Наконец она говорит: "Мулла-эфенди, каждую ночь мне снится, что я переспала со всеми паломниками, совершающими хадж. Мне ужасно стыдно, я не знаю, почему мне такое снится, ведь я почтенная женщина".
"Я знаю тебя, - говорит мулла. - Твой муж был моим другом".
Вдова чуть ли не в обмороке от позора, голосит и лупит себя по всем местам. Мулла размышляет, поглаживая длинную седую бороду, потом выпивает чашечку умеренно сладкого чая с мятой, затягивается кальяном и опять гладит длинную седую бороду, затем идет отлить, потом выпивает еще чашку чая, достает особую полированную палочку и чешет голову под тюрбаном. И вот он говорит: "Дочь моя, кажется, я знаю, что означает твой сон".
"Избавьте меня от позора, мулла-эфенди!"
"Вот в чем дело, дочь моя. Ты добрая мусульманка, и тебе следует знать: лучшее, что может быть для мужчины, кроме рая, иншалла, это желание женщины отдаться ему. Твой сон означает, что ты горишь желанием сделать что-то замечательное для всех паломников. Любовь дает жизнь, и вода дает жизнь, а значит, этот сон говорит, что ты должна вырыть у своего дома колодец, чтобы все паломники могли напиться при входе в город".
"О да! - говорит вдова. - Они всегда такие изможденные, их мучит жажда".
Она вызывает рабочих и велит им вырыть колодец, который и по сей день там, и он назван в ее честь, и все паломники, входя в город, пьют из него.
- Какое имя носит колодец? - спросил Рустэм-бей.
- Я не помню, - ответил Али.
- Это важно, - попенял ага. - Остается какая-то недосказанность, она портит рассказ.
- Но история хорошая, - сказал Велед. - Я знаю одну похожую, только про судью.
- Тогда рассказывай, - велел Рустэм-бей.
- Ну вот, - начал Велед, прикурив и осторожно вставив цигарку в левую ноздрю головного верблюда. - Одна супружеская пара жила уже пять лет, но детей у них не было. Я забыл, как их звали, но все происходило на самом деле, а рассказал мне эту историю знакомый в Антифеллосе, куда я ездил не помню зачем. Но это не важно. Главное, что супруги были женаты пять лет, но бездетны, и из-за этого все к ним приставали с вопросами. Придет теща и сразу: "Почему вы не родите детей?", потом заявится свекровь: "Когда же у вас появятся детки?", нагрянут женины сестры: "Не надумали еще завести маленьких?", прибудут мужнины двоюродные братья: "Скоро ждать наследников?" Муж в кофейне играет в нарды, и в решающий момент кто-нибудь непременно его дернет: "Кстати, а почему ты до сих пор без потомства?", а бедную жену подруги достают в бане: "Сколько еще будешь тянуть с ребеночком?"
Естественно, супруги шибко огорчены отсутствием детей и бесконечными вопросами, им даже неохота идти в гости к родичам и вообще выходить из дома.
Однажды жена говорит: "Давай спросим совета у ходжи Исмаила".
"Как? - удивляется муж. - У знаменитого ходжи Исмаила, который известен всему свету своей мудростью?"
"У того самого".
"Я слышал, к нему очень трудно пробиться".
"Да он живет по соседству".
"Что ж, давай попытаемся".
Муж посылает мальчишку к прославленному судье - спросить, нельзя ли с ним повидаться. Не успела пара глазом моргнуть, как уже сидит перед знаменитым судьей, который знает шариат вдоль и поперек и славится своим здравомыслием.
Муж, поглаживая усы, говорит: "Кади-эфенди, мы пришли к вам, потому что у нас нет детей, и нам уже невмоготу, родичи извели вопросами, когда и почему".
"А что вы для этого делали?" - прищуривается судья.
"Для чего?"
"Чтобы сделать детей".
Супруги переглядываются, и жена спрашивает: "Что значит "сделать"?"
"Детей нужно делать, - отвечает судья. - Иначе они не появятся".
"Да ну? - восклицает муж. - Вы точно знаете?"
"Разумеется, точно".
Муж поворачивается к жене и спрашивает: "Ты что-нибудь об этом слышала?"
Супруга пожимает плечами и разводит руками. Выясняется, что пара представления не имеет, как делаются дети, никто им об этом не рассказывал, а сами они как-то не сообразили.
"Может, вы нам слегка намекнете?" - просит жена судью.
Судья встает, задирает халат и предъявляет свой елдак, похожий на баклажан: в фут длиной, крепкий, как камень, с набухшей багровой залупой…
- Избавь нас от деталей, - перебил Рустэм-бей.
- …и стоит, как солдат на параде.
"Аллах всемогущий! - вскрикивает жена и спрашивает мужа: - У тебя тоже так?"
"Знаешь, бывает, но у меня больше похоже на морковку, чем на огурец".
"Это даже лучше, - говорит кади. - Ибо немногие женщины совладают с таким, как мой. - Потом обращается к жене: - Ты, вероятно, заметила, что у тебя есть рот на лице, но имеется и еще один кое-где в потайном месте. Первый рот для пищи, а другой глотает вот это, но ты вправе принимать сие пропитание только от мужа. Вы оба очень скоро поймете, что это приятно, и сделаете детей".
