* * *
И пошло-поехало затем всё наперекосяк в жизни этого тридцать три раза проклятого атомохода: то один несчастный случай, то другой; то одна авария, то другая…
Однажды был пожар во время покраски питьевых цистерн: их красили химически вредным веществом, непригодным для пищевых нужд. Ядовитая краска была в упаковке с другою надписью, и моряки, доверившись лживой этикетке, начали свою работу. Потом только заподозрили неладное и порешили: смоем краску с помощью сильнодействующих химикатов.
Химикаты же те были огнеопасны.
А в цистернах скопились газы…
И когда матрос, нечаянно разбил переносную лампочку, то вызвал тем самым маленькую электрическую искорку.
А уж из той искры, как водится у нас, на Руси, и возгорелось пламя.
И произошёл взрыв.
Три человека были убиты наповал, один скончался позже, остальные получили ожоги и ранения.
А ведь это был лишь первый случай!
А затем пришёл черёд и второму: при погрузке ракет в тесное пространство между прочным корпусом и лёгким - насмерть задавило матроса преждевременно сходящимися створками лёгкого корпуса. Матрос не успел вовремя выскочить, его и задавило.
Случалось потом и всякое другое…
Но особенно нелепым эпизодом в жизни этой невезучей субмарины было затопление второго отсека из-за небрежности одного разгильдяя, не умеющего пользоваться мусоропроводом, который под водою работает по тому же принципу, что и торпедный аппарат: сжатым воздухом выбрасывает в море пакеты с мусором. Крышка была закрыта плохо, и в отсек стала поступать вода, а оборудование и аппаратура, осквернённые соприкосновением с морскою водой, по закону подлежат выбрасыванию на свалку; отсек пришлось полностью заменять, и это влетело государству в громадную сумму, ибо всё, чем напичкана атомная подводная лодка, - на вес золота.
В жизни нашей подводной лодки были целые месяцы, когда она из-за отсутствия пустяковых документов или железок бесплодно стояла в заводах, ожидая продолжения ремонта, а экипаж тем временем, выполняя несвойственные ему обязанности, разлагался от длительной заводской и осёдлой жизни. Военные же моряки должны в походы ходить или, если уж быть на берегу, то учиться чему-то путному, но уж никак не бесприютно топтаться между станками и подъёмными кранами! Ты им подай готовый корабль, а они пусть себе на нём и плавают! И не их дело заниматься в зависимости от высоты звания, то доставанием остродефицитных деталей, то погрузкой и разгрузкой, то подметанием железных стружек, то письменными уговорами каких-то бестолковых инстанций. На то существуют рабочие, техники и инженеры, а не матросы, мичманы и офицеры… Вот потому-то после каждого такого затяжного ремонта ведущие специалисты экипажа обнаруживали уже в морском походе полторы-две сотни недоделок, которые приходилось потом устранять подручными средствами на ходу и в спешке.
Были ремонты и техосмотры другого сорта: молниеносные, формальные, поверхностные и опять же - бестолковые и некачественные.
Такова предыстория.
* * *
Ну а сейчас подводной лодке "ДЕРЖАВА" предстояло, согласно плану боевой подготовки, отработать на учебных торпедных стрельбах на случай войны так называемую "дуэльную ситуацию".
Поясню: это - когда подлодка выходит один на один с подводным врагом и вступает с ним в бой. Кто кого потопит, в таком бою, ежели он - настоящий, а не учебный, тот и будет прав. Вот тот и молодец. Вот тот и достоин восхищения и любви благодарных потомков. Ну а ТОТ, КОГО ПОТОПЯТ, пусть себе и лежит на дне морском. И не будет ему ни памяти, ни славы, ни доброго слова. Потому как народы мира не любят побеждённых, а любят и уважают только сильных.
На эти самые торпедные стрельбы да плюс ещё на кое-какие уже не столь важные тренировочные дела отводился для нашей атомной подводной лодки, которая всё выходит и выходит в район боевых учений, но пока ещё не вышла, отводился, стало быть, короткий срок - чуть больше трёх суток. Так задумали люди.
Глава вторая
У богов - другое мнение
Боги тогда собрались на великий совет; председал им
В тучах гремящий Зевес, всемогущею властию первый.Гомер. "Одиссея", песнь пятая
Пока наша атомная подводная лодка всё выходит в район боевых учений да выходит, сообщу ещё вот о чём.
