Он перекинул через себя этого человека, по сам, не удержавшись, упал. На него набросилось несколько человек. Лежа на земле, он пытался еще вырваться, но руки уже были загнуты за спину, а запястья - стянуты жестким, врезавшимся в тело ремнем.
- Ух, гад фашистский! - ругался матрос Сашка, держась за руку.
- Ишь, гусь какой…
Обер-лейтенант только дернулся.
Лукьянов подтолкнул его дулом в спину.
- Иди, гад, иди!
На рассвете часовой разбудил майора Млынского и доложил:
- Там Полищук и Лукьянов "языка" привели.
- Впусти, - сказал Млынский.
Проснулся спавший рядом Алиев.
…В избу входят Сашка и Лукьянов, очень уставшие. Обер-лейтенант, посиневший от холода, в разорванной шинели, прислонился к косяку двери. Сашка кладет на стол документы и оружие пленного.
- Товарищ майор, в лесу поймали.
Лукьянов. Офицер.
Млынский подошел к обер-лейтенанту. Посмотрел на него и сказал солдатам:
- Ну спасибо, ребята. Молодцы.
Алиев раскрыл свой планшет.
- Фамилия, имя, звание?
Обер-лейтенант внимательно посмотрел на Млынского и ответил по-русски:
- Прикажите развязать мне руки!
- Развяжите!
Офицер подошел к скамейке, тяжело опустился на нее и сказал:
- Нам нужно поговорить наедине.
Млынский взглянул на Алиева, посмотрел на офицера. Алиев молча кивнул и вышел из избы. Удивленные Сашка и Лукьянов - следом.
Млынский молча смотрит на обер-лейтенанта.
- Вы майор Млынский? - спросил офицер.
- Предположим, - ответил Млынский.
- В Москве безоблачное небо!..
- Что вы сказали? - спросил майор.
- В Москве безоблачное небо!.. - четко повторил офицер.
- Капитан Афанасьев!.. В Берлине скоро будет пасмурно!.. - ответил Млынский. - Мы ж вас повсюду разыскиваем!
Афанасьев молча подошел к печке, взял чайник, налил себе кипятку. Небольшими частыми глотками начал пить. Медленно снял шинель, фуражку и присел к столу.
- Мне нужно связаться с Центром.
Млынский достал кусок сала, хлеб и бутылку с оставшейся на дне водкой.
- Нате, выпейте, согреетесь.
Афанасьев налил себе, залпом выпил, закусил кусочком сала. Закурив сигарету, прислонился к теплой печке.
- Случилась беда, товарищ майор!.. Мой радист и рация погибли… Связи с фронтом нет. Явок в городе у меня тоже нет. Ну а сам я в плену у вас. - И грустно улыбнулся.
- Что же произошло?
- Не знаю, - устало сказал Афанасьев. - Засекли пеленгаторы или выдал кто… пока не знаю.
- А явки? Что с ними?
- На всех - сигнал опасности. Одна уничтожена. Надо срочно связаться с Центром.
- Егорычев! - крикнул майор.
Вошел часовой.
- Вакуленчука быстро ко мне!
- Есть! - Часовой ушел.
- Не вышел на встречу и мой запасной связной, служивший в полиции, - продолжал Афанасьев. - Кстати, вы получили наше предупреждение о гестаповских агентах в отряде?
- Да, спасибо, но еще до вашего сообщения к нам в отряд пришел с повинной полицай Охрим Шмиль. Правда, он ничего не сказал об остальных заброшенных к нам гестапо.
- Темнил?
- Похоже, не знает. Ну, на всякий случай мы ведем наблюдение за всеми пришедшими к нам в отряд. Что-то недоговаривает этот Шмиль, а что - понять не могу.
- Надо бы с ним побеседовать… Может, удастся узнать что-нибудь о моем пропавшем связном.
- А вы его знаете?
- Только словесный портрет.
Входит Вакуленчук.
- Разрешите?
- Да, мичман. Охрима Шмиля ко мне и предупреди Наташу, чтоб готовила рацию, срочно.
- Есть! - ответил мичман, удивленно покосившись на "обер-лейтенанта".
- Он далеко? - опросил Афанасьев.
- Да нет, здесь рядом. - Вакуленчук вышел.
Млынский протянул Афанасьеву телогрейку.
- Возьмите пока…
- Благодарю вас, - сказал Афанасьев. Взял телогрейку, поднялся, услышав, как хлопнула дверь в сенях. - Я оттуда, из-за занавески, погляжу на этого типа.
Едва Афанасьев скрылся за занавеской, как Вакуленчук привел заспанного Охрима.
- Разрешите?
- Расскажите, Шмиль, о всех сотрудниках полиции, которые служат в городе, - сказал майор.
- О тех, которых знаю?
- Ну разумеется.
- Я служил в караульном взводе… Иногда мы обслуживали комендатуру и гестапо.
Млынский. Так, по порядку. О полицаях вашего взвода. Как они выглядят. Поподробнее.
Шмиль. Ну, нас было человек двадцать пять, и…
Из-за занавески неожиданно выходит Афанасьев. Шмиль, мельком взглянув на него, отворачивается.
- Скажите, Шмиль, - спрашивает Афанасьев, - где вы бывали каждый вторник между часом и двумя?
Млынский удивленно посмотрел на Афанасьева. А Шмиль, подумав, спокойно произнес:
- На Центральной улице, в галантерейной лавке, над дверями которой висит подкова.
- Зачем?
- Ко мне должен был подойти человек с вопросом…
- У вас нет зажигалки? - сказал Афанасьев.
- Зажигалки нет, есть спички довоенного производства.
- Ну здравствуй, - улыбнулся в ответ Афанасьев и повернулся к Млынскому. - Вот, товарищ майор, прошу любить и жаловать: мой пропавший связной. Да, не думал я вас здесь встретить…
- Так получилось, - сказал Охрим и добавил, обращаясь к Млынскому: - Простите, что все не мог вам сказать, товарищ майор.
- Понятно, товарищ Шмиль, - кивнул майор и протянул ему руку. - Ну, давайте мозговать, как быть дальше.
Афанасьев. Мне нужно все время быть в городе.
Млынский. Тогда вам потребуется постоянная связь.
Афанасьев. И явка тоже.
- Я просил меня отпустить, - сказал Охрим, - но мне отказали.
Афанасьев. Вам нельзя появляться в городе, не выполнив задания гестапо. Ну, связь мы наладим.
Млынский, помолчав, сказал:
- А что касается явки, то у меня есть на примете один человек в городе - отец Павел. Можно держать связь через него.
Афанасьев, взглянув на майора, усмехнулся.
- Чему вы улыбаетесь, капитан?
- Да так… давно я к этому попу приглядываюсь…
Оба рассмеялись.
Штаб генерала Ермолаева. В кабинете - Ермолаев и член Военного совета фронта Садовников.
- Фашисты заканчивают сосредоточение своих сил, - говорит Ермолаев. - И в ближайшие дни можно ожидать наступления.
- Какие дивизии у них на главном направлении удара? - спрашивает Садовников.
- 2-я, 12-я и танковая "Рейх".
- Это точные сведения?
- Да, получены из разных источников и подтверждены капитаном Афанасьевым.
- Они ничего не сняли для укрепления своих тылов? Вы докладывали, что отряд майора Млынского активна действует на коммуникациях противника.
- Фон Хорн - старая лиса. Он не снял с фронта ни одного солдата.
- Что будем делать, Сергей Павлович?
Ермолаев подходит к большой оперативной карте, занимающей всю стену кабинета. Молча рассматривает ее. К карте подошел и Садовников.
- Они могут прорвать нашу оборону, - замечает Ермолаев. - У нас здесь, - доказывает на карту, - только
три дивизии, измотанные в боях, и по численности фактически полки… и артучилище…
Садовников, не отрывая глаз от карты, спрашивает:
- Что у нас в резерве?
- Две танковые бригады и дивизия Казакова.
- А что если, не дожидаясь наступления противника, опередить его нанесением контрудара… - размышляет Садовников.
- Чем?
- Ввести резервы.
- Ну, если фон Хорн перебросит с другого участка свежие силы, тогда нам будет тяжело.
Садовников смотрит на карту.
- Откуда он может снять свои части?
- Допустим, с левого фланга…
- Это 18-я танковая.
- Совершенно верно.
Немного подумав, Садовников предлагает:
- А что если сосед справа поможет ударить вместе с вами?
- Хорошо бы.
Член Военного совета продолжает рассуждать:
- Значит, мы с вами должны подумать, каким образом мы можем воспрепятствовать переброске частей противника.
Поддерживая эту мысль Садовникова, Ермолаев замечает:
- Это можно было бы сделать, если бы хотя бы на несколько дней вывести из строя узловую станцию, взорвать мост вот на этой дороге. И тогда при теперешних погодных условиях противник был бы лишен возможности маневра.
- Тогда, может быть, подключить авиацию и разбомбить этот узел? - продолжает Садовников.
- Это малоэффективно. У них там сильная противовоздушная оборона. А при такой погоде невозможно прицельное бомбометание.
- А что если… одновременно с авиацией подключить отряд Млынского?.. Летчики начнут, а Млынский закончит, - предлагает Садовников.
- Резонно, резонно! - немного подумав, отвечает Ермолаев. - Но для этого нужно, чтобы удары были нанесены накануне наступления. Надо точно знать час наступления фон Хорна…
Лагерь Млынского.
В избу входит дед Матвей. Млынский спрашивает егоз
- Готов, Матвей Егорович?
- Солдат всегда готов, товарищ майор! - с хитрецой отвечает дед Матвей.
- Ну, присядь на дорожку. Чайку выпьешь? - Млынский берет чайник.
- Да нет, я уже попил.
- Оружие у тебя есть?
- Есть, а как же!
- Покажи.
Дед Матвей достает пистолет и показывает его командиру. Млынский мягко забирает у деда оружие.
- Береженого бог бережет. Отдам, когда вернешься. Задание у тебя ответственное. Штаб фронта ждет.
- Понимаю, Иван Петрович.