьев остановился и, грустно усмехнувшись, посмотрел прямо в глаза Егорьеву, сказав:
- У каждого своя судьба. Помните это, лейтенант!
9
На следующий день с утра пораньше в блиндаж к Егорьеву ввалился старшина Кутейкин с наполненным до краев кашей котелком. Егорьев, сидевший за столом, оторвался от карты и поглядел не старшину.
- Здравствуйте! - приветствовал тот лейтенанта.
Потом, смутившись своего бесцеремонного вторжения, виновато улыбнулся и спросил:
- Можно войти?
- Да вы уже вошли, - усмехнулся Егорьев.
Старшина подошел к столу и бухнул на него котелок. Часть пшенки, выплеснувшись через край, разлетелась по столу.
- Осторожнее, - сказал Егорьев, стряхнув кашу с лежавшей на столе карты и пряча карту в планшет.
- Прошу прощения, - извинился Кутейкин, рукавом вытирая стол. - А я к вам по делу.
- По какому же? - поинтересовался Егорьев.
- Да вы покамест каши откушайте. - Старшина пододвинул котелок к лейтенанту.
- Спасибо, - поблагодарил Егорьев, но, замявшись, признался: - Да у меня ложки нет, я потом.
- Хе, - усмехнулся Кутейкин. - Тоже мне проблема!
И, вытащив из-за голенища сапога ложку, протянул ее лейтенанту:
- Нате вот, пожалуйста.
Егорьев взял ложку и принялся есть.
- Проголодались вы, однако, товарищ лейтенант, - заметил Кутейкин, глядя, как Егорьев уплетает пшенку за обе щеки.
- Да, - подтвердил Егорьев. - Со вчерашнего дня ничего не ел.
Дождавшись конца завтрака лейтенанта, Кутейкин приступил к делу.
- Так я, значит, насчет некоторого положения вещей в нашей обороне, так сказать, - начал он. - Имеется предложение кое-что изменить.
- Какое предложение? - осведомился Егорьев, вытирая рот носовым платком.
- Да вот, - охотно пояснил старшина, - бронебойщики не на месте.
- В каком смысле? - не понял Егорьев.
- В самом прямом, - принялся объяснять старшина. - Товарищ лейтенант, упокой Господи его душу, велели супротив обрыва им разместиться, а им там не место!
- Почему? - Егорьев с удивлением посмотрел на старшину.
- Потому что направление это не танкоопасное, а вот пехоту, ежели что, задержать будет нечем. Туда пулемет надо ставить. Он там и был, так что это самое что ни на есть для пулемета место. Разумеете?
- Я так вам ответить ничего не могу, не знаю, про какое место речь идет, - развел руками Егорьев. - Надо пойти и посмотреть.
- Пойдемте. - Кутейкин поднялся из-за стола и направился к выходу.
Егорьев последовал вслед за старшиной. Через несколько минут они были в обществе Золина и Лучинкова.
- Вот. - Старшина обвел руками все вокруг позиции бронебойщиков. - То самое место. Извольте оглядеться и принять решение.
Егорьев поглядел на окружающих его солдат. Старшина стоял с выжидательным видом, Золин с Лучинковым смотрели испытующе-настороженно, ожидая "решения". Егорьев осмотрелся по сторонам, потом решительно объявил:
- Нужен бинокль.
Все переглянулись! Первым нашелся старшина.
- Рядовой Лучинков, - распорядился он, - отправляйтесь к сержанту Дрозду и возьмите у него от моего имени…
- От моего имени, - поправил старшину Егорьев.
- Правильно! - тряхнул головой Кутейкин и продолжал: - Возьмите от имени товарища лейтенанта бинокль. Ясно?
- Так точно! - утвердительно кивнул Лучинков.
- Тогда идите и исполняйте, - резюмировал Кутейкин.
Лучинков отправился за биноклем в землянку отделения. Минут через пять он вернулся, однако, вопреки указаниям, без названного оптического прибора.
- В чем дело? - спросил старшина. - Где бинокль?
- Этот жмот не дает, - отвечал Лучинков.
- Ты сказал, от чьего имени просят? - накинулся на него старшина.
- Сказал.
- А он?
- А он сказал, что пусть тот, кто просит, сам и приходит.
- И больше ничего не сказал?
- Еще послал меня…
- Понятно, - оборвал Лучинкова старшина.
- Слушайте, - вмешался в разговор Егорьев. - Мне этот балаган надоел. Я сейчас сам пойду за биноклем, и вашему сержанту не поздоровится. Засел там…
- Вот-вот, жмот, - вставил Лучинков.
Кутейкин уничтожающе посмотрел на Лучинкова, и тот, съежившись под этим взглядом, поспешил прикусить язык. Потом, обернувшись к Егорьеву, старшина заверил:
- Сейчас все уладим. Я мигом!
И поторопился в землянку. Меньше чем через две минуты Егорьев уже рассматривал в бинокль близлежащую местность. Перед ним было поле, берег реки, высота. Егорьев медленно водил биноклем, разглядывая все это. Затем, вернув бинокль старшине, решительно заявил:
- Да, позицию будем менять.
На лицах Лучинкова и Золина заиграла довольная улыбка.
- Вот это дело, - одобрил Золин.
- Куда прикажете их переставлять? - деловито осведомился Кутейкин, указывая рукой на бронебойщиков.
Егорьев вытащил из планшета карту и, присев на одно колено, положил планшет с развернутой на нем картой на другое, ткнул пальцем левее высоты, в место стыка их обороны с позициями второго взвода.
- Вот, - сказал он. - На мой взгляд, самое подходящее место! И сектор обстрела больше. Как вы думаете, старшина?
Кутейкин изучающе посмотрел на карту, потом высказал свое мнение:
- Придумано неплохо! Только пулемет надо поставить сюда. - Старшина кивком головы указал на окоп бронебойщиков. - И прикажите Желобову, чтобы с немцами не по делу не переругивался!
- Желобов сейчас в оружейке пулемет чинит, - напомнил Лучинков.
- А что вы так о немцах заботитесь? - с усмешкой спросил Егорьев старшину.
- А то, - с неудовольствием отвечал Кутейкин. - Немца это бесит. Так он постреляет-постреляет и успокоится. А ежели ему отвечать начнешь, так у них по всей линии переполох подымется сразу.
- Противника надо беспокоить, старшина, - поучительно произнес Егорьев. - Только лишь в этом случае он будет чувствовать нашу силу.
- Опять двадцать пять! - хлопнул себя рукой по бедру старшина. - Я что, за немца волнуюсь? Я за своих же, за нас с вами, в конце концов, волнуюсь. Вот сколько у немца пулеметов? Взять хотя бы ту же высоту. Вы знаете, лейтенант?
- Отмечено два, - ответил Егорьев.
- Отмечено два! - качая головой, сказал Кутейкин. - Да я уже насчитал четыре. А вы говорите - два.
Тут Лучинков, стоявший рядом, имел неосторожность выронить из рук винтовку. Кутейкин повернулся в его сторону. Лучинков, поспешно подняв оружие, выпрямился во весь рост и, приставив винтовку к ноге, испуганно смотрел на старшину, ожидая нагоняя. Однако Кутейкин сказать что-либо не успел. Со стороны немцев раздалась пулеметная очередь. Пули засвистели над головами, ударяясь о бруствер, взбивали фонтанчики земли. Все четверо, как по команде, бросились на дно окопа. Пролежали так минуты две, но противник больше не стрелял.
- Засекли, сволочи, - сказал Кутейкин, усаживаясь на корточки.
- Да мы тоже хороши, - отвечал ему Егорьев, поправляя на голове каску. - Собрались тут, будто на блины!
- Федор! - подозвал старшина Золина. - Бери ружье и перебазируйся на левый фланг. "Хуторским" скажи, чтоб сюда топали. Будут здесь, пока Желобов пулемет не починит!
- А сержант? - спросил Золин.
- Дрозду я сам скажу.
Золин посмотрел на Егорьева.
- Выполняйте, - ответил тот.