Прямо с самого же начала, ещё там, в базе, всё почему-то пошло через пень-колоду: подлодку снаряжали в страшной спешке и неразберихе: почему-то все минимально допустимые сроки были сокращены в пять раз, и лодку нужно было загрузить всего лишь за двенадцать часов! До последней минуты в неё запихивали и запихивали продукты и предметы военного снаряжения. То одно, то другое не получалось; время же, между тем, поджимало и заставляло поторапливаться, и очень основательно поторапливаться, потому что за такую нераспорядительность могли ведь и по шапке дать. Существовал очень строгий порядок выхода из бухты и входа в неё; нарушение этого порядка могло повлечь за собою нарушение будущих сеансов радиосвязи, а также неприятности для других кораблей, чьи задачи могли быть ничуть не ниже по своему уровню, чем у описываемого подводного атомохода, а то так даже и выше. Это ведь могли быть надводные и подводные громады, способные внести свои коррективы в жизненные планы сотен миллионов обитателей нашей планеты.
Кроме того: выход в море нашей подводной лодки был жёстко приурочен к возвращению в базу другой субмарины точно такого же проекта после такого же кратковременного учения. И это всё было приурочено к возвращению в базу после многомесячного похода ещё одной субмарины опять же точно такого же проекта. И это всё вместе взятое было жёстко увязано к выходу на длительное многомесячное плавание ещё одной, четвёртой по счёту точно такой же подводной лодки! И всё это должно было произойти с интервалом в несколько часов и имело глубочайший смысл: если кто-то чужой следит за этими передвижениями, то он непременно запутается в этих выходах и в этих входах подводных лодок, похожих друг на друга, как две капли воды!
Надо было спешить и спешить, чтобы выполнить хитро задуманный план по введению в заблуждение разведки противника. Ну а когда спешишь, всегда что-нибудь да не так получается.
А тут, как на грех, ещё и то создавало дополнительную нервозность, что на подводной лодке "ДЕРЖАВА" в поход отправлялось чересчур уж много людей.
К ста членам основного экипажа было добавлено ещё двадцать человек!
Подводные же лодки, пусть бы даже и большие, и атомные, - это отнюдь не пассажирские лайнеры. Эти "лишние люди" казались обузою основному экипажу не только из-за своей численности, но и из-за того, что по суровым флотским меркам это всё были сплошь моряки ПОЧТИ или даже СОВСЕМ не нюхавшие моря: только недавно призванные на военную службу или те, которых чересчур часто использовали на всяких сухопутных хозяйственных работах - то на стройках, то на уборке мусора… Естественно, что второй экипаж был ещё "не обкатанным", и его ещё надо было учить и учить. И учить не три дня, и учить не формально - лишь бы только сделать запись в соответствующем журнале учёта, - а по-настоящему учить! Пока же он казался обузой, объектом раздражения и насмешек для "основных хозяев" подводного корабля.
Ещё и то было не совсем приятно, что, кроме командира основного экипажа, был ещё и командир экипажа вспомогательного.
То есть: два командира на одном корабле!
И это бы ещё ничего, но над этими двумя командирами возвышался ещё один - третий по счёту и как бы самый главный.
Это был начальник штаба дивизии.
По идее он должен был наблюдать за ходом учений, выставлять оценки, помогать советом и своими знаниями, то есть, выполнять работу вполне нужную и важную.
Если её выполнять нормально…
Ещё и то уже и вовсе ни в какие ворота не лезло, что так называемый ОСНОВНОЙ ЭКИПАЖ вместе с его командиром был на самом деле НЕ ОЧЕНЬ-ТО И ОСНОВНЫМ и состоял почти целиком из людей ВРЕМЕННО ПРИКОМАНДИРОВАННЫХ к этой подводной лодке! А истинно основной экипаж - экипаж-хозяин - был на месяц отправлен в сверхсекретную столицу советских атомных подводных лодок - в маленький калужский городок Обнинск на плановые курсы по повышению квалификации.
Одних ОТкомандировали, других ПРИкомандировали - ничего особенного в этом вроде бы и не было; такое практиковалось всегда. Большинство моряков, прибывших сюда на подмену, были людьми опытными в военно-морском деле, знающими, бывалыми. И даже и так: несколько человек в этом новом экипаже были оставлены здесь из экипажа старого.
Но (и это "НО" дорогого стоит!) люди были собраны из разных коллективов, а говоря точнее - из пяти разных экипажей - и друг друга знали мало или даже не знали вовсе, а некоторые никогда не плавали прежде на подводных лодках, и это для них был первый в их жизни выход в море. Предварительного более-менее серьёзного ознакомления нового экипажа со спецификою этого подводного корабля - сделано не было. Не говоря уже о каких бы то ни было учениях, категорически обязательных перед таким выходом в море. (Хотя на бумаге всё выглядело прекрасно: и инструктажи, и учения, и ознакомления, и нужные подписи…)
Более того: выйти в море должны были не сто двадцать человек, а СТО ДВАДЦАТЬ ПЛЮС ОДИН.
Так вот: этот самый "один" - мичман Антиподов - по пьяному делу, самовольно не явился на корабль, и об этом никто не знал. Спохватились только уже в море: вот так дела! а трюмного-то старшины Антиподова и нету! А он-то нужен - ну просто позарез!..