"А если она мне откусит? - спрашивает муж. - Чем я буду писать?"
"Не тревожься, - отвечает кади. - Тот рот беззубый, и, выйдя из него, ты поймешь, что он не нанес тебе никакого урону".
Жена раззявилась и все таращится на огромную камышину судьи, но тот заправляет инструмент обратно, они прощаются, и нате вам: через некоторое время у пары рождается ребенок, которого, хоть это девочка, нарекают в честь кади. Вот почему в Антифеллосе проживала единственная на свете девица с именем Осман.
Стамос-птицелов вздохнул:
- От Веледа только и жди какого-нибудь непотребства.
- Клянусь, это правда! - вскинулся Велед.
- У кого-нибудь есть история без скабрезностей? - поинтересовался Рустэм-бей. - Спрашиваю без особой надежды, просто из любопытства. - Он оглядел честную компанию и остановил взор на гончаре Искандере: - Искандер-эфенди, готов спорить, что ты подобных историй не рассказываешь.
- Я не знаю никаких подходящих историй, - ответил гончар, - но мне нравится рассказывать о подлинных происшествиях. Может, вам интересно узнать, почему я в четвертый раз направляюсь в Смирну, хотя мне нечего продать, и знакомых там нет?
- Наверное, тебе кто-нибудь рассказал о борделе на побережье, - предположил Велед-жирнюга, и кое-кто из путников засмеялся.
Искандер скривился и возвел взгляд к небесам.
- Не обращай внимания, - сказал Рустэм-бей.
- Он уже всем надоел, - поддержал Мохаммед, который все еще переживал холодный прием анекдота о ходже Насреддине.
- Расскажу, коли вам интересно. - Искандер помолчал, собираясь с мыслями. - Как вы знаете, одного моего сына зовут Каратавук, потому что я сделал ему свистульку, что поет, как дрозд, и мальчишка стал изображать дрозда - завел себе черную рубашку, полюбил черные вещи и целыми днями со свистком во рту машет руками, прыгая по камням среди старых гробниц.
У него есть дружок, христианский мальчик, и тому я сделал свистульку, что поет, как малиновка. Никогда не знаешь, какой будет звук у свистка, это как получится. То вдруг выйдет бюльбюль, а то дрозд.
Дружок Каратавука - сын Поликсены и Харитоса, вы их знаете, а сестра у него красавица Филотея. Он этакий крепыш, но решил прозываться Мехметчиком. Раз Абдул называет себя дроздом, думает он, я буду малиновкой.
Парнишки гоняют по округе, играют в птиц, а как надоест, заглядывают ко мне - любят возиться с глиной. Я им разрешаю что-нибудь слепить, иногда ходим вместе накопать материалу, или же они забираются в большой бак и помогают старому слепому Димосу очистить глину от камешков…
- Я все гадал, - вмешался Али, - на кой ты заставляешь слепого старика топтаться в баке с глиной? Он вечно так перемажется, что не разберешь - то ли мужик с проказой, то ли шайтан, то ли мертвец из земли вылез.
- В свежей глине полно камешков, песка, деревяшек, и Аллах знает чего еще, - объяснил Искандер. - Ее кладут в бак и размешивают в воде. Потом эта каша успокаивается, мусор оседает на дне, и тогда кто-нибудь забирается в бак и собирает его пальцами ног. Когда всю дрянь убрали, жижу сливают из бака через дырку чуть повыше днища, высушивают, и ты получаешь чистую глину, а значит, изделие не взорвется и не продырявится при обжиге в печи. Глаза не требуются, чтобы топтаться в баке, а работа нужна и слепым. К тому же у слепцов очень чуткие конечности, вот я и плачу старому слепому Димосу за труды.
- Не к добру, если неверный топчется в глине, - сказал Али. - Негоже, чтоб мусульманский горшок носил следы христианских ног.
Искандер засмеялся:
- Ноги, они и есть ноги! К тому же старик Димос женат на двоюродной сестре тетки моей жены. Я оказываю милость, и никогда не слышал, что милосердие должно распространяться только на единоверцев. Горшки-то я всем продаю. У Левона-хитрюги есть мои горшки, евреям продавал и даже чертопоклонникам. У денег своя религия.
Али с сомнением покачал головой.
- Так на чем я остановился? - спросил Искандер.
- Ты собрался рассказать, зачем в четвертый раз идешь в Смирну, хотя тебе нечего продать, и ты никого там не знаешь, - сказал Рустэм-бей. - Но вдруг начал о сыне, изображающем птицу, а потом съехал на старика-христианина, который топчется в твоей глине.
- Ага, вспомнил! Мысли, они как вьюнок, что десять раз обернется вокруг столба, пока доберется до верхушки… Погодите… Ну да, раз этот парнишка, Мехметчик, и говорит моему сыну: "Почему у твоего папы нет пистолета?"
"Не знаю", - отвечает Каратавук.
"Наверное, денег не хватает?"
"Нет, хватает".
"А вот и не хватает!"
"А вот и хватает!"
"Не хватает, не хватает!"
Ну, вы знаете, как это у мальчишек. А Мехметчик еще и говорит: "Вот у моего папы есть пистолет! Мой папа лучше твоего